Сотник из будущего. Западный щит Руси

– Сожгли бы вы его, что ли, в лесу. – Чеслав ударил по столу кулаком. – Другие бы в усадьбе сладили, и меньше забот всем было. Чего теперь-то нам делать?

– Да как его сжечь-то?! – вскинулся Стерля. – Мы-то вот откуда знали, что такое случится?! К бригадной старшине нам нужно поспешать. Доложиться, что да как. Глядишь, через посольских людей потом вытребовать обратно онагр удастся.

– Ага, так тебе литвины его и отдадут, – заметил командир дозорного отряда. – Они теперь в него словно клещами вцепятся – не оторвать! Ладно, чего тут гадать, делаем тогда так. Как только непогода немного отпустит, ты старшо?й, – сказал он, кивнув в сторону Стерли, – садишься на резвого коня, которого мы тебе дадим, и скачешь с десятком Никодима к Юрьеву. Там бригадным командирам всё сам, что с вами случилось, и доложишь. Ну а орудийщики твои потихоньку на санях следом поедут. Мы же остальным своим отрядом поскачем к Двине. Вдруг вы там, на поляне, худо свой онагр починили и он опять где-нибудь после поломки у литвинов встал. Приловчимся и спалим его втихую. Вот и дело с концом!

На том и порешили, а за брёвнами изб в это время завывала последняя в эту зиму пурга.

Начало пурги застало отошедший от крепости Талькхоф сводный отряд возле устья небольшой речушки. След, по которому он шёл, уже начало заметать. Ещё немного – и поворот с Педьи к лесному городищу было бы не отыскать. Ветер завывал в вершинах деревьев, и Онни поторапливал своих пластунов:

– Быстрее, ребятки, быстрее, не может эта речушка далеко идти! Ещё немного – и на месте мы должны быть!

Следом за лыжниками шла степная сотня. Всадники кутались в верхние, подбитые мехом кафтаны. Хвосты с малахаев подвязали впереди, прикрывая ими от колючего ветра лица.

Пурга разыгралась не на шутку, спасало пока только то, что путь по лесной речке шел теперь словно бы в туннеле. Огромные деревья по её заросшим вековым лесом берегам принимали на себя большую часть силы ветра, и внизу было немного спокойнее. Непогода в этот раз сыграла на руку русским. Вышедший на большую поляну передовой пластунский десяток наткнулся на бревенчатый частокол, за которым не было стражи. Вся она в это время грелась в сторожевой хижине у ворот.

– Десятку Будилы и Миккали к воротам, остальные с мостков вкруговую с луками и самострелами стоят! – скомандовал своим людям Онни.

Прошло совсем немного времени, и, зацепившись арканами за верх ограды, пять десятков пластунов переметнулись внутрь городища. Вешняк с Пахомом перебежали по верхним мосткам ближе к воротам. В снежной круговерти внизу, у воротной сторожки, маячил силуэт караульного. Он прислонил своё копьё к стене и, похлопывая по бокам, топтался подле закрытой двери.

– Вместе прыгаем, – прошептал Вешняк. – Ну, Пахомка, давай!

Два тела навалились на караульного сверху. Пара ударов по голове – и в рот оглушённого эста затолкали рукавицу.

– Вяжи его, пока он не очухался, – тихо сказал Вешняк и, вскочив на ноги, замахал руками.

– Молодцы, ребята, – проговорил подбежавший с пластунами Будило. – Ловко вы его. Миккали, вы ворота открывайте, а мы пока караульных обезоружим.

Резко выбив дверь, внутрь сторожки ворвался весь десяток Будилы. Минута – и находившиеся внутри четверо угандийцев уже лежали на земляном полу связанные, а в распахнутые ворота в это время влетала степная сотня. Без кровопролития не обошлось. Несколько мужиков, выскочив с копьями и рогатинами из хижин, попытались было дать отпор и рухнули на снег пробитые стрелами. Степные всадники скакали по узким улочкам и вдоль внутренней черты частокола. Вой ветра смешивался с их воинственным кличем и криками пластунов.

– Kindlus on vallutatud! Pane relvad maha v?i sure![8 - Городище захвачено! Сложить оружие – или умрёте! (эст.).] – Щёлкали тетивы луков и самострелов.

Около вождя сбилось в кучу пара десятков мужчин с оружием. Один из угандийцев метнул копьё в ближайшего всадника, и сразу три стрелы пробили его тело.

