Сотник из будущего. Западный щит Руси

– И то верно, не посмеют наружу выйти, – проговорил Вешняк, ослабляя натяжение своего реечника. – Тетиве слабину я пока дам, всё одно нам не в кого тут стрелять. Тебе-то хорошо с твоим луком, поглядывай, лишь бы его тетива была хорошо смазана, а я-то вот уже третью на своём самостреле меняю.

– Тихо! – воскликнул напарник, приподнимаясь с сугроба. – Слышишь чего – нет?

– Да тихо вроде, – пробормотал неуверенно Вешняк. – Птица вдали, в лесу, кажись, стрекочет. А вот на стенах чегой-то звякнуло.

– Да не-ет, не то. – Пахом наморщился, вслушиваясь. – С реки звук идёт. Как будто потрескивает чего-то, постукивает вдали. Во-о, опять!

И точно, теперь уже и до Вешняка донёсся накатывавший с Педьи шум. Схватив свой разряженный реечник, он начал энергично накручивать рычаг его взвода, а с восточной стороны уже вылетела к месту переправы голова конного отряда.

– Кто это?! – крикнул Пахом, накладывая на тетиву стрелу. – Может, наши от Дерпта набегают? Только как так-то?! Зачем же это в конном строю? Почему нас не предупредили? Али это разведка?

– Не больно они на наших похожи, – отметил, щёлкая механизмом взвода самострела, Вешняк.

На стенах крепости поднялась сумятица, замелькали шлемы ратников, забегали около скорпионов и камнемёта люди.

Вот от головы накатывавшей конницы донёсся густой низкий звук рога, и на поднятой вверх пике затрепетал флаг.

– Вражина это! Вон, гляди, красный меч на флажке! – крикнул Пахом и, выскочив из-за ствола дерева, метнул одну за другой три стрелы. Вешняк вскинул самострел и, выделив в голове отряда знаменосца, послал в него болт. С крепости, как видно, признали своих, вниз, перекрывая ров, упал массивный, оббитый железом подвесной мост, распахнулись створки ворот, и с истошным скрипом поползла вверх тяжёлая кованая решётка. Уже три пластунские пары били стрелами и болтами сгрудившихся у крепостного въезда конников. Раздался визг, и, вырубая заслон у переправы, на большую поляну вылетела степная сотня. Вверх взвились стрелы, и с истошным криком беглецы ринулись в открытый проём крепостных ворот по мосту.

– Куда-а?! – заорал Пахом, выбегая из-за дерева. – Назад! Сейчас со стен ударят. Назад, дурни! Там скорпионы!

Не успел он ещё закончить эту фразу, как уже две тяжёлые стрелы, обе с рост взрослого мужа, сорвались с направляющих скорпионов в степняков. Одна из них пробила всадника насквозь, а вторая вошла почти полностью в коня другого. Раздался громкий щелчок, и дюжина крупных камней ударила в самую середину наступавших. Подхватив с земли своих сбитых товарищей, те откатились от стен подальше.

– Ай-ай-ай, ну как же так, – сокрушался, горестно качая головой, Вешняк. – Человек пять так запросто точно потеряли. Ну, берендеи! Ну, дурные! Зачем же сломя голову было на крепость так кучно переть!

На их глазах за проскочившими в крепость беглецами, в обратной последовательности, со звоном упала вниз массивная решётка, потом захлопнулись тяжёлые створки ворот, а вот, скрипя и подвывая, подтянулась на цепях и площадка подвесного моста, снова открывая глубокий ров с набитыми внизу острыми кольями.

– Пошли, Пахом, чего теперь-то прятаться! – крикнул Вешняк и, замахав руками, выбежал на поляну. – Свои! Свои мы, братцы! Андреевская бригада! Пластуны мы, не стреляйте!

– И чего под стены лезли?! – Варун неодобрительно покачал головой. – Ну побили бы стрелами кого могли из уходящих. Вырубили бы их заслон. Нет ведь, лезть им вперёд надо.

– Да мы думали, нагоном в крепость нам удастся ворваться! – Сотник, перевязываемый лекарем, скривился. – Вон ведь как хорошо этих гнали. Ещё бы чуть-чуть – и прямо туда вслед за ними заскочили. Да заслон этот насмерть на реке встал. Были бы только эсты, одним бы махом его разметали, а там ещё и рыцарь с десятком сержантов в самом узком месте русло перегородил, десяток саней ещё этих и угандийцы с копьями. Пока их всех перебили, остальные оторваться уже успели. Да и мои разгорячились, не удержать их было, думали, что успеют на спинах последних беглецов вовнутрь заскочить.

– Ну-у, успели? – проворчал Варун. – Это ещё вам повезло. Слышал ведь слово такое «стрельницкая воротная башня»? Вот это она самая и есть. Хорошо, что не полезли туда. Десятка три бы твоих вовнутрь запустили и тяжеленную кованую решётку вниз уронили. Её при всём желании вам бы просто так не поднять. Пока тех, кто в крепость ворвался со стен и с внутренних укреплений бы расстреливали, остальных, снаружи на подходе бы камнями засыпали. А потом и все остальные освободившиеся стрелки к ним бы на стенах присоединились. И остались бы, Ринат, от твоей сотни рожки да ножки. Сильно его? – спросил он у лекаря.

