Корабельные будни

Корабельные будни
Андрей Гавриленко

Автор – военный журналист, многолетний сотрудник центральной газеты Вооружённых Сил России «Красная звезда», капитан 1 ранга Андрей Николаевич Гавриленко. В книге представлена подборка материалов, публиковавшихся в издании, на флотскую тематику. Герои материалов – люди флота. Те, кто служил и служит в ВМФ. В книге также собраны очерки, рассказывающие об уникальных, малоизвестных фактах из истории Российского флота. Представлены и стихи флотского корреспондента.

Корабельные будни

Записки флотского корреспондента

Андрей Гавриленко

Корректор Елена Кормильцева

© Андрей Гавриленко, 2021

ISBN 978-5-0053-8782-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

Океанские мили

Невозможно забыть

Репортаж о параде на Красной площади в тот день, 24 июня победного 45-го, вели не одни штатные дикторы. К микрофону вместе с известным на всю страну Юрием Левитаном поочерёдно подходили люди, сами с «лейкой» и блокнотом прошедшие всю войну плечом к плечу с победителями-участниками парада.

Когда на брусчатку у Мавзолея ступил сводный полк Военно-морского флота, в эфире зазвучал голос Всеволода Вишневского – журналиста и драматурга, героизировавшего моряков в своих произведениях: «Упругим лёгким шагом идёт сводный полк военных моряков. Полк ведёт севастополец вице-адмирал Фадеев. Впереди бело-голубого знамени идёт Герой Советского Союза капитан 2-го ранга Алексеев – североморец. Его торпедные катера потопили 26 немецких кораблей. Четыре ордена и две медали на груди офицера…»

Первый раз Владимир Алексеев вышел в море, когда ему было всего 15 лет, – на судах торгового флота. После учёбы в Ленинградском морском техникуме он получил должность помощника капитана теплохода. Но страна, которая заново училась торговать с миром, звала ещё и защищать свои морские торговые пути. И по специальному набору будущий адмирал отправился на Тихоокеанский флот.

Затем вновь была учёба – учился Алексеев быть не просто военным моряком, а командиром. Когда же началась Великая Отечественная война, ему, тихоокеанцу, всё казалось, что на его век не хватит войны, не удастся свести счёты с врагом. Но за год до победы, уже выпускником Военно-морской академии, получил он должность самую что ни на есть боевую – стал командиром 3-го дивизиона бригады торпедных катеров Северного флота. Именно здесь начиналась его дорога в парадный расчёт – с блестящих по замыслу и выполнению боёв.

В июле 1944 года, например, Владимир Николаевич со своими подчинёнными вышел на перехват конвоя. Под прикрытием дымовых завес катерники в молниеносном сражении потопили три сторожевых корабля, три транспорта и дрифтер-бот – рыбацкое судно, использовавшееся немцами для перевозки военных грузов. В представлении к правительственной награде за этот бой потом напишут: «Лично тов. Алексеев в бою показал выдающееся мужество, полное спокойствие, отличную ориентировку и умелое командование подчинёнными торпедными катерами».

Об Алексееве подобные слова в превосходной степени употреблялись не только в наградных документах. Флотский журналист майор В. Суханов запомнил его таким: «Характерной чертой офицера Алексеева является наблюдательность, способность к индивидуальному подходу к каждому подчинённому. Иначе и нельзя. К Алексееву матросы и офицеры обращаются свободно, но без фамильярности, панибратства. В этом, пожалуй, один из показателей педагогического такта командира». Другой корреспондент С. Морозов дополнял: «Красавец собой, обаятельный собеседник, душа-человек в компании – редким сочетанием личных качеств одарён Владимир Алексеев от природы».

12 октября того же 1944-го, когда об Алексееве и его катерниках уже было сказано немало добрых слов, катерам под его командованием была поставлена задача уничтожить конвой, обнаруженный накануне нашей воздушной разведкой. Заняв выгодную позицию, подчинённые Алексеева нанесли точный удар, потопив три вражеских транспорта, – ещё одна его победа, приближавшая тот миг, когда к подножию Мавзолея обрушатся знамёна поверженной Германии.

За руководство боевыми действиями, в результате которых было потоплено 17 кораблей противника, за отвагу и героизм во время дерзких атак Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года капитану 2-го ранга Владимиру Алексееву было присвоено звание Героя Советского Союза. Дивизион торпедных катеров под его командованием дважды отмечался в приказах Верховного Главнокомандующего. За время войны Алексеев был награждён также тремя орденами Красного Знамени и орденом Отечественной войны Первой степени.

Вот почему именно ему было доверено представлять Военно-морской флот на Параде Победы. Участники того парада съехались со всех действующих флотов и флотилий в столицу, где формировался сводный полк Военно-морского флота: пять батальонов по 200 человек в каждом. На параде батальоны шли десятью шеренгами по 20 человек. Командиром полка был назначен вице-адмирал В. Фадеев, его заместителем по политической части – капитан 2-го ранга Ф. Шаройко, а по строевой – полковник А. Дубина. На Алексеева возложили обязанности начальника штаба.

За четыре года войны участники парада научились громить врага, уничтожать его на суше и на воде, под водой и в воздухе. А вот ходить по-парадному напрочь разучились. Пока для них шили специальную парадную форму, они заново постигали науку «шагистики». Нелёгкое это дело – связать единым тактом, единым строем тысячу человек. Но ведь это же моряки! Поэтому и освоились быстро, выполняли упражнения чётко и правильно. Правда, несколько смущали необычные для флотских офицеров длинные палаши, которыми по программе следовало делать кавалерийский приём «подвысь».

Рядом с Алексеевым в парадном строю стояли командир батальона черноморцев, прославленный морской пехотинец Герой Советского Союза капитан-лейтенант А. Кудерский, помощник командира гвардейского крейсера «Красный Кавказ» капитан 3-го ранга Г. Никипорец. Во главе батальона Северного флота – Герой Советского Союза капитан 2-го ранга С. Зюзин. Здесь же были боевые друзья, с которыми не раз доводилось участвовать в походах в Заполярье, Герои Советского Союза капитан-лейтенанты А. Иванников, Н. Танский, старший лейтенант Б. Павлов. Из североморцев в параде ещё участвовали гвардии старшины 1-й статьи с Краснознамённой подводной лодки С-56 В. Власов и В. Хлабыстин, а также главные старшины Н. Инюткин с Краснознамённой Щ-404, В. Губочкин, П. Алексеев, В. Баранов, краснофлотец Н. Федосов.

Вернувшись на Север, прошедшие по Красной площади долго пересказывали увиденное тем, кому не довелось быть рядом с ними. Этот парад невозможно было забыть. Как не забывал о нём и Алексеев – когда продолжал службу командиром соединений, начальником штаба флота, преподавателем Военной академии Генерального штаба…

«Тайфун» на полюсе

Этот рассказ – о покорении Северного полюса экипажем тяжёлого атомного ракетного подводного крейсера системы «Тайфун», по своим размерам самой крупной подлодки в мире, занесённой за это в книгу рекордов Гиннесса, водоизмещением почти 50 тысяч тонн, таким же, как у затонувшего когда-то в Атлантике «Титаника».

…Три недели, как мы покинули базу – затерянную среди бесконечных сопок Кольского полуострова бухту Нерпичья. Субмарина на глубине нескольких десятков метров. Над нами сплошной лёд, толщина которого, судя по приборам, не меньше трёх-четырёх метров. Под нами – бездна. Километры воды. «До географической точки Северного полюса осталась миля», – командир штурманской боевой части капитан 3-го ранга Владимир Прусаков еле сдерживает волнение.

«Учебная тревога. Тревога объявлена для прохода географической точки Северного полюса!» – раздаётся по корабельной трансляции. Сообщения следуют одно за другим: «Курс 180 градусов, скорость 3 узла. До полюса 3 кабельтовых, 2, 1…»

19 часов 49 минут по московскому времени. Лодка пересекает Северный полюс. Первым поздравляет подводников с этим событием старший похода, первый заместитель командующего флотилией атомных подводных лодок контр-адмирал Владимир Макеев. А через несколько мгновений напряжение в центральном посту (ЦП) немного разрядили появившиеся откуда ни возьмись… черти, русалка и морской владыка – Нептун.

Командирское кресло бесцеремонно занял царь всех морей и океанов, роль которого сыграл техник-оператор радиотехнической группы мичман Сергей Костюхин. Подбадриваемый старшим лейтенантом Олегом Николаенко – заместителем командира электромеханической боевой части по воспитательной работе, переодетым в русалку, он поздравил всех присутствующих в ЦП, дал «добро» командиру атомохода капитану 1-го ранга Александру Богачёву «волю выполнить страны» и отправился со «свитой» по отсекам к остальным подводникам.

Первая часть задачи, поставленной перед экипажем АПЛ, выполнена на «отлично». Теперь нам остаётся самая «малость» – выйти на радиосвязь с Главным штабом ВМФ. Для этого во льдах надо найти полынью и всплыть.

Сделать это не так-то просто. Толстый слой векового льда сильнее любой субмарины. Корпусом лодка «пробить» его не сможет – получит повреждения. Ракетами, которыми напичкан наш атомоход, тоже нельзя. Взрывная волна раздавит субмарину, как яичную скорлупу. И никакой «SOS!» не спасёт. Из морских глубин его никто не услышит.

Наши поиски осложнены выходом из строя дотоле исправно работавшей телеустановки. Прошло ещё без малого пять часов… И вот на экране эхоледомера вырисовываются очертания свободного ото льда пространства.

– Стоп! Малый назад! По местам стоять, к всплытию!

Постепенно, не торопясь, наша субмарина начинает подниматься. Проходит ещё некоторое время, и по чёрной палубе поползли осколки льда, с шумом падая в прозрачную голубую воду. Над бело-синим полем вырастает стальной гигант.

Как бы ни был отфильтрован воздух на корабле, его не сравнить с тем, который ворвался через открытый рубочный люк – пьянящий, настоявшийся на морозе. Природа, гениальный скульптор, вылепила здесь из снега и льда замысловатые фигурки неизвестных зверьков, деревья, маленькие домики. Это бесконечное поле сливается на горизонте с таким же бесконечным и чистым небом.

Пожалуй, только в Арктике белый цвет имеет такое разнообразие оттенков, каждый из которых причудлив, ярок и неповторим. Сотни созвучий, образующих единую волшебную мелодию, заставляют людей, впервые увидевших эту красоту, влюбиться в неё на всю жизнь.

Это белое безмолвие всегда притягивало к себе путешественников и первооткрывателей. А с приручением атома, с появлением подводных субмарин и баллистических ракет оказалось, что макушка планеты интересна не только исследователям и учёным. Отсюда, с полюса, можно держать под прицелом едва ли не всю Землю. И тот, кто более прочно обживается в глубинах под этим белым безмолвием, будет по праву сильного диктовать свои условия.

В США командира атомного ракетоносца на должность назначает лично президент. А ведь и у нас когда-то служба на подводных лодках была почётной и привлекательной. Контр-адмирал Макеев в беседе со мной вспоминал: «Когда я поступал в училище подводного плавания, а было это в середине 60-х, наша профессия по своей популярности не уступала профессии космонавта». В июле 1962 года, после того как впервые в истории советского ВМФ атомная подводная лодка «Ленинский комсомол» совершила подлёдное плавание и всплыла в районе Северного полюса, на золотых звёздах руководителя похода контр-адмирала А. Петелина, командира подлодки капитана 2-го ранга Л. Жильцова и командира электромеханической боевой части капитана 2-го ранга Р. Тимофеева, удостоенных звания Героя Советского Союза, были отчеканены номера «11121», «11122» и «11123». В почётном списке Героев подводники-североморцы оказались рядом с лётчиками-космонавтами А. Николаевым и П. Поповичем.

То были звёзды первопроходцев. И в нынешние времена, когда подобные походы выполняются с не меньшим напряжением сил, чем самый первый, но в худших во сто крат экономических условиях, каждое покорение полюса – подвиг. Жизнь покорителей глубин и макушки планеты во время таких походов проходит в железных объятиях лодочного чрева. Разве что в каюте, похожей на купе поезда дальнего следования, есть отдушина, напоминающая о доме, с полочкой для книг да рамочками с фотографиями родных, ждущих подводника на берегу. Потому каждое всплытие, которых на пути к Арктике было всего два, воспринималось как праздник. Не всем довелось подняться на командирский мостик, но радовала сама мысль о том, что лодка, долгое время находившаяся в плену у глубины, вырвалась на свободу. И выходившие подышать свежим воздухом с упоением потом рассказывали о небе, на которое в нормальной жизни никто не смотрит, и бакланах, сопровождавших субмарину в её коротком плавании в надводном положении.

Служба на лодке учит ценить жизнь. В прочном корпусе приходится жить неделями, порой месяцами. Оптимистов на лодке гораздо больше, и лица весёлые встречаются гораздо чаще, чем угрюмые и тоскливые. Особенно… в сауне, где подводники любят посидеть после вахты. Небольшой бассейн наполняется чистейшей забортной водой. И подводники таким образом купаются в Северном Ледовитом океане, снимают накапливающуюся день ото дня психологическую усталость.

Узнать целебные свойства сауны довелось и мне. Правда, сначала пришлось попробовать вкус солёной воды Баренцева моря. В первый же день похода, на глубине 60 метров, куда бесшумно опустилась наша субмарина, в центральном посту состоялось моё торжественное посвящение в подводники. Предстояло опорожнить наполненный до краёв забортной морской водой стакан. И с поставленной задачей я справился успешно, за что из рук командира подлодки капитана 1-го ранга Богачёва получил соответствующее свидетельство.

Этот ритуал появился, наверное, ещё тогда, когда морскую глубину покорила первая подводная лодка. Проходит его каждый, кто впервые в жизни опускается на субмарине под воду. Это своеобразный пропуск, по которому начинающий подводник имеет право стать полноправным членом единого, сплочённого коллектива – экипажа лодки.

…В память о пребывании во льдах мы закопали капсулу с посланием тем, кто будет здесь после нас, установили два флага, на которых расписались все члены экипажа, – трёхцветный государственный и военно-морской Андреевский, оставили белым медведям несколько килограммов сгущёнки и тушёнки. И отправились домой. Так же бесшумно, как и всплывали, мы ушли на глубину подо льды, взяв курс на Северодвинск. Родной берег встретил нас через две недели.

Дальние походы «диктатора» Данильченко

– Ты не бываешь дома по 360 дней в году, – как-то заметила ему жена (не сварливо, нет, понимающе). – Разве есть ещё такие дирижёры, избороздившие столько морей!

«Гастроли» на борту боевого корабля действительно казались долгими. Особенно с непривычки, ему – майору из авиации, которого только утвердили на оркестр штаба Тихоокеанского флота, а на следующий день приказали подняться на крейсер, готовившийся вот-вот отдать швартовы. К тому же на корабле он оказался впервые…

Только на восьмом месяце странствий из Индийского океана с гражданского судна ему впервые довелось позвонить домой. Ещё досадовал: «Ну почему наш военный моряк со своего родного корабля во время дальнего похода не может связаться с домом? Ведь так важно сообщить, что всё нормально, что ждёшь встречи с близкими, что помнишь и любишь…»

На другом конце «провода», в Советской Гавани, была супруга. Узнав, что дома всё нормально, Александр Сергеевич успел пошутить: «А поцеловаться мы, как я вернусь, не сможем. Я губы о трубу обжёг. Тут у нас на экваторе температура плюс 40!»

Шутки шутками, а… На островах Дахлак, где тогда базировались советские корабли, под жгучим солнцем к медным инструментам нельзя было прикоснуться не то что губами, но и руками. Но русская музыка флотского оркестра звучала в далёких экзотических странах не менее свежо и широко, чем на родных берегах. Очарованная публика ликовала, восхищалась: во дают русские моряки!