– Это русские! – выкрикнул прикрывавший вождя щитом воин. – Я таких всадников видел, когда мы с Иннаром и немцами на Нарву набегали. Они нас стрелами засыпят, а потом саблями дорубят. Нам не устоять перед ними, вождь!

Оттолкнув щит, седобородый, крепкий предводитель эстов воткнул копьё в снег и, подняв вверх обе руки, вышел вперёд.

– Не стреляйте! Мы не воюем с русскими, наша вражда закончилась со смертью Иннара Кривобокого! Кто у вас старший? Прекратите кровопролитие!

– Просит не стрелять в них, – перевёл Ринату Онни. – Мира хотят, и старший ему нужен.

– Ну вот и иди к нему. – Ринат кивнул на седобородого. – Мы с тобой оба сотники, так ты хоть по-ихнему понимаешь. Да и Варун тебя сам старшим в этот выход назначил. Главное, чтобы не юлили и сразу сказали, остался кто у них ещё из дружины Иннара и из немцев. След-то от них шёл. Всё равно ведь мы всё городище тут обыщем.

Из снежной круговерти к эстам вышел высокий воин в белёном полушубке.

– Я старший! Пусть все твои люди опустят оружие, никто их не собирается убивать! Но ответить на наши вопросы вам, вождь, всё равно придётся!

Глава 5. Подготовка

– Светлеет потихоньку. – Варун показал на небо. – Ветер стих, скоро снегопад прекратится, и вообще тут развиднеется. Чего ты сам-то скажешь, Филат, как сию твердыню у немца забирать будем?

– Тут, пожалуй, больше к Назарке вопрос, как ему лучше свои камнемёты и орудия огненного боя выставлять, – проговорил тот, пристально вглядываясь в проступавший силуэт крепости. – Что сам думаешь, смогут твои ворота порушить? – И он толкнул плечом старшего орудийщика.

– Да-а, непростая задача, – отозвался тот, покачав головой. – На хорошем месте её немцы поставили. То, что крепость полукругом река огибает, сейчас, в холода-то, это не страшно, лёд пока крепкий, любую тяжесть он выдержит. Но вот сам подъем, что к воротам идёт, он уж больно длинный и крутой, а штурмовать всё одно нам их придётся, с других-то ведь сторон вообще вона какие отвесные обрывы. Видать, и были они тут от природы, так ещё и при постройке более пологие склоны хорошо эдак срыли. Не-ет, там с боков никакой длины для наших лестниц не хватит, хоть ты из каких хороших жердин их ни вяжи, – проговорил он задумчиво. – Ладно, предположим, вот тащим мы к воротам пушки с онаграми. Тут у нас от реки до поворота где-то четыре сотни шагов пути. Пластуны говорят, что даже и сюда два стреломёта с крепостных стен достают, хоть и на излёте. Опосля самого поворота и до рва ещё три с половиной, а то и четыре сотни шагов. Немного пройти по прямой – и здесь уже камни от их дальнемёта начнут долетать. А ещё ближе подступимся – и тут уже стрелы с арбалетными болтами посыпятся. Если они всех стрелков сюда вот на эту воротную сторону соберут, а именно это, как я мыслю, они как раз и сделают, то полторы-две сотни их так нашим сверху накидают, что те кровью при штурме обильно умоются. А может, и вовсе даже назад откатятся при больших потерях.

– Неужто невозможно без большой крови эту крепость взять? – поинтересовался Филат и кивнул на темнеющие стены. – Думай, Назарка, хорошо думай. У тебя голова большая, в поместье вам розмысловую науку зодчие и всякие прочие умные люди обильно вкладывали. Вот давай-ка теперь в жизнь её здесь претворяй.

– Пару дней мне дай, Савельевич, – проговорил тот задумчиво. – Всё равно ведь ещё не полностью у нас тут осадное войско собралось. Я пока прикину всё основательно, расчерчу на бумаге каждую огневую и метательную позицию. Рассчитаю, откуда сподручнее будет орудиям бить и где лучше наших стрелков расставить.

– Один день, Назар, ни днём больше, – не согласился с ним старший осадного отряда. – Потом мы начинаем подготовку к штурму. Сейчас после такой вот пурги непременно большая оттепель нагрянет. Подтает, поплывёт всё, потом в сто раз тяжелее будет на приступ идти.

