Агентство потерянных душ

Он встал, подошел к выходу из кафе, оглянулся и сказал с улыбкой:

– Поверьте, вам будут рады!

И вышел вон.

Катя

Маша уже полминуты стояла перед чёрной металлической дверью без надписи, как Алиса перед кроличьей норой, и не смела войти. Обман? Прекрасный новый мир? У кого спросить?

Вокруг облупленного углового дома на перекрёстке Папанина и Челюскинцев ходили люди, но они даже не замечали замешательства девушки. Да и что они могли бы сказать?

Делать было нечего – рука девушки повернула дверную ручку, и Маша вошла.

В приёмной, за солидного и пышного вида конторкой сидела чопорная дама лет сорока в строгом костюме с собранными в пучок волосами и что-то писала. Строго взглянув на Машу, она вдруг застыла, потрясённая до глубины души.

Губы женщины задрожали, а почти физический удар от неожиданной встречи за долю секунды выбил у неё слёзы, которые так и потекли, смешиваясь с чёрной тушью и оставляя на щеках тёмные дорожки.

– Виолка… – прошептала женщина, а потом вскочила, – Виолка!!!

Она неуклюже, мелкими шажками пробежала на высоких каблуках недлинный путь до девушки и, рыдая, бросилась ей на шею.

Маша неуклюже приобняла женщину, но в этом действии было настолько мало искренности и естественности, что женщина сразу это почувствовала.

Она отстранилась, улыбнулась и утёрла лицо тыльной стороной ладони.

– Виолка… Ты же ни черта не помнишь, да?

Маша покачала головой в подтверждение и не стала упоминать, что это не её имя: ситуация показалась ей ужасно неудобной при такой-то встрече.

– Как же тебя звать-то теперь? – вдруг сама спросила женщина, лукаво улыбнувшись.

Маша не ответила. Она будто стояла посреди тёплого, ласкового невидимого моря, пропитывавшего всё её тело живительной влагой, и в разум вливалось только одно: «Я дома… Дома… Дом, господи, дом… Я дома…» Удовольствие было настолько интенсивным и непрекращающимся, что не давало Маше какое-то время подумать другую мысль.

Маша только и смогла, что присесть на краешек белого кожаного дивана для посетителей, закрыть лицо руками и молчать, упиваясь неведомым ранее ощущением. Так она просидела полминуты, прежде чем прикосновение женщины с пучком волос вернуло ей способность общаться.

– Как зовут-то тебя сейчас, дурёха? – улыбалась ей женщина, сразу скинувшая десяток лет. Она прекратила размазывать тушь по лицу рукой и теперь где-то добыла влажную салфетку.

– М-мария. Б-бастарчук Мария Сергеевна, – с трудом ответила Маша и, неловко порывшись в сумочке, подала ей свой паспорт. – Мне сказали, что здесь могут принять на работу.

– Надо же! А меня зовут Катя. Маша и Катя – мы теперь тут две русские красавицы!

Она отдала Маше паспорт, даже не взглянув на него:

– Ты принята. С возвращением!

Маша промолчала, чтобы никого не обидеть. Она решила разобраться в этом театре абсурда потом – по телу до сих пор разливались нежащие волны «домашнего» моря. Она вернулась на Родину. И уходить отсюда из-за каких-то странностей обращения она не собиралась.

Катя тем временем взяла ещё не пришедшую в себя девушку за руку и повела её по комнатам этого таинственного заведения.

Обстановка была более чем роскошная. На полу везде лежал натёртый паркет, обновлённый будто час назад. Стены были местами украшены росписью по штукатурке на какие-то исторические мотивы, местами гобеленами, местами какими-то шикарными обоями, каких Маша в глаза раньше не видала. За дверьми комнат стояли роскошные столы с вырезанными по дереву фигурами и орнаментами. Хрустальные люстры, чуть не достающие до голов сидящих за этими столами людей, были достойны кремлёвских палат.

– Здесь приёмная для клиентов. Здесь, дальше по коридору, офисы детективов, – Катя настойчиво тащила Марию за руку, – Нас сейчас немного, всего человек десять. Здесь кухня. Ты по-прежнему любишь чай с корицей?

Маша сглотнула и еле кивнула. Она пила чай с корицей уже несколько лет.

– Не удивлюсь, если он ещё остался в закромах нашего буфета! – заговорщицки шепнула Катя, наклонившись к Машиному уху, и рассмеялась.

– Здесь, за кухней, душевая и спальная комната, если решишь переночевать на работе. Вот, собственно, и всё.

«Так не бывает, не бывает, – думала Маша, – я брежу… Это место не может находиться в одном городе с моей школой, институтом, „Промсвязьэнерго“ и курьером Пономарёвым. Я подожду немного, а потом сбегу… Или сбегу, или не сбегу».

– Что мне нужно делать, и какая у меня будет зарплата? – всё же спросила Маша вопрос, который слегка интересовал её перед входом и совершенно не интересовал сейчас.

– Деньги Маэстро кладёт в конторку на кухне. Бери зарплату сколько хочешь и когда надо. А работа…

Катя секунду-вторую посмотрела на Марию, а потом покачала головой.

– Ты же правда ничего не помнишь. Ладно. Садись.

Они были на кухне – в помещении, размером со столовую общепита. Тот же дух старых времён царил и здесь – у стен стояли солидные деревянные комоды и шкафы с посудой и какими-то баночками и чайничками прошлого века. У одной из стен она увидела, однако, несколько мощных кофейных машин вполне современного вида.

Катя жестом показала девушке на кухонный диван, будто вышедший из сказок «Тысячи и одной ночи», а сама пошла к импозантному русскому самовару, еле умещавшемуся на одном из столов, налила в пузатые кружки крутого кипятка, добавила заварки и достала из навесной полки печенье и какие-то пирожные.

Затем поставила всё это богатство на стол, села и посмотрела на Машу.

– Ну что. Наше агентство разыскивает людей и возвращает их на место. Но мы не обычные сыщики. Мы работаем под крылом и по заказу Бюро Иммиграции Млечного Пути. БИМП, в свою очередь, имеет две задачи: оно направляет прибывающих на Землю и контролирует повторное их размещение в бионосителях.

– Так, стоп, – автоматически вырвалось у Маши, – что это за ерунда и какое отношение это вообще имеет к реальности?

«Попалась к сектантам», – пролетело в голове у девушки, что-то внутри неё сразу упало и растворилось, оставив ощущение предательства и щемящей тоски по несвершившейся сказке.

Катя уставилась на Машу и в первую секунду не смогла сказать ни слова, а потом расхохоталась:

– Ну ты даёшь, Виолка!

Она снова посмотрела на застывшую Марию и отпила глоток чаю.

– Маша, а ты никогда не смотрела вверх, в небеса, полные звёзд, и не думала: возьмите меня обратно, домой?..

Машу будто толкнуло изнутри, а на глазах выступили слёзы. Она легонько кивнула.

– Так какого чёрта ты мне тут мозги пудришь! – взорвалась вдруг Катя и отпустила Маше лёгкую оплеуху, – Не помнишь сама, так сиди и слушай!

Маша только кивнула.

– Не серчай, детка, – вдруг жалостливо сказала Екатерина, – чай-то пей. Я тебе сейчас всё объясню, а ты, если что, задавай вопросы. Так вот, о чём я говорила?

– П-про инопланетян каких-то…