– Не-ет, – ответил тот, помотав головой. – Всё, Варун Фотич, последний стежок. – И проколов кожу, затянул петлю. – Вот теперь ещё раз крепким хмелем всё обильно пролить, мох сверху приложить, чтобы рана не прела и не гноилась, и можно чистой холстиной завязывать. Повезло сотнику: бронебойная стрела два кольчужных звена порвала и кожу с мясом взрезала. До кости далеко, целый палец, жилу тоже не перебило, однако покой руке нужен. Ежели покоя не будет, то кровянить рана станет. А ежели шов разойдется и грязь вовнутрь попадёт, тогда всё, конец, отрезать руку придётся, или антонов огонь – и мучительная смерть.

– Ну ладно, ладно, ты меня не пугай, дядька, – процедил раненый. – Царапина.

– Не дури, Ринат, человек дело говорит! – Варун нахмурился. – Левая рука пробита. Ничего, стерпишь недельку без неё. Давай, давай, Пяткович, на строгую косынку её сажай! А ты сиди спокойно, не ерепенься! Твоих, так же как и тебя, сейчас перевязывают и зашивают. Легко отделались вы ещё, дюжину воев только потеряли, да и то больше ранеными. Эко же и хитрый рыцарь Фридрих! После Дерптского разгрома отбежал с верными угандийцами и в дальнем их селище затаился. Пересидел там немного, а потом в Талькхоф решил нырнуть. И ведь получилось бы, если б вы на него тут не наткнулись.

– Да и так вон получилось, – поморщившись, промолвил Ринат, укладывая руку на навязанную косынку. – Мы на него сами совершенно случайно наскочили. Его обоз уже на Педью из боковой, малой речушки выходил, а тут мой передовой десяток из-за крутого изгиба выехал. Ну вот и закрутилось. Чуть-чуть бы пораньше нам на эту реку с Омовжи свернуть, ни за что бы ни один в крепость тогда не ушёл. Всех бы там, на реке, прямо стрелами утыкали да посекли, а те остатки, что в лес бы умудрились сбежать, ваши бы пластуны, Варун Фотич, потом и нагнали.

– Ладно, ничего, теперь-то уже точно от нас не уйдут, – проговорил тот. – Зато все они в одном месте, в этой крепости сейчас собрались. Скоро пешая рать с обозом сюда подтянется, и старшие из розмыслов прикинут, как нам её лучше порушить. Давай-ка, Ринат, чтобы нам время не терять, поручи-ка ты своим воинам по следам этого отряда проскакать. Пусть они пока то лесное городище проверят, где эти недобитки отсиживались. Только давай без этой, без лишней лютости! А то, может, там особо и не рады им были местные, да деваться некуда, не перечить же ратникам. Полсотни моих пластунов ещё в помощь возьми, вон сани же вы захватили и коней.

– С пластунами в лесу надёжнее будет, – согласился с Варуном сотник. – Только и я сам туда, Фотич, пойду. Ничего, ничего! – сказал он, заметив, что тот хочет возразить. – Я и с одной рукой в походе справлюсь. Стрелы сам метать не буду, а вот езде рана точно не помешает. Поглядеть интересно, что же это за городище там такое.

– Ну смотри сам. – Командир бригадной разведки пожал плечами. – Только старшим я Онни назначу, сам понимаешь, для лесной войны и для штурма укреплений лучше, чем пластуны, воинов нет. Не в обиде, небось?

– Да нет, Варун Фотич. Хороший Онни командир. Пола-адим.

– Ну и добро. С выходом не затягивайте. Что-то старые раны у меня зудят, кости ломит. Как бы непогода не нагрянула.

Глава 4. Пурга

– До Опочки вёрст десять осталось, гони быстрее! – Стерля толкнул правившего лошадьми Кондратия. – Скоро с правой стороны большое болото будет, потом речушка версты через три, ещё немного проедем, а там и селище.

– Ну не зна-аю, – протянул тот неуверенно. – Ты, конечно, старшо?й, как скажешь, так и будет, однако не уверен я, что до него доберёмся. Вона какая позёмка понизу идёт. А ну как скоро вверх возьмёт? Такая пурга разыграется, никакого огляда не будет, куда ехать! Может, лучше тут, в лесу, укромное место выбрать, пока мы в болотину не заскочили? Там-то уж точно на открытом месте заколеем.

– Лучше у печей под крышей отогреться, чем опять в лесу мёрзнуть, – подал голос лежавший на ворохе сена молодой орудийщик. – Полдень ведь ещё только. Едва ли часа три мы опосля ночёвки едем. Вона как светло кругом. Какая уж там пурга? Глядишь, и обойдёт непогода стороной.

