Сотник из будущего. Южный рубеж

После того, как финн закончил говорить, все русские мужики разом начали кивать и униженно кланяться.

– Beskidte russiske svin!( – Грязные русские свиньи! Дат.), – Гюнтер сплюнул на землю и кивнул переводчику, – Оску, ты останешься с этими животными и смотри, чтобы они тут не перепились, пока мы будем сюда грести. А мы с Ялмари приведём в затон весь отряд. И последнее, спроси у того лохматого, как зовут их собак, этот вопрос им просил задать сам хозяин. Похоже, что для проверки.

Оску перевёл вопрос и, выслушав торопливое объяснение, ответил:

– Он сказал, что собаку женщину зовут «сучека Бусы», а собаку мужчину «кабелья Белый или Беляк», что-то в этом роде.

Гюнтер кивнул и развернувшись лёгко побежал в сторону протоки со вторым молчаливым финном Ялмари.

– Ну, всё! Начинается вторая часть балета – «развязка», – подумал Сотник, самолично играя роль лохматого и придурковатого недотёпы.

План пришлось менять и корректировать, ведь никто не ожидал прибытия такого огромного числа врагов, но вот главного изменить уже было нельзя. Предстояло сразиться с полутора сотнями отборных, вымуштрованных головорезов, и у командира стоял холодок на душе.

– Эй, финна, пошли, что ли в избу, у меня там солёная рыба вку-усная, – причмокнул и подмигнул, дурачась, Сотник.

– Я не финна, я есть воин сумь, свинья, – гордо вскинул голову Оску, направившись, тем не менее, вслед за русским.

Какой же финн откажется от хорошей рыбы, тем более ждать своих товарищей предстояло долго.

Дверная притолока была низковата и, когда гордый финский воин выпрямился, зайдя внутрь, резко вдруг развернувшийся русский нанёс ему жёсткий удар основанием левой ладони в печень. Оску согнулся пополам, но все же успел потянуться за сапожным ножом. И в это время второй резкий удар в затылок вырубил его сознание. Помощь зашедших «в развалочку» товарищей тут уже не понадобилась.

– Этого пока вяжем! Плотникам быстрей подрубать стойки пристани! Всем остальным занять свои позиции и не высовываться! При ведении огня чаще менять свои места! – и над затоном раздалось тревожное кряканье селезня.

– Сигнал для всей сотни. К бою!

Первым в протоку заходил челн с Гюнтером и двумя гребцами, за ним на вёслах втягивалась большая ладья с резкими обводами корпуса под флагом Ганзы. На её палубе можно было увидеть огромную команду из не менее, чем семи десятков человек, а сзади на буксире заходило ещё две явно купеческие, с расширенным трюмом и командой из девяти человек в каждой.

Итого девять десятков воинов «с хвостиком», против его пяти.

Вторая ладья с флагом Ганзы в затон не спешила и была пришвартована к противоположному берегу Поломети.

– Может, оно и к лучшему, – вздохнул Сотник, –Этих бы хотя бы суметь «переварить»!

Скёгги, капитан боевой ладьи, вглядывался в открывшийся за протокой затон. Он не был большим, но для стоянки нескольких ладей подходил идеально. Глубокий и закрытый со всех сторон густым лесом, он чем-то напоминал ему Балтийский берег финского племени Сумь в Ботническом заливе.

Настоящее волчье логово для их пиратского промысла!

Рядом стоял лучший боец их команды Хаук и тоже осматривал берега строения, что стояли рядом со сходнями и небольшим бревенчатым причалом.

На берегу всё было спокойно. Слонялись по берегу три русских мужика в каких-то неказистых и серых мешковатых одеждах.

Вот один из них подошёл к самой бревенчатой пристани, помахал эдак вальяжно приближающейся ладье рукой и на глазах у всей команды справил, покачиваясь, малую нужду прямо, напротив, в озеро.

– Bastard! Dettem? flosses, s?hantillader sig enbeskidt russi skgris! ( – Сволочь! Этого нужно выпороть, что он себе позволяет грязная русская свинья! Дат.), – возмущённо выдохнул Скёгги!

И Хаук согласно кивнул. Караван из трёх судов полностью вышел из протоки, втягиваясь в затон. Челн Гюнтера уже приставал к пристани, и из него готовились выпрыгивать к швартовым гребцы.

