Избранные работы по теории культуры

В 1 тысячелетии до н. э. возникают идеи создания универсальных империй с централизованным «правильным» руководством светских властителей и соответствующими им универсальными мировыми религиями [см. об этом: 153]; но это остается на уровне утопий (ни одна империя и ни одна религия так и не стали общемировыми), а реально в основе совместной жизни людей доминирующим остается принцип территориально-соседской солидарности, что отчасти подтверждается существенной индифферентностью людей эпохи древних и средневековых цивилизаций к этнической принадлежности собственных соседей.

С XVI–XVII вв. в Европе начинается процесс трансформации наиболее развитых этносов в нации; а в течение XIX в. этот процесс распространился уже на Россию, Азиатский и Американский континенты, а так же на Северную Африку. Тем не менее, даже на сегодняшний день, когда на Земле насчитывается около полутора тысяч локальных этнокультурных образований, примерно треть из них – это роды и племена, половина – этносы и менее одной пятой достигли в своем развитии стадии наций.

Политико-национальный тип культуры

Этот тип культурного единства своим происхождением восходит к формированию буржуазных наций (ранних – в XV–XVII вв., более поздних в XVIII–XIX и даже в XX в.). В отличие от этнической культуры, в которой преобладают культурно-языковые и мемориальные основания для консолидации, нация – это по преимуществу прогностический тип объединения, в котором основой консолидации служит так называемая «национальная идея» – проект перспективного развития и национального строительства данного сообщества [см. об этом: 682]. Разумеется, у каждой нации эта «национальная идея» выражена в разных формах, не всегда понятных иностранцу.

Хотя развитие политико-национального типа культуры происходило, несомненно, стихийно, на ход этого процесса оказали заметное воздействие идеи Просвещения, призывавшие к ликвидации сословной дифференциации общества и переходу на общенациональные стандарты социальной адекватности и культурной компетентности. В нем действуют национальный образовательный стандарт и государственная система просвещения, национальный стандарт литературного языка, общие для всех законы, регулирующие социальное поведение, национальная программа охраны культурного наследия, системой СМИ охвачено практически все взрослое население и т. п. И вместе с тем национальное единство почти не оказывает влияния на местные субкультурные феномены, поскольку является по существу политическим и не затрагивает основных установок этнических соседских обычаев и нравов [об этом см.: 662].

Таким образом, политико-национальная культура является синтетическим типом культуры (с точки зрения доминантных основ социальной солидарности), где смешиваются разные основания интеграции людей, в первую очередь политическое – служение государству и олицетворяющей его власти, но поддерживаемое, как правило, этическим чувством, а нередко религиозным и сословным (ситуативно). Но отныне основой социальной организации и регуляции жизни людей становится национальное государство со стандартизированными основными информационно-символическими компонентами культуры, образом жизни (в городах), модой, потребительским спросом и существенно повысившейся эффективностью трансляции культурных образцов следующему поколению, т. е. с социальным воспроизводством общества [см.: 627].

В отличие от этноса – культурного образования, нация – это уже в большей мере политическое образование (хотя такое же территориальное по компактности своего размещения), которое кроме этнического ядра (государствообразующего этноса) обычно включает в себя и некоторое число иноэтнических групп. Реализация принципа «один народ – одно государство» состоялась далеко не везде и продолжается по сей день. В течение всего XIX и XX вв. в Европе шло перекраивание границ с целью их большего соответствия пределам национального расселения.

В каких-то случаях государство-нация приобретает полиэтнический характер потому, что исторически сложилось как многоэтническое, или потому, что в наиболее развитых странах постепенно скапливается значительная по численности многонациональная диаспора. Особый случай – Соединенные Штаты Америки – нация, сформированная из эмигрантов, где нет территориального размежевания между этническими группами, но исторически преобладают английский язык и трансформированный вариант англо-голландской культуры. Близки к этой модели Канада и Южно-Африканская Республика.

Следует отметить, что формирование национальных культур включало в себя элементы этнического и даже кровнородственного типов. Например, французская нация образовалась из объединения полутора десятков феодальных народностей: собственно французов (область Иль-де-Франс вокруг Парижа), бретонцев, гасконцев, провансальцев, лотарингцев и др., многие из которых сохранили немало специфических этнокультурных черт. Эти местные культурные особенности заняли маргинальное положение, сконцентрировавшись преимущественно в сфере приватной жизни граждан. Все перечисленные составляющие французской нации уже фактически слились в единое национальное образование, и только на уровне семейных традиций сохраняют некоторые элементы исторической этнокультурной традиции.

Таким образом, национальный тип культуры представляет собой более или менее полиэтничное образование, однако благодаря наличию государствообразующего этноса, использует его язык и культуру как основу для создания общенациональных стандартов, охватывающих большинство сфер социокультурного Бытия.

Конфессиональный тип культуры

Конфессиональный тип культуры представляет собой один из высоко специализированных типов культуры. Совершенно очевидно, что в основе этого типа лежат те или иные религии и наборы их мировоззренческих и социальных установок. Однако главная особенность религии как типа солидарности заключается в том, что она объединяет людей не столько проблемой жизни (хотя вопрос о «правильной» жизни ради грядущего спасения в любой религии остается предельно актуальным), сколько проблемой смерти, психологической адаптации к ее неизбежности и возможной компенсации за страдания, перенесенные человеком при жизни, перспективой какой-либо формы счастья (спасением) после смерти. Любая религия, так или иначе, – это учение о смерти и посмертии[29 - Этот вопрос уже рассматривался мной в Главе 1 «Происхождение культуры».]. Не вдаваясь в философскую дискуссию по этому поводу, нельзя не отметить чрезвычайно эффективную психико-компенсаторную функцию любой религии по отношению к проблеме смерти.

Разумеется, в основе всякой религии лежит прежде всего вера в существование Бога или других высших сил, создавших видимый мир и управляющих им. Важнейшим элементом является и вера в ту или иную форму существования после смерти, благоприятный вариант которого требуется заслужить религиозно поощряемым поведением при жизни. При этом многие религии признают и существование антипода Бога – дьявола, представляющего собой совокупность всего греха и ответственного за несовершенство реального мира.

Играя на этой дихотомии Бог/дьявол, вечное блаженство/вечные муки, религиозная культура в существенной мере регулирует «посюстороннюю» жизнь человека, задает ему свои определенные нормы бытового аскетизма, презрения ко всему тварному (в предельном случае, ко всему материальному) во имя приобщения к высшим духовным ценностям. В разных религиях имеет место различный подход ко всем этим проблемам, в пределах дистанции между абсолютным преклонением перед всякой биологической жизнью и ее проявлениями и радикальным биологическим аскетизмом, целибатом, многочисленными постами и т. п. [см.: 591].

Религиозные культуры принципиально отличаются от всех других типов культурных систем иным способом упорядочивания мира и представлений человека, выделением во всем этом зоны сакрального, принципиально непостижимого рациональным интеллектом, более того – зоны, запретной для рационального размышления и интерпретации человеком, не посвященным в таинство священства (в христианстве) или не прошедшим специального обучения (в ряде иных религий и особенно сект).

Хотя понятие «конфессиональный тип культуры» охватывает все исторические формы религиозного сознания, только с появлением систематических религий мы можем говорить о развитом многокомпонентном культурном комплексе, включающем в себя и своеобразную философию (богословие), и социальную доктрину, и сложную организацию, и развитую обрядово-ритуальную систему (культ), и систему подготовки кадров, и отработанную методику работы с паствой и многое другое [567].

Профессиональный тип культуры

В рамках процессов разделения труда, проявившегося в выделении социальных функций, статусов и ролей, длящихся со времен неолита, происходила и все более углубляющаяся их специализация в самых различных областях материального, интеллектуального, художественного и иного производства, коммуникации и пр. Эта тенденция углубления специализированное™ различных областей деятельности есть объективная составляющая общего социокультурного прогресса.

Подобное разделение культуры на профессиональные сегменты началось с разделения функций бродячих охотников и оседлых земледельцев, продолжилось выделением функций скотоводов, ремесленников, шаманов, вождей, воинов и т. п. Вопрос не в том, какая профессиональная культура выделялась раньше или позже, а в том, что такое профессиональная культура вообще, как тип культурной системы.

Понятно, что в основе профессиональной культуры лежат не столько социально-бытовые элементы образа жизни (как в этнической культуре), сколько некоторые принципы социального сознания и поведения, диктуемые особенностями технологии деятельности по правилам той или иной профессии, зафиксированным в учебниках и навыках профессиональной подготовки. Сюда же входят элементы социальной этики, целей и социальной ответственности за последствия данной деятельности, профессиональные традиции, статусные роли, профессиональный язык и т. п. [134].

Уже в античную эпоху появились первые объединения ремесленников и торговцев, воинов и жрецов, в среде которых начали вырабатываться определенные специфические ритуалы поведения и этикета, внешние атрибуты принадлежности к такому объединению и пр. Еще большее развитие все это получило в эпоху средневековья, когда начали складываться специфические ремесленные цеха и гильдии, рыцарские и церковные ордена, существенно углубившие символико-ритуальные особенности своего быта, начавшие постепенно влиять и на обыденную сторону культуры подобных объединений, на их язык (профессиональный жаргон), стиль поведения и пр. В эпоху нового времени система цехов и гильдий, а также большинства орденов (за исключением церковных) преимущественно распалась, но понятие «профессиональной культуры» (военного или священника, финансиста или инженера) еще больше углубилось. Перечень подобных профессиональных культур вырос до многих десятков и даже сотен, особенно, если учесть, что на статус подобных субкультур с полным правом могли претендовать и десятки криминальных «профессий» (воры, грабители, террористы, проститутки и т. п.). В каждой из этих субкультур складывалась своя специфическая система поведения, этика отношений, суждений, оценок, статусно-ролевых положений, языка, символики и пр. [21].

Но главное, – это то, что практически каждая из этих культур со временем обрела свою систему профессионального воспроизводства, обучения, трансляции технологических и культурных навыков и образцов. Это имеет место, начиная от системы профилированных вузов и профессиональных школ среднего звена и кончая «народными университетами» воровских притонов, тюрем и лагерей, ночлежек, лагерей наркоманов, где человек получал более или менее системную подготовку по соответствующей специализации. Появилась такая категория изданий, как учебники по специальности, на страницах которых зафиксирован в достаточно систематизированном виде комплекс знаний, образцов и эталонов соответствующей профессиональной культуры, к тому же хорошо «проиллюстрированный» описанием истории становления и развития профессии, эволюцией социального заказа на нее, описаны биографии и деяния корифеев данной области деятельности и т. д. Более убедительный пример выделения специальности в самостоятельную профессиональную культуру, чем профильный учебник, трудно себе представить. Сравните описанный процесс со становлением религии как культуры и вы увидите фактически аналогичную картину.

Другое дело, что в отличие от религиозных конфессий, профессиональные культуры, как правило, не связаны с действием каких-либо централизованных органов управления ими. Вне зависимости от наличия каких-либо государственных министерств соответствующего профиля (управляющих результатами деятельности специалистов, но не их профессиональной культурой), происходит более или менее стихийный процесс культурного самоуправления на основе общественного мнения, суждений экспертов и прежде всего корифеев профессии (как, например, это происходит у музыкантов или ученых).

Социально-сословная типология культур

Эта типологическая группа представляет собой комплекс из нескольких культурных феноменов, специфика которых строится на той или иной сословной принадлежности их носителя. Для того, чтобы правильно определиться в этой проблеме, необходимо понять разницу между социальным классом и сословием.

Класс определяется по признакам того, как человек соотносится с тем родом деятельности, которым он занимается [763]. Является ли он хозяином (получающим доход от производства) или наемным работником (получающим зарплату за свой труд), является он руководителем какого-то ранга или безвластным исполнителем. Землевладелец владеет землей, а предприниматель владеет производством, но оба они, либо не работают в своих владениях либо каким-то образом выполняют функции руководителей трудовой деятельности, ведущейся в системе их собственности. Крестьянин же является владельцем надела земли, на котором он и его семья непосредственно работают, как и ремесленник, который владеет своим производством и сам является основным работником. А вот раб, рабочий или интеллигент (работник умственного труда) сами ни чем не владеют, а только продают свой труд за деньги (рабы за право на жизнь и кормление).

Другое дело сословие. Оно является неформальным объединением людей, исполняющих определенные социальные функции, принципиально важные для данного общества, обеспечивающие самые существенные сферы общественного производства, потребления и социальной организации [768]. Сословия – это большие социальные группы, производящие некий продукт особой социальной значимости. Такие функции по степени их общественной важности, распространенности, единообразию используемых технологий и массовости вовлеченных в них людей можно обозначить как «социальные индустрии». Группы людей, занятых в деятельности такого рода, в принципе стремятся к более или менее единому образу жизни, но это уже в существенной мере определяется разделением таких групп на иерархические ранги и материальными возможностями каждого ранга. Тем не менее, единообразие образа жизни (по крайней мере, в стремлениях), даже при существенной разнице в его материальной обеспеченности, является существенным признаком сословия [см. об этом: 651].

Формирование сословий не следует смешивать с общим разделением труда, заключавшимся в выделении специализированных областей деятельности (профессий). Сословия – это группы людей, которые состоят из представителей многих профессий, выполняющих общие социальные функции, хотя и на разном уровне квалификации. Члены сословия либо ведут похожий образ жизни, либо имеют право на это (не всегда практически реализуемое). Принадлежность к сословию определяется в большей мере политически, хотя регулируется также экономически. Аристократ (дворянин) имеет право на владение землей, хотя далеко не всегда реально ею владеет, и нередко кормится государственной службой. Крестьянин тоже далеко не всегда может прокормиться со своего надела и часто идет в наемные работники. Но, независимо от этого, дворянин и крестьянин ведут высоко специфичные для них образы жизни (разумеется, кроме экстраординарных случаев). Особым образом жизни отличаются священнослужители, военные, промышленные рабочие и т. п. Вместе с тем, разные сословия выполняют и разные социальные функции в жизни общества, каждая из которых отличается определенной спецификой.

Это дает возможность выстроить определенную типологию культур, свойственных разным сословиям [см. об этом: 311]. Разумеется, здесь рассматриваются не все сословия, известные социальным наукам, а лишь те (или их группы), которые интересны нам своей практикой решения важных социальных задач по обеспечению общества определенной значимой продукцией и формированием в своих недрах культурных систем, отличающихся известным своеобразием.

Основные социальные функции, которые я считаю необходимым выделить, группируются следующим образом:

• производство продовольствия – продукта, обеспечивающего витальное время жизни людей;

• производство материального инструментария деятельности – вещей, сооружений, инструментов и технологий, заполняющих витальное и социальное пространство, технически структурирующих его и обеспечивающих процедуры жизнедеятельности людей;

• производство интеллектуального инструментария деятельности – знаний, идей и образов, а также информационных потоков, олицетворяющих социальное время, обеспечивающих его динамику и трансляцию актуальной культуры следующим поколениям;

• производство порядка – норм социального поведения и отношений, функционально структурирующих и регулирующих социальное пространство общества;

• производство беспорядка – способов жизнедеятельности, хаотизирующих это социальное пространство.

Со времени начала разделения труда, разложения первобытного общества, сложения первых городских цивилизаций и социально-функциональной дифференциации в человеческих коллективах возникла и соответствующая стратификация культуры, определяемая различием социальных функций разных групп людей. Это было связано с доступными материальными средствами и социальными благами, формирующейся идеологией, политическими и социальными интересами и т. п. Социальная стратификация культуры заключалась в том, что у разных сословий формировались разные образы жизни, разные картины мира, разные системы образов социальной престижности, системы социальных притязаний и даже специфические языки коммуникации [347]. Даже при единой религии, разные сословия, как правило, дают ей разную интерпретацию, оправдывающую их существование и права на те социальные привилегии, которыми они пользуются.

Подобное разделение было не одномоментным событием; процесс такого рода стратификации и дифференциации занял несколько тысячелетий. Разложение первобытного общества и начало разделения труда относится к периоду, начавшемуся примерно 10 тысяч лет назад. А сложение первых городских цивилизаций и социально-функциональная дифференциация населения представляли собой процессы, растянувшиеся на пять тысячелетий (3 тысячелетие до н. э. – Ближний и Средний Восток; 2 тысячелетие до н. э. – Китай и Индия; 1 тысячелетие до н. э. – Греция и Рим; первая половина 1 тысячелетия н. э. – Западная Европа; конец 1-го – первая половина 2 тысячелетия н. э. – Восточная Европа, Центральная Азия и доколумбова Америка, вторая половина 2 тысячелетия н. э. – Африка).

Но это было только началом. Социокультурная стратификация развивалась и изменялась на протяжении всей последующей истории, и только с XVII–XVIII веков н. э. в наиболее развитых странах Европы она стала приобретать, а в XIX–XX веках, наконец, приобрела тот вид, который соответствует сегодняшним реалиям. Совершенно очевидно, что на сегодняшний день этот процесс не завершится и, вполне возможно, что к середине XXI века картина социальной стратификации культуры изменится.

Каждое сословие по мере своего исторического развития формирует свою сословную субкультуру, в наибольшей мере отражающую особенности образа жизни, социального статуса и иерархии, свойственные ему. Сословные субкультуры – это функционально стратифицированные сегменты общей культуры того или иного исторического сообщества. Они включают в себя как общие элементы, свойственные всей культуре данного народа (например, язык), так и свои специфичные элементы, характерные только для данного сословия, в силу определенных социальных функций, которые данное сословие выполняет (многие из этих элементов могут иметь и интернациональный характер, как, например, культура средневекового европейского рыцарства). Следует отметить, что в современной науке нет единой общепризнанной классификации общества по сословиям [802].

Рассмотрение системы сословий и их субкультур нужно выстраивать по важности тех или иных социальных функций. В первую очередь людям нужно есть и пить, им нужны орудия труда, оружие, система бытового обслуживания и т. п. Требуется налаженная система распределения товаров и их обмена, система распределения социальных благ, вознаграждения за труд и пр., что делается преимущественно с помощью денег. Обеспечение общества всем этим осуществляют два сословия. Продуктами питания нас обеспечивает в основном крестьянство, которое в функциональном плане может быть названо сословием сельских производителей – создателей того, что непосредственно обеспечивает витальное время нашего существования, т. е. время нашей жизни. А товарами промышленного производства – потребляемыми вещами и техническим инструментарием деятельности, материальной инфраструктурой обитаемого пространства, бытовыми услугами и оборотом денег и пр. нас обеспечивает сословие городских материальных производителей (мещане, буржуа, пролетарии).

В отличие от крестьянства, которое в социальном отношении высоко однородно, городские материальные производители, напротив, чрезвычайно многообразны по своему социальному составу. Это сословие можно условно разделить на несколько групп:

• высший слой – крупные предприниматели, банкиры и т. п., вплоть до владельцев гигантских транснациональных империй и корпораций;

• старший средний слой – руководители подразделений в сфере производства или обслуживания, а также бизнесмены среднего достатка;

• младший средний слой – технический персонал с высшим образованием: инженеры, врачи и пр.;

• промежуточный слой – работники со средним специальным образованием: мастера, медсестры и пр.;

• низший слой – рабочие и иные работники, подготовка которых происходит в процессе исполнения ими их основных трудовых функций, или разнорабочие, не получающие какой-либо специальной подготовки.

При всем различии своих социальных возможностей (прежде всего отношения к средствам производства) и уровней жизни все они объединены единством социальных функций: производством вещей и сооружений, заполняющих витальное и социальное пространство обитания людей, инструментария их деятельности, финансового оборота, технического и социального обслуживания как масс населения, так и начальников различного ранга.

Но человечеству нужны не только продукты и товары. Ему нужны еще и знания об окружающем мире – интеллектуальный инструментарий деятельности. А соответственно нужны и те, кто эти знания добывает – ученые; и те, кто знаниям обучает – преподаватели; и те, кто их рефлексирует (выстраивает на их основе системную картину мира) – философы и богословы. Но люди еще и эмоциональные существа. Им мало только интеллектуальных знаний о мире, но требуются еще и высоко эмоциональные образные отражения Бытия и представлений о Бытии. Эту задачу решают писатели, художники и иные деятели искусства, а так же священнослужители. Показательно, что до XVII века искусство преимущественно являлось частью религиозного культа в Европе, а у многих народов остается таковым и поныне, т. е. по своим социальным функциям религия и искусство очень близки (это в Европе; а у многих народов остается таковым и поныне), т. е. по своим социальным функциям религия и искусство очень близки (с точки зрения удовлетворения психологических потребностей человека).

Есть и еще одна потребность – в информации. Раньше она была нужна только начальникам, ибо на ее основе принимались руководящие решения. Сейчас она нужна каждому человеку, чтобы иметь возможность правильно ориентироваться в событиях окружающего мира. Соответственно развилась и система массовой информации, как и профессия ее добытчиков и трансляторов – журналистов.

Таким образом, из ученых и преподавателей, священнослужителей и философов, деятелей искусства и журналистов постепенно образовывалось еще одно сословие – городских интеллектуальных производителей. Эти люди производят информацию, которая определяет динамику социального времени, выражаемую в интенсивности процессов жизнедеятельности и стимулируемую объемами информации о мире, которыми общество располагает и которую использует в своих интересах. Они же обеспечивают межпоколенную трансляцию этой информации, т. е. историческое воспроизводство культуры.