Колхозное строительство 7.1

Ну, допустим. Но семнадцать самолётов? Часть, скорее всего, с обычными бомбами. Тоже ничего хорошего, если пару тонн бомб сбросить на довольно деревянный город среди летнего зноя. Долго полыхать будет. Тьфу, тьфу!

Прервал поток плохих предчувствий майор.

– Пётр Миронович, отбой! Самолёт в Большое Алма-атинское озеро упал. Туда сейчас военные выдвигаются. Людей из убежищ не выводят пока, страхуются – вдруг ещё взорвётся. Вы что делать будете? – Миша спрыгнул вниз.

Как там его фамилия? Называл же, а то всё Миша, да майор. Ага! Лебедев. Как будет? Товарищ Лебедев, майор Лебедев. Хрень будет.

– Миша, давай всех домой. И мне машину – поеду в ЦК. Нужно разобраться, что происходит. Ты с кем разговаривал?

– С Титовым, вторым секретарём, он на Комсомольской, – КГБшники сбросили листы и стали поднимать девочек из оврага. Потом аккуратно подняли не проснувшегося Юру и уставились на Петра.

Нда. Проблема! Это сюда его передали, хоть чуть и не уронили. А вот вверх? Овраг в этом, специально выбранном, самом глубоком месте, метра два. Поднять-то его поднимут, а вот принять? Обрушится навес, и кирдык ноге.

– Майор, стоп! Ага, а ты как выбрался? – но, уже взглянув, понял, что не лучший выход: весь коричневый от свежей сырой глины.

– Там метрах в трёхстах есть чуть боле пологий склон, извозимся все.

Пётр заржал – накатило. Только что с жизнью прощались, атомную бомбу на голову ждали – а теперь за грязные джинсы с одной штаниной переживают. «Девяточники» ошарашенно на него посмотрели и вежливо улыбнулись – не поняли. Первым дошло до Хакназара.

– Извозимся! А глина-то не радиоактивная? Рассказать вам случай, что со мной произошёл, когда я в армии служил? Пока дойдём до спуска с радиоактивной глиной, как раз расскажу.

– Давай, мели, балагур.

– Чего «мели»! Правда всё. Мамой клянусь. Я ведь на точке служил. Не будем уточнять, где. Хотя это было… – Хака взглянул на сдвинувшего брови Лебедева. – Всё, всё. Замнём для ясности. Там у нас в ша… В общем, ракеты стояли. Где-то году на третьем нас уже допускали к пультам, дежурить, пока офицеры чаёк из рюмок попивали. И был в моём отделении старший сержант Заруба, хохол. Всё свободное и несвободное время спал. Вот заснул он как-то раз за пультом, а тут весёленький капитан заходит, под приличной такой мухой. Увидел спящего хохла, и мне кулак показывает – типа, нишкни. Хлопает по плечу Зарубу этого. Тот вскакивает и начинает доклад:

– Товарышу капитан, за время моего дежурства никаких происшествий…

– Как это никаких? А кто, мать твою, ракету запустил? Ты на пульт облокотился? Где Бельгия, мать твою? Нет теперь Бельгии. Два наряда вне очереди.

Заруба глазами моргает.

– Не слышу ответ! – капитан орёт.

– Есть два наряда. Товарышу капитан, а не дюже много за Бельгию? Вона ж малесенька…

Долго смеялись, всех отпустило после ожидания смерти.

Вытаскивали волоком, придерживая на весу ногу. Все принимавшие участие в этом аттракционе под названием «большое ползанье в грязи» извозились как черти. Китайцы проклятые, ничего путём сделать не могут! Даже самолёт с бомбой и то бракованный послали.

А вот интересно, а чего сейчас делают пиндосы? Ха, пиндосы! А что сейчас Гречко делает? Не иначе, запулил по соседям неадекватное количество ракет с ядерными боеголовками, и пока они тут парились под железными листами, китайцы там просто парились – тьфу, испарялись.

– Миша, давай бегом домой. Что-то неспокойно на душе.

Интермеццо седьмое

– Граждане, расходимся! Что, утопленника не видели?..

– Так это Федька!

– Стоять! А были у вашего Федьки особые приметы?

– Конечно. Он заикался.

Игорь Васильевич Бенсен плавать умел. В их городке был летний бассейн, и родители отвели туда семилетнего мальчика. Олимпийским чемпионом не стал, но что брассом, что баттерфляем, сумел достичь достаточного уровня, чтобы отобраться на первенство Бельгии. Дальше не пошло – да, если честно, у мальчика особого рвения и не было. Гораздо интереснее в гараже у отца разбирать и пытаться восстановить старый скутер.

И не просто скутер, а настоящее сокровище, как позднее понял Бенсен. Это был оригинальный американский Autoped 1916 года. Один из первых. Тот самый скутер, который и дал названию классу машин – «скутер». Заклинил поршень у раритета – ну, и ещё куча всего. Агрегат был ровесником Игоря, и у отца оказался случайно – отдал сосед, так как не мог вернуть долг в сотню франков. Потом уже, переехав в Америку, Игорь Васильевич по объявлениям в газетах долго разыскивал такой же. Нашёл, и даже усовершенствовал. Присобачил к переднему колесу более мощный, и в то же время совсем маленький двигатель. Не стоит прогресс на месте. Получился на самом деле мотосамокат – такой, какой и планировали, выпуская Autoped. Потом ещё и оригинальный нашёл в рабочем состоянии – почти не ездили на дедушке, пылился в гараже десятилетиями. Заменил шины и проводку, перебрал двигатель, покрасил – и получил ту самую детскую мечту. Сейчас в СССР его привезли, и переделку с маленьким моторчиком – тоже. Память. Мечта. Нашлось место в контейнерах с вещами для мечты.

Так вот, плавать Игорь Васильевич умел. Он видел, как согнутое чуть не вдвое тело его чернокожего помощника бухнулось в воду, подняв кучу брызг. Далековато от берега – ну, может, и хорошо, там глубже. Все же бывший футболист сейчас, наверное, мировой рекорд установил по прыжкам в воду. Футов семьсот? Метров двести. Бежать было пару минут, и Бенсен боялся не успеть – сколько там человек может без воздуха обходиться?

Уже приближаясь, увидел Джина: он плавал метрах в двадцати от берега. Вернее, не сам Минго, а рюкзак с парашютом, что был закреплён на спине. Там, видно, был воздух, который и не давал всей конструкции из негра и парашюта утонуть. Добежал и с разгона бросился в воду. Как там ругается мистер Тишков? «Мать вашу, родину нашу»! Вода просто ледяная. Градуса четыре. Горная, от таяния снега. Дыхание перехватило, ноги перестали слушаться, но Игорь Васильевич плюнул на них и заработал руками. Доплыл – и, ухватив Джина за лямку парашюта, потянул к берегу. Весь заплыв даже и не запомнил: вот он врезается с разбегу в воду, а вот уже пытается вытянуть этого гиганта из воды.

Вытянул. Выволок. Перекатил. Расстегнул комбинезон. Минго никак на все эти потуги не реагировал, а ещё всё лицо у него было в крови. Игорь Васильевич попытался найти рану, но нет – ничего не обнаружил. Откуда же тогда кровь? Ладно, раз раны нет, то с кровью потом. Сейчас дыхание. В секции по плаванию в Бельгии их много раз учили делать искусственную вентиляцию лёгких, и вообще приводить в себя утонувших.

Конструктор перевернул Джина на живот и стал поднимать его за ремень. Вода должна вытечь из носоглотки. Потом с трудом – сам начинал окоченевать от купания в ледяной воде – перевернул помощника и стал вдувать в него воздух, поочерёдно ударяя руками в грудь. Тренер советовал быть аккуратным, а то ещё рёбра сломаешь. Ага, этому монстру сломаешь! Раньше сам рук лишишь. Где-то на втором десятке повторений Джина вывернуло водой, он закашлялся и задышал с хрипами и стонами, но в сознание не пришёл. Вернее, на секунду глаза открыл, но тут же они у него закатились, и голова обвисла.

Надо было дотащить Минго до машины и как можно быстрее отвезти в больницу. Кровь с лица Игорь Васильевич бывшему футболисту обмыл, но ведь она откуда-то взялась.

Ох, блин, ну и тушку отъел его помощник. Тут поневоле вспомнишь их соседа, того, что вернул вместо сотни франков сломанный скутер. Тоже Джин, между прочим. Ну, это его так окружающие звали – какой-нибудь Дженнаро или Джеронимо. Итальянец ведь. Любимым ругательством пьянчужки было Pezzo di merda – кусок дерьма. Вот Минго был здоровенным пеццо. Просто бесконечно здоровенным пеццо. Игорь Васильевич попытался взвалить его на плечи, и не получилось из этого ни черта. Даже приподнять тушку как следует от земли не смог. Пришлось ухватить под мышки и тащить волоком. Тоже так себе удовольствие. Какая-то сволочь, не иначе тот самый бельгийский итальянец Джеронимо, набросал на пути здоровущих скользких камней. Figlio di puttana – сукин сын. Раз тридцать за эти двести метров конструктор спотыкался и падал, а сверху на него – тушка негра. Пока из-под неё выкарабкаешься, пока снова эту пеццо ухватишь под мышки – уже и снова падать пора.

Дотащил. Вопреки русскому выражению, что своя ноша не тянет. И столкнулся с очередной проблемой: ему не поднять было более чем стокилограммовое тело помощника в кабину. Пришлось затаскивать лебёдкой в кузов. Счастье ведь, что именно такая у них машина! Взвалил, кое-как закрепил безвольное, но дышавшее тело в кузове лямками от гирокоптера и схватился за баранку. Дороги, к счастью, почти пустые, и город как вымер – а ещё над всем городом вой воздушной тревоги. Это что, из-за того самолёта, что врезался в Джина?

И тут перед взором конструктора явственно высветился хвост этого проклятого самолёта. Там были красные звёзды. Ну да, СССР же, а не США – звёзды не белые, а красные. Дак вот, от звёзд шли красные же полоски. Вот тебе и «пеццо ди мерда»! Китай! Джин сбил китайский фронтовой бомбардировщик в десятке километров от столицы Казахстана. Так это что, война?!

Ну, где больница, Игорь Васильевич знал – не раз там Джина навещал. Туда и погнал по пустынным улицам. Только бы там кто-то был.

Событие четвёртое

С ветеринарных форумов

Осматривал кота по имени Кастрюлька. На вопрос, почему, ответили – так кастрированный ведь…

Саш во дворе было много. Но только один Саня с фамилией Узлов. Так вот… Даже его папка знал, что все называют его САНУЗЕЛ!

Алма-Ата была пустынной. Всё же за этот час милиции и прочим военизированным структурам удалось согнать практически весь народ в бывшие бомбоубежища. Это внутри все полки с хранящимися противогазами снесли, а стены и двери никто ведь не трогал. У въезда в центр города первых людей встретили, стояла пожарная машина. Рядом и милицейский УАЗик торчал. Нда, а если и правда бомба прилетела бы? Смертников оставили? Или это добровольцы? Ну, в любом случае, потом нужно будет эти «учения» разобрать по косточкам и принять решение о награждении и порицании. И порицания начать, блин с Тишкова! Разрушил систему гражданской обороны. Вот Жуков Георгий Константинович сейчас рычать начнёт! А позже Чуйков ещё попинает лежачего. Так-то за время совместной поездки в Тайвань почти притёрлись друг к другу, но бурчал маршал, как раз вот про это намекая.

Вот и конец послезнаниям. Теперь «сама, всё сама». В реальной истории Косыгин через пару месяцев полетит на похороны Хо Ши Мина, которого на самом деле зовут Нгуен Шинь Кунг. Вот, интересно, что в СССР, что в Китае, что в Корее, что во Вьетнаме все революционеры имена и фамилии себе меняют. Почему – своих стесняются? Яркие нужны?! Сталин. Молотов. Ленин. Хо Ши Мин? Переводится как «Хо Просветитель». Принёс людям веру и знания про новое светлое будущее.

На обратной дороге, пролетая над Китаем, договорится Алексей Николаевич о встрече с их премьером Чжоу Эньлаем. Русские фактически отдадут китайцем Даманский, хоть на всех картах и в сознании народа он ещё пятьдесят лет будет числиться за страной. «Мы там наваляли китаёзам!» А китайцы знают и верят, что это они «бурым медведям» наваляли. Ну и Чжэньбао дао – дословно «Драгоценный остров» на реке Уссури – сейчас их. Конфликты почти прекратятся после визита Алексей Николаевича, а потом Китай начнёт тихой сапой поглощать Приморье. На Даманском, кстати, стоит китайская деревня небольшая, и пограничный пункт с музеем, посвящённым тому, как «мы их побили».

Ну, не всё так печально. Ещё побарахтаться можно в кувшине с молоком. Зря Политбюро не разрешило американцам порезвиться. Политика! Соцстрана. И не расскажешь ведь, чем этот социализм закончился.

Пока самокопался – доехали до ЦК. Там тоже смертников немало. Рулит Титов. Очки дымчатые где-то посеял – ходит, зыркает на всех лиловым, то есть, стеклянным глазом.

– Виталий Николаевич! – нёсся куда-то мимо, на появившегося Петра не глядя.

– Сейчас! – и дальше побежал.

– Что происходит опять? – обратился Тишков к стоящему у входа милиционеру.