– Ты на небо погляди, Пескарь, прежде чем такую дурь нести! – рявкнул на молодого Кондратий. – Видишь, черно как с закатной стороны?! А свист слышишь? Свистит, как перед позёмкой, порывисто, с эдакими коленцами. А ведь только недавно он, этот свист, совсем ровнёхонький был. Да и холодать как резко вдруг начало, чуешь, нет?

– Давай-ка мы у ребят спросим, чего они об этом думают, – предложил Стерля. – Коли всё обсчество порешит тут нам вставать, значится, ищем хорошо укрытое от ветра место. Ну а ежели нет, так, значит, к селищу нам надобно поспешать.

«Обсчество» решило рискнуть, и небольшой санный караван прибавил скорость.

– Лишь бы перемётов впереди не было, – проговорил, оглядываясь по сторонам, Кондратий и подстегнул лошадей. – Видимость – Бог с ней, это уж ладно, тут берега вона какие высокие, кружить-то уж точно не будем, главное, знай себе меж них вперёд беги. Только вот у болота большая осторожность нужна, шибко ровное там место, ежели не заметим, что с речного русла в сторону ушли, беда может случиться.

Непогода в это время начала накрывать всё вокруг. Солнце вдруг резко пропало за застилавшими небо чёрными тучами. Пурга начала завывать, и видимость сократилась едва ли не до десятка шагов.

– Но, милые, но! – Кондратий настёгивал лошадей. – Поспешим! Немного осталось!

Не раз уже уходили сани в сторону от главного речного русла, спасал пока возвышенный берег. На болоте чуть было не случилось то, о чём и предупреждал умудрённый опытом возничий. На очередном повороте передние сани ушли в сторону. Спасло обоз то, что он попал в снежный намёт и кони встали. Пока их освобождали из снежного плена, Пескарь случайно наткнулся на полосу высокой травы, тянувшейся словно бы граница между рекой и кромкой болота. Держась вдоль нее, потихоньку вывели сани вновь на основное русло. Последние две версты лошади совсем выбились из сил, и, связав верёвками повозки, чтобы не потеряться во мгле, шли вместе с ними, толкая. Силы у людей тоже были на исходе.

Четвертак заметил вынырнувший из темноты размытый силуэт. Под большой снежной шапкой стоял сколоченный из брёвен помост.

– Причал, братцы! – пересиливая шум пурги, крикнул он. – Видать, тут пристанька деревенская на сваях!

– Ищем пологий подъём, робята, дошли, – выдохнув, сказал уставший Стерля. – Тут он совсем рядом должо-он быть.

Протаптывая путь для вымотанных лошадей, вскоре наткнулись на жердяные заборы. Потянуло дымком и запахом скотины.

Неожиданно из снежной круговерти вынырнуло несколько фигур. Кондратий с Селантием выхватили небольшие мечи, но не успели они их пустить в дело, как на орудийщиков навалились с боков и выдернули оружие из рук.

– Свои это, Чеслав Иванович! – крикнул бородатый воин подошедшему командиру. – Потеряшки наши нашлись, сами на нас вышли. – И дал подзатыльник Пескарю. – Чтобы чем ни попадясь в добрых людей не тыкал, пока не разобрался. Забирай свою железяку! – И кинул под ноги кинжал. – Вот ведь зараза, новый полушубок мне распорол!

– Я же не знал, дядька, – вымолвил тот, шмыгая носом. – Из темени выскочили и давай наваливаться. Думал, опять литвины или немчура.

В плотно набитой воинами избе было жарко. Горящая лучина скупо освещала лица.

– Значит, говоришь, полшапки серебра Радвил предлагал вам за переход под литвинского князя? – Командир дозорной полусотни покачал головой. – А потом в том, что вы ему обиду учинили, ещё обвинил? Нда-а, хорош гусь, а ведь таким разумным мне этот тысяцкий казался, когда вместе немцев воевали.

– Так он и есть разумный, – хмыкнул десятник Никодим. – Вон как лихо подобрал отставший камнемёт. Ещё и розмыслов в том виноватыми выставил. Уж как князь Миндовг-то теперь порадуется! Такую славную орудию ему добыли!

– Да-а, худо дело, не нагнать нам теперь литвинов, – проговорил, покачав головой, Чеслав. – Пока пурга не стихнет, никакого хода нам нет. Два дня быстрого бега до Себежского озера, потом ещё три до Двины-Даугавы. А литвины к тому времени уже даже и земли селов, небось, пройдут. Нет, никак мы их не нагоним.

– Даже если б нагнали, неужто ратиться с ними станем? – спросил, хмыкнув, другой десятник. – Ладно то, что их больше, дюжина против одного нашего, так ведь они же до сих пор союзниками нам покамест считаются. Оно вот нам надо ещё и с литвой сейчас войну затевать, когда мы ответный удар к себе от немцев ждём? Андрей Иванович такого точно не одобрит.