В этот миг ближайший и пока что не выпоротый русский спокойно развернулся да зашёл бочком в ближайший сарай. Как-то незаметно пропали все остальные серые фигуры, и в воздухе резко сгустилось предчувствие опасности. Скёгги не мог себе отчётливо сказать, что было вокруг не так, но вся его битая-перебитая сущность просто сейчас вопила: «Вокруг смерть! Спасайся или дерись!»

И он уже успел открыть рот для подачи сигнала тревоги, когда с резким свистом в его грудь вошёл первый арбалетный болт!

И со всех сторон по ладьям ударил дождь стрел и болтов! На палубе ладьи всё смешалось в красном хаосе из мешанины окровавленных тел.

– Бей! Бей! Бей!

Только и слышался крик со всех сторон затона. И падали, порою пробитые насквозь, славные датские воины.

– Sk?rme op! Crossbowmen og bueskytter skyder! De ?ldste opdrager krigerne! Alle er klar til overfaldet! Klip rebet! (Щиты вверх! Арбалетчики и лучники вести огонь! Старшим поднять воинов! Всем приготовиться к штурму! Руби канат! Дат.), – разъярённым медведем взревел Хаук.

И в верх ушла дымная стрела – отчаянный призыв к хозяину Гарольду о помощи.

Пару десятков пиратов смело смертельным дождём с палубы. Но остальные были опытными воинами и прекрасно понимали, что их единственный шанс выжить–это биться и атаковать, причём срочно, не теряя ни секунды!

С грохотом над бортами встала стена щитов. Упал в воду со стрелой в спине воин с секирой, но всё-таки сумел перерубить канат-сцепку с соседней ладьёй. И вот воду вспенили весла, а ладья споро пошла к берегу, набирая ход. Из-за щитов всё чаще стали высовываться лучники и арбалетчики, отвечая на огонь лесных стрелков.

– Пора! – понял Андрей и, резко свистнув, скомандовал, – Стенка пошла!

Откуда-то из-за избы дружно вылетел десяток русских воинов в полной броне и с большими щитами пешцев под командой десятника Тимофея. За ними, прикрытые тяжёлой пехотой, неслись Вторак и Ивор с топорами наготове.

Бум! Бум! Бум! Загрохотали щиты, наглухо закрывая собою плотников.

– Руби канаты! – опять отдал команду Сотник.

И по толстым причальным канатам, сдерживающим подрубленный причал, дружно ударили топоры.

Щёлк! Щёлк! Щёлк! Забили дробью стрелы по щитам, выбивая из них щепки. Бум! Ударил гулко, пробивая щит насквозь, первый арбалетный болт!

Бум! Ещё один вошёл вглубь стенки, и из неё вдруг выпал, образовав разрыв, пробитый Назар.

Всё! Кульминация!

«Если сейчас викинги положат стенку и ворвутся на берег, то их тут уже ничего не остановит, и тогда даны вырежут всех!» – отчётливо понял Андрей и, выскочив на середину двора, громко закричал

– Всем бить по стрелкам ладьи! Огонь!

Сосредоточенный огонь десятков луков и арбалетов по открывшемуся противнику сделал своё дело и дал такую нужную золотую паузу русским.

Один за другим лопнули подрубленные канаты. Пристань подкосилась и резко рухнула в сторону подходящей к берегу ладьи, с глухим ударом отталкивая её от берега. Стенка начала отходить за сарай, а позади неё, неся на спине одно и оттаскивая за вороты кольчуг два других окровавленных тела, с натугой шагал Тимофей. Одна за другой ударили в него стрелы из ладьи. С глухим хрустом впился куда-то арбалетный болт. Десятник пошатнулся и присел, наклонившись на одно колено.

– Ру-у-усь!

Раздался рёв древнего дружинного клича и, встав окровавленный на ноги, он сделал, шатаясь те так нужные шаги, чтобы уйти с телами за стену избы.

И началось новое противостояние стрелков.

Лучники у данов были отменными. Арбалетов у них тоже было с избытком. И из зарослей да сосен, с верхних стрелковых насидок, начали слетать сбитые ветки. Вдруг раздался резкий вскрик Митьки, и он слетел к подножию сосны незащищенный и совершенно открытый врагу. Сотник похолодел. На его глазах из кустов вылетела маленькая фигурка Митькиного друга Марата и, подхватив под руки, начала оттаскивать его в кусты – прочь с линии огня! Свистнула одна, затем вторая стрела, и вот уже упал на землю сам маленький берендеич! Вдруг выскочившая из-за кустов Лизка схватила мальчишек и потащила их обоих в заросли.

Всё это видел, как будто в каком-то полусне Сотник. Его Митьку убили! Убили его сына!