– Ладно, понял, – уступил тот и вздохнул. – Мне бы самому взглянуть, как там немец со стен работает. Вон как в самом начале похода за Изборском степняки первую крепость хорошо разведали. Может, они и тут такой же наскок повторят?

– Они уже пятерых только убитыми здесь перед пургой потеряли, когда вдогон за отсидевшимися в лесном городище скакали, – ответил Варун. – Ещё и на том городище у них тоже, небось, потери будут. Не выдумывай, Назарка, мои и так тебе всё подробно обсказали, что и как. Вот ты и прикидывай с их слов. Пора нам, Савельич. – И, развернувшись, старший бригадный разведчик пополз прочь от крепости. Вслед за ним направился Филат и десяток пластунской охраны.

– А всё же своими глазами оно было бы лучше увидеть, – пробормотал Назар. – Ну что, Ваня, рискнём? Давай-ка мы вон там, с краюшку, попробуем чуть ближе к стенам проползти. Благо снежок пока ещё сверху сыплет, глядишь, и прикроет он нас от вражьего взгляда.

Двое выползли из-под заснеженных кустов и скользнули по сугробу в сторону крепостных ворот. Сорванным прутиком Назар время от времени тыкал понизу, проверяя плотность и глубину снежного покрова. Вот и поворот, до видневшихся стен оставалось чуть больше четырёх сотен шагов прямого пути. Вдруг впереди что-то глухо щёлкнуло, и в паре саженей перед орудийщиками в снег впилась огромная, в рост человека, стрела. Её древко ещё мелко вибрировало, а вторая со свистом пронеслась над самой головой.

– Бежим! – рявкнул Назар и, вскочив на ноги, понёсся прочь. – У них зарядка долгая, Ванька, главное – отбежать поскорее!

Вот он, поворот, розмыслы быстро проскочили его и нырнули в лесные заросли. Над крепостными предместьями вновь повисла тишина.

– Селантий, сегодня, коли ты у нас на готовке, так ещё и расчисти всё получше вокруг. Видишь, как шатёр и подступы к нему за три дня занесло. – Десятник кивком указал на походное жилище. – В пургу его ставили, второпях, потом вот с работ вернёмся, вместе перетянем. Ну что, потопали, ребята? Вон уже и другие десятки к лесу выходят.

Действительно, множество людских ручейков тянулось от разбитого русскими лагеря к лесу. Там уже стучали топоры и время от времени с треском и глухим шумом падали срубленные деревья.

Пока более опытные товарищи валили сосны, Петька, Митяй и Ярец обрубали ветки.

– Берёзу не трогайте! – донёсся крик сотника. – Ну говорил же я вам! Терентий, вы чего это делаете, дурни?! Сказано ведь было всем – сосну одну только нужно рубить! У неё ствол прямой и длинный, как раз такой, какой и нужен нам. Чего вы с кривой берёзой-то делать будете?

– Да это для дров, Ратиша Якимович! – долетело из леса. – Сухостоя совсем ведь мало, очаги топить-то ведь тоже чем-то нужно. А берёза, она и сырая может гореть. Всё, всё, сейчас сосны валить будем.

– Вот и валите! – рявкнул сотник. – У других вон уже сколько хлыстов к вывозу заготовлено, а вы всё о топке очагов да о каше думаете.

– Поберегись! – крикнул Селантий и, рубанув в последний раз сосну, поднатужившись, нажал на её ствол плечом. Раздался громкий треск, и она рухнула вершиной к обрубщикам. – Шустрее, парни! – обратился к молодым пешцам дядька. – А то сейчас и нам от Якимовича достанется. У нас тут пока вона как мало наготовлено. Разозлим сотника, так потом в караулах все мёрзнуть устанем.

Марат с Митяем бросились обрубать ветки-лапы и сучья, а рядом со сваленной сосной рухнула ещё одна.

– Моя! – крикнул Ярец и подскочил к ней с топором.

На обед все шли красные, распаренные. Работа отняла много сил, и, поев, десяток завалился на лапник отдыхать.

Где-то в центре воинского стана протрубил рог и забили железкой о железо.

– Встаём, встаём! За работу! – донёсся крик командиров. И опять к лесу потянулись людские ручейки. Через два дня наготовленные на вырубке брёвна, хлысты и жерди начали вывозить на широких и низких санях-волокушах к Педье. Здесь уже розмыслы и особо искусные в плотницком деле пешцы начали ладить огромные осадные щиты и длинные лестницы.

Подскакавший передовой десяток степной сотни встретили радостными криками.