ДА

– Не понял… – высказывание Черновикова требовало пояснений.

– Я и сам не до конца понимаю. Там то ли техника особенная, то ли место особенное. То ли я особенный. Но я снимал людей, и они становились лучше, красивее, моложе. Некоторые очень даже моложе. И вот приходит девушка. Всё вроде, как всегда. Но я её сфотографировал, и она стала мужчиной. И на снимке и в жизни…

У меня по спине поползли мурашки.

– То есть ты хочешь сказать, что я тоже мог стать кем-то другим?

– Ты и так мужчина, – в голосе Черновикова слышались нотки смеха.

– А если бы я стал крокодилом?

– Теоретически мог, но у тебя хороший снимок. А она, женщина эта, наверное, о чем-то не том подумала. Я не знаю, как это получается. Внутренняя сущность становится реальностью. Так наверное. Я не разобрался. Не успел разобраться.

– Так и я мог стать кем-то другим!

– Не, ты не мог. За тебя я спокоен был. А работодатель вообще в пепел рассыпался.

– Погоди-погоди, это метафора такая?

– Да какая метафора? Влетел, наорал на меня, что я из людей уродов делаю, и попросил его на документ щёлкнуть. Я и сфоткал. А он возьми и рассыпься. Я его в совочек собрал и уволился. Решил больше не экспериментировать.

Розыгрыш это или чистая правда, я не понял.

Ателье я больше работающим не видел, теперь там вроде ремонт делают. Магазинчик очередной.

А вечером того же дня я заехал к Черновикову за фотками и остался доволен. Никогда у меня не было таких красивых фотографий на документы. И как мне показалось, что и волос на голове прибавилось.

Я украдкой глянул в зеркало: такой, как на фото.

Улыбаться

Меня постоянно тянет улыбаться,
Будто должно произойти что-то хорошее,
Я уговариваю себя исправиться,
А то выгляжу, словно крыша скошена.
Я надеваю траурную майку
И непроницаемое лицо,
Но лысина так сверкает,
Как задумочки хитрецов.
Я надеваю широкополую шляпу,
Хохохочу в себя с серьёзным видом,
Но хорошее меня замечает,
Не проходит мимо,
Обнимает, весело мутузит,
Рассказывает анекдот.
Шляпа слетает,
И улыбка початком кукурузы
На поле лица цветёт.

Семь фактов обо мне на букву «Ё»

Факт 1. Никогда не считал «ё» недобуквой, но часто упускал её написание в текстах. Бывало проставлял «ё» даже, редактируя журнал «Вокзал», но получалось не очень хорошо, я её плохо чувствовал, привычки не хватало. Сейчас стараюсь проставлять «ё» во всех своих произведениях, тем более, написанных для детей. Между словом «чертА» и словом «чёрта» – огромная разница. Между «все» и «всё» есть смысловая граница. Между «небом» и «нёбом» – некоторое расстояние.

Факт 2. Не единожды держал ёжика в руках.

Факт 3. Публиковался за гонорар в газете «Ещё». (Цитирую: «Мы, по сути, были первым изданием на всем постсоветском пространстве, писавшем о сексе»).

Факт 4. От ёлки у меня аллергия, если прикоснусь к ней открытой нежной кожей. Хотя парился в бане еловыми вениками – и никакой аллергии.

Факт 5. Не люблю наряжать ёлку на Новый год, считаю это бессмысленным занятием.

Факт 6. Разговаривал матом и употреблял множество слов на букву «ё». Мат очень эмоционален, и это задача достойная писателя найти эквивалентную замену. Стараюсь не употреблять мат. Тем более сейчас матом говорят все, к сожалению, не изобретательно и убого.

Факт 7. Не понимаю в чём сходство ёршика-рыбы и ёршика для чистки унитазов. Очень переживаю за рыбу-ёршика и очень за него обидно!

Сказка про Ё

Посмотрела она в зеркало… Не клёво! Ну, что это за украшение над головой, даже под шляпой не спрятать! Сама красивая, аккуратная, фигуристая, а сверху – такое! Ладно бы было, как сережки в ушах, или сбоку, как бантик, чтобы под куртку спрятать, не позориться! Ладно бы снизу, можно было бы обувь специальную пошить, не заметил бы никто! Так над самой головой! На самом видном месте! Люди смеются: недобуква!

Смотрела буква Ё в зеркало, смотрела, и скинула две точки с головы. Скинула, в текст спрятала и пошла гулять.

Идёт и не узнаёт ничего вокруг. Вроде тот же самый мир, но какой-то другой.

Ёлки голые стоят, и клён необычный. Берёзы и те скочевряжились. Под деревьями лысые розовые комочки ползают, с сиреневыми кнопками носов.

– Вы кто? – спрашивает буква Ё.

– Фто-фто, мы ежи! – отвечают существа.

Пожала плечами Ё, пошла дальше, глядит кругом, дивится: нет ни жёлтого, ни зелёного, ни чёрного. Чёрный-то букве Ё не нравился никогда, а вот зелёный был любимым цветом. Жаль.

Птицы забыли, что такое взлёт, потеряли лёгкость. Топают по земле зёрна ищут. А зёрен нет, птицы ягоды клюют. Вкусные ягоды. Которые Ё всегда любила.

Собака повстречалась. Хвостик сбоку, лапы все из головы растут. Хохочет.

– Ты кто? – спрашивает Ё озадаченно.

– Я бывший пёс!

– А смеёшься чего?

– Да бегу через ручеёк, а там ёрш! Вот смешная рыба!

Пошла Ё дальше, странный вокруг мир. Необычный. Интересный.

Подумала Ё далёко пойти, но не получилось, только близко можно.

Встретила буква Ё давнего друга. Но только странно выглядел давний друг. Вроде он, а вроде и не он. Какой-то квадратный. Друг был актёром, очень любил ёрничить и обладал неуёмным чувством юмора. А сейчас идёт грустный-грустный не поёт – воет.