Я вскрикнул, подавленный столкновением, и спрашиваю:
– В чем дело? Что случилось?
– Это ужасное фото! Меня состарили! Я здесь старик!
Я смотрю на фото, на мужика, на мужика, на фото и снова на мужика:
– Вполне приличное фото, – говорю я. – Вы очень на себя похожи.
– Но я была лет на пять моложе!
Я подумал, что ослышался: была?
– Я была женщиной!
Я снова посмотрел на фото. И на мужика.
– А по-моему, вы и здесь мужик.
За эти слова я получил пощечину, и мужик когтями проехался по моей морде. Я почти поверил предыдущему утверждению, ведь царапаться так может только женщина.
Недоразумение, продолжая топорщится возмущенными криками, побежало куда-то прочь.
А я, ощупывая лицо, вспомнил, что мне нужно сфотографироваться на удостоверение в Союз писателей.
И как я теперь буду фотографироваться с таким лицом?
Неуверенно я зашёл под вывеску «Срочное фото».
– Что бы вы хотели сделать? – спрашивает меня очень высокий человек из-за прилавка.
– Никогда не делал профессиональный маникюр! – ответил я, ожидая реакции.
– Вот ложитесь в горячую ванную и высовывайте свои коготки, – встаёт из-за прилавка человек, упирается головой в потолок и указывает мне на небольшую табуреточку, окружённую белыми зонтиками и стойками с фотоаппаратами.
– У меня здесь ранение во всё лицо, говорю я, – и сажусь на табуретку в фотозону. – Ничего?
– Ничего! Лаком для ногтей замажем и видно не будет. Вам маникюр и макияж значит ещё.
Я киваю.
– Цветной или?..
– Чёрно-белый, – утверждаю я.
– Три на четыре? Или пять на шесть?
И тут я понимаю, что это Черновиков.
Во первых, настолько высокого человека я больше не видел никогда. Во-вторых, настолько безупречного чувства юмора нет больше не у кого. В-третьих, все сомнительные происшествия происходят только с его участием.
– Макс, я думал, что ты учёный, что ты состоятельный человек, а почему ты работаешь здесь? – я развел руками.
– Я решил себя попробовать в другой области. И у меня неплохо получается.
– Да? – удивился я. – А что тогда такое сделал с клиентом, что он выбежал с криками?
– Не поверишь, но это был единственный недовольный клиент за три недели, что я здесь работаю.
– То есть ты утверждаешь, что я не буду выскакивать из фотоателье с возмущенными криками, расцарапывая пространство?
Макс включил освещение для съёмки, меня залило ровным белым светом.
– Надеюсь для этого не будет повода.
– Так что ты сделал?
– Всё как обычно. Все фотографы предлагают улыбнуться. Предлагают сыр, сосиски, колбасу. Я же прошу подумать о чем-то хорошем. И всё. На снимке отражается внутреннее состояние. Хорошие мысли – хороший снимок.
Так просто. Хороший снимок получается от хороших мыслей. Я словно поплыл в море света на табуреточке.
Я улыбался, ведь я встретил друга. Негаданно, нечаянно, при обстоятельствах странных.
Щёлк, щелк, щелк – неведомой птичкой пел затвор фотоаппарата.
Из этого света я и выплыл на работу. И день светился. И я ощутил себя моложе. Я ощупывал свою голову, пытаясь на ощупь определить степень омоложения, и мне показалось, что растительности на макушке прибавилось.
Я отринул странную мысль, ведь фотографирование у друзей не влияет на рост волос.
Мы договорились с Максом, что я забегу к нему после своей работы и заберу снимки. Благо, что работаем теперь в двух шагах друг от друга.
А вечером фотоателье было закрыто.
И на следующий день – закрыто.
Я позвонил Максу:
– Я бы хотел снимок забрать.
– Я больше не работаю фотографом. Но снимок я тебе отдам.
– Эээ, а что случилось? – поинтересовался я озадаченно.
– Не так сфотографировал хозяина ателье.
– Так же как клиента передо мной?
– Я его совсем в пыль сфотографировал. Вампиром он что-ли был…