Чародей на том свете

«Ага, – дулась Анюта. – По?моему, ты к своему псу больше, чем ко мне привязан».

Волчок тоже куксился из?за «острого недостатка внимания со стороны некоторых неблагодарных типов». Данька стал замечать, что у нетеру катастрофически портится характер. Упуат и до начала московского периода своей жизни не отличался излишней покладистостью, а тут с ним и вовсе не стало сладу. Его раздражало буквально все: вода, пища, люди, а особенно неустойчивый российский климат.

Для начала он распугал всех окрестных собачников. Пару раз Данила попытался вывести волчка на прогулку. Днем. Разумеется, на поводке и в наморднике. Ничего хорошего из этого не вышло. Низвергнутый бог вел себя по?хамски. Как будто это не его выгуливали, а он сам изволил выпустить на улицу диковинное двуногое животное породы homo sapiens.

Взгромоздясь на лавочку, Открыватель Путей с унылым величием отрекшегося от престола Наполеона наблюдал за дефилировавшими по аллеям парочками – хозяин – (хозяйка) – собака. При этом он издавал такие звуки, что сам великий основатель реалистической театральной школы Станиславский поверил бы, что перед ним не зверь, а человек. Горовой пробовал урезонить шалуна, но тщетно. Упуат раззадоривался еще больше.

«Ох, ох, ох!» – фыркнул он как?то вслед интеллигентного вида девушке в очках, семенящей рядом с гнусной болонкой, одетой в легкое клетчатое пальтишко.

«Пгостите, вы что?то сказали?» – затормозила девица около их лавочки.

Само собой, ее слова, а также милая призывная улыбка, обнажившая два ряда жемчужно?белых, явно искусственных зубов, были адресованы Дане. Он поспешил заверить девушку в том, что вовсе не помышлял мешать ее прогулке. Вместо того чтобы продолжить дефиле, интеллигентка пристроилась на краешке лавки и попыталась завязать светскую беседу.

Наверняка, у нее были виды на симпатичного и, возможно, холостого парня.

«Какой пгелестный песик! – засюсюкала она и попыталась почесать Упуата за ушком. – И какой необычной погоды! Это у вас мексиканская овчагка? Я читала, что недавно амегиканцы скгестили в своих секгетных военных лабогатогиях восточно?евгопейскую овчагку с чупокабгой и получилось что?то умопомгачительное! Отстойте секгет, ну, пожалуйста! Это она?»

«Песик» повел на девушку желтым миндалевидным глазом и, высоко вскинув голову, внезапно зашелся пронзительно?жутким воем. Со всех сторон послышался яростный собачий лай. Гнусная болонка так и дернула вдоль аллеи. Только ее и видели. Интеллигентка изумленно поглядела предательнице вслед и перевела туманный взор на Путеводителя. Внезапно ее глаза стали квадратными от изумления.

«П?пгостите, – заикаясь, осведомилась она. – Так это ч?что, в?волк?!»

«А то ты сама не видишь?!» – ядовито огрызнулся Упуат, оскалив мощные клыки.

Девушка в обморок, Данила с возмутителем спокойствия – домой, лелея большие надежды, что рассказам очнувшейся интеллигентки о говорящем волке никто не поверит.

Что самое интересное, поверили. Уже через день (Данила специально выдержал паузу в их с волчком прогулках) собачников в парке заметно поубавилось. А бабушка принесла с базара жуткие слухи об ужасном волке?оборотне, подстерегающем одиноких дамочек и поступающем с ними самым гнусным образом.

«Прямо Шарль Перро какой?то! – смеялась Ангелина Сергеевна. – Красная Шапочка и Серый Волк!»

Сама же при этом искоса поглядывала на собачку обожаемого внука. Упуат с невинным видом обсасывал большущую мозговую кость. Ангел во плоти, да и только. Но бабушку на мякине не проведешь. Сердце Ангелины Сергеевны подсказывало: что?то не так с этим ушастым четвероногим созданием. Ой, не так.

И откуда оно только взялось на голову семейству Горовых? Данилушка говорит, что завел дружбу с псиной в клинике Виттмана. Можно сказать, псине этой обязан своим благополучным возвращением домой. Ладно, раз так, потерпим.

Хотя, признаться, иной раз бабушку оторопь брала. Особенно когда она заставала Упуата над развернутой книгой или за включенным компьютером. Конечно, волчок сразу делал вид, что ему никакого дела нет до этих предметов человеческого быта. Так, случайно оказался по соседству, «шел в свою комнату, попал в другую». Но уж больно у него взгляд чудной бывал за секунду до того, как Ангелина Сергеевна выказывала свое присутствие в одной с ним комнате.

И еще это его странное пристрастие к алкоголю.

Срамота!

Она так прямо и заявила драгоценному внучку, в очередной раз застукав его на том, что он наливает в собачью миску пиво. Традиционно светлой «Оболони» (любимой марки волчка, перепробовавшего уйму сортов земного пива и остановившегося на этом).

«Как ты можешь спаивать бессловесную тварь?» – возмутилась Ангелина Сергеевна.

«Понимаешь, – виновато разводил руками младший Горовой, – таким образом я пытаюсь вылечить его от алкоголизма. Прежний хозяин пса был горьким пропойцей и приучил бедолагу к спиртному. Раньше Упуат буквально жить не мог без алкоголя. Мне удалось значительно снизить его тягу к выпивке. Он уже на пути к выздоровлению».

«Бывает», – кивнула бабушка, но сама, естественно, нисколько не поверила сбивчивым Данькиным объяснениям. Хотя чего только не случается на свете…

А тут еще с некоторых пор Данька стал ощущать на себе чье?то постороннее назойливое внимание.

Сначала он пытался отмахнуться, списывая все на нервы, расшалившиеся после полета в прошлое.

Затем поделился сомнениями с волчком и был страшно удивлен, когда Упуат с самым равнодушным видом подтвердил факт слежки.

«И кто это только может быть?» – заволновался парень.

«А я почем знаю? – зевнул Путеводитель. – Главное, что это не наши. И не акху. На остальных плевать с высокой вышки».

Надо сказать, что беглый нетеру весьма и весьма опасался преследований со стороны своих злопамятных сородичей. Хоть и прошло пять тысяч лет, но кто знает, насколько далеко простирается мстительность поверженных властителей Земли. Вдруг приказ о поимке предателя не имеет срока давности?

Потому и таился волчок, не показывая и даже не пытаясь использовать свои истинные биологические ресурсы. Какие там перемещения в пространстве?! Не приведи Великий Дуат, засекут те. Или другие. Всем активным действиям Упуат предпочел глубокое погружение в бездны информационного пространства землян (надо же наверстать упущенное за пятьдесят веков) и тихий алкоголизм.

«Что же делать?» – не унимался Данька.

«Наплюй! – философски рассудил Путеводитель, не отрываясь от монитора. – Авось само рассосется».

Словно в воду глядел. Слежка как будто прекратилась.

Так незаметно прошел месяц. И вдруг.

Как?то, придя утром в читальный зал для аспирантов отделения экзоориенталистики и, как обычно, заказав кипу папирусов для обработки, Даня был вызван в кабинет к Еременко.

«Срочно!» – сделала большие глаза шефова секретарша Леночка.

«Не знаешь, зачем вызывает?» – заговорщицки подмигнул ей парень.

Леночка наморщила очаровательный носик и, пожав плечами, потянула на себя дверную ручку.

«Можно?» – сунулся в полуоткрытую дверь Горовой.

«Чего топчешься?! – рявкнули из глубины комнаты, – Заходи, и не делай сквозняка!»

Боязнь сквозняков была своеобразным пунктиком почтенного академика. Попадая в любой, даже самый высокий, кабинет, Еременко первым делом проверял, надежно ли закрыты все форточки, плотно ли захлопнуты двери и выключены ли кондиционеры. Любому другому такое мелкохулиганистое поведение вряд ли сошло бы с рук. Но великий археолог был фигурой, и все списывалось на экстравагантность, столь свойственную творческим натурам.

«Читай!» – коротко сказал ученый, когда Данила примостился на краешке стула.

Нервным жестом Еременко оттолкнул от себя лежащую на его столе тонкую пластиковую папку, и та испуганной птицей метнулась прямо в руки юноше. Даня еле успел перехватить ее в полете. Развернул и погрузился в чтение.

«Ну как?» – поторапливал его академик, наблюдая, как по мере знакомства с материалами брови Горового лезут все выше и выше.

«Не может быть! – еле выдавил из себя парень. – Неужели он нашелся?!»

«Вот именно!»

Еременко вскочил с кресла и забегал по кабинету. Точнее, стал плавно перекатываться, так как бегать в силу своей излишне тучной комплекции прекратил еще лет пятнадцать назад.

«Нашелся! – передразнил аспиранта научный руководитель. – Правильнее будет сказать: явил себя миру! Ибо именно это и произошло. Двести пятьдесят лет поисков, и все без толку. А тут!»

Он вырвал папку из Данькиных рук и, найдя нужный абзац, принялся с выражением читать: