Злой и коварный демон Буратино. Часть I

– Тогда я спешу вас обрадовать. На моей голове есть рога.

– Почему же их не видно?

– А это что, по-вашему? – Нос Буратино прочертил в воздухе незамысловатую дугу и замер на расстоянии двух сантиметров от пупка черта-сотника. – По длине он сравним с рогом носорога, а по силе укола превосходит его в тысячу раз. Не верите? Могу продемонстрировать. Но учтите, кишки вам потом придется зашивать.

– Спасибо, не надо! – переполошился черт-сотник, спешно прикрыв пупок ладонями. – Я согласен принять тебя в наши ряды при условии, что ты начнешь постигать науку с самых низов.

– Отлично! Готов начать хоть сейчас. Говорите, в чем будет заключаться мое первое задание?

Внезапно, откуда-то сверху, послышался жуткий скрежет, заставивший всех чертей броситься врассыпную и быстро попрятаться за котлами. Задрав голову, Буратино обнаружил над собой широкую трещину, из которой на него таращился седовласый великан, одетый в черную стеганую безрукавку, синие мешковатые штаны, а также красные сафьяновые сапожки, украшенные золотым орнаментом. Эдакий щеголь, принявший параллельное платформе положение, тем самым нарушив законы гравитации.

– Поберегись! – громогласно произнес великан, выкатив перед собой шахтерскую вагонетку размером с кашалота.

– Что стоишь? – окликнул друга Тишка. – Беги скорее сюда, иначе превратишься в лепешку!

– Кто это такой?

– Адский Лесничий с промысла вернулся. Еще немного и он завалит здесь все дровами.

Отойдя от первоначального шока, Буратино стремглав помчался к ближайшему котлу, где чертенок давно приготовил ему уютное местечко, растолкав вокруг себя соседей.

– Уф, еле успел! – раздалось одновременно с грохотом ударяющихся о платформу предметов и близко не подходящих под описание дров. Скорее, это были целиковые деревья, вырванные из земли с корнем и увеличенные в размерах чуть ли не вчетверо.

– Молодчина!

– Страшно представить, как будут выглядеть через пару тысяч лет секвойи.

– Величиной с гору. Или около того.

– Потрясающе!

– Хватит рассиживаться, – скомандовал черт-сотник по окончании деревопада. – Разбирайте топоры и марш заготавливать дрова. Думаю, этого добра нам хватит надолго. Не меньше, чем на год.

– Простите, я тоже должен браться за топор? – поинтересовался Буратино, удивившись тому, что Тишка никуда не торопится. – А то у меня к данному виду инструмента выработалась неприязнь.

– Нет, ты поступаешь в распоряжения своего нового товарища, занимающегося у нас чисткой котлов, и твоим единственным инструментом на ближайшие сто лет станет ворсистая щетка.

– Спасибо за оказанное мне доверие! Обещаю вас не подвести!

– Ступай.

– Уже иду.

Отойдя от черта-сотника на приличное расстояние, Буратино не удержался от комментариев, касающихся будущей работы:

– Во всяком случае, елозить щеткой по чугунной железяке гораздо легче, чем махать топором.

– Это тебе так кажется, – тяжело вздохнул Тишка, – но вскоре ты поймешь, что чистка котлов ничего, кроме скуки, вызвать не может.

– И сколько ты их чистишь?

– Затрудняюсь ответить. Возможно, несколько веков подряд.

– Ничтожный срок, по сравнению с вечностью.

– Спорить не буду. Только уж больно хочется продвинуться по служебной лестнице хотя бы на одну ступеньку.

– Обязательно продвинешься. Где наша не пропадала?

– В преисподние! – засмеялся Тишка, достигнув края платформы.

– Кстати, давно порываюсь спросить, – неожиданно сменил тему разговора Буратино, направив нос в сторону странной постройки, парящей в воздухе меж двух бурных потоков из расплавленной лавы. – Что там в вышине за пряничный домик виднеется?

– Замок Его Рогатого Великолепия Люцифера. И мой тебе совет, лучше туда даже не смотреть, иначе он рассвирепеет, выскочит наружу да нашлет на нас страшное проклятие.

– Приму к сведению.

Начиная с данного момента, Буратино с головой погрузился в рутинную работу, поставив на своем прошлом беспечном существовании, являющимся тупиковой ветвью развития, жирный-прежирный крест. Чего ему, собственно, и хотелось добиться. Ведь каждый уважающий себя хитрец стремится урвать от жизни максимум, пудря мозги всем, кто пытается встать на пути к заветной цели. А то, что Буратино хитрец, каких свет не видывал, ни у кого сомнений не вызывало, поскольку его приняли в коллектив, который для простого смертного находится вне зоны досягаемости.

Однако Тишка, несмотря на детский склад ума, оказался весьма дальновидным чертиком, и по прошествии пятидесяти лет чистка котлов действительно превратилась в скучное занятие, идущее рука об руку с гнетущим состоянием, способным погрузить даже самого заядлого оптимиста в глубочайшее уныние. Что только не предпринимал шаловливый плут, желая разнообразить монотонный ход времени; на какие уловки не шел, пытаясь хоть как-то скрасить быт; его удручающее положение всегда оставалось неизменным. (Если не становилось еще хуже.) И вот, когда он совсем дошел до ручки, сровнявшись по темпераменту с остальными чертями, на горизонте промелькнул долгожданный лучик надежды в виде вереницы гнедых лошадей, тянущих за собой черный двухместный экипаж. Самое интересное заключалось в том, что облучок, где обычно восседает возничий, был пустым, тем самым вызывая у стороннего наблюдателя подозрение о наличие дара, позволяющего пассажиру управлять животными на расстояние посредством силы мысли.

Вначале экипаж двигался вдоль платформы, ловко лавируя между дымящимися котлами и чертями-подмастерьями, застывшими в изумлении на месте. Затем, увеличив скорость до предела, он резко взмыл вверх, чтобы завершить маршрут аккурат возле пряничного домика Его Рогатого Великолепия. Стоило лошадям перестать загребать копытами воздух, как из распахнутой настежь двери наружу выползла тучная женщина весом под сотню килограмм, чей дорогой наряд состоял: из пышного атласного платья цвета спелой вишни, заканчивающегося роскошным ажурным шлейфом; белого кудрявого парика, разделенного на две половинки глубоким пробором; и широкой зеленой ленты с блестящими орденами, перекинутой через правое плечо. Сопоставив все элементы вместе, можно было с легкостью определить принадлежность их хозяйки к "голубым кровям". Как минимум, перед взорами жителей ада предстала герцогиня; а как максимум – сама императрица.

В тот момент приятели закончили оттирать от сажи свой стотысячный по счету котел, в связи с чем решили устроить небольшую передышку, дабы набраться свежих сил для чистки еще шести котлов, перенесенных по указу черта-сотника в центр платформы, куда вскоре обещали сбросить очередную партию грешников, состоящую из беглых каторжников, попавших под обстрел вовремя подоспевшей жандармерии. Ходили слухи, что те устроили наверху настоящую бойню, укокошив до кучи с три десятка мирных жителей. Довольно весомый вклад, обеспечивающий дополнительный прирост желающих искупаться в кипятке, кратный числу нападавших.

Разинув от удивления рот, Буратино выронил из рук ворсистую щетку и обратился к Тишке с вполне резонным вопросом:

– Послушай, дружище, ты часом не в курсе, что за фифа решила осчастливить нас своим присутствием?

– Фифу называют Мадам, – ответил оживившийся чертенок. – Только она прибыла не к нам, а к Люциферу. У него сегодня юбилей.

– Ого! Какая приятная новость! Сколько же ему стукнуло?

– Без понятий. Об этом знает лишь Мадам – единственный живой человек, кому позволено переступать порог пряничного домика.

– Жаль. В честь столь знаменательного события мы могли бы закатить грандиозную вечеринку с использованием фейерверков. – На последнем слове Буратино осекся и вновь задрал голову кверху. – Постой, ты говоришь – единственный живой человек?

– Да.

– Интересно, за какие такие заслуги Мадам удостоилась чести посещать нашего лидера?

– У них общее дело в мире смертных.

– А поточнее.

– Сложно сказать. Возможно, плетут вокруг кого-то козни. Или уже сплели, и теперь вместе наблюдают за страданиями жертвы.

– Хотел бы я оказаться на ее месте.