– В последнее время у маршала появились проблемы со здоровьем на нервной почве. По американским данным, опубликованным в этом году, Линь Бяо страдает «бессонницей, приступами беспокойства… несколько раз посылал в Гонконг за специальными лекарствами от психосоматических кишечных расстройств».
– Ну ничего себе – замена Мао. Одного больного на второго.
– Нда, Георгий Карпович, – потеребил свой большой нос Косыгин. – А что с премьером?
Событие пятое
– Почему у Аладдина джинн появлялся из лампы, а наш Хоттабыч – из бутылки?
– А ты бы на его месте что выбрал – водку или керосин?
Квартиры в Алма-Ате у Николая Григорьевича Лященко ещё не было. В центре города на тихой улице имени Тулебаева только строился двухэтажный дом для руководителей области. Там и первому командующему нового Среднеазиатского военного округа со штабом в Алма-Ате должны были выделить жильё. Пока же генерал армии Лященко, до этого командовавший Туркестанским военным округом (ТуркВО), с семьёй временно жил в военном санатории «Алма-Атинский», недалеко от высокогорного катка «Медео».
Утром он выпил стакан чая с мятой. Завтрак, приготовленный женой Клавдией Михайловной, отодвинул – болел зуб. Не так, чтоб прямо хоть на стену лезь – нет, чуть ныл там, во рту, и выдавал порции боли на горячее с холодным и сладкое. Нужно было идти к стоматологу, но, как всякий боевой генерал, зубных врачей с их жужжащими бормашинами Николай Григорьевич боялся. Вот схватил ложку каши гречневой, а она горячая! Зуб сказал: «утю-тю!», и почти маршал кашу отодвинул. Обойдётся сегодня без завтрака.
И вовремя. Дальнейшие события понеслись с такой скоростью – не то, что о каше, о зубе-то забыл. Опомнился генерал Лященко чрез два с половиной или три часа на берегу Большого Алма-атинского озера. Вышел из машины и по инерции уже поспешил к группе военных, отдавать команды. И тут вдруг сердце кольнуло, сдавило грудь, он задом сдал до машины и аккуратно сел.
– Сеня, там портфель сзади, – он чуть мотнул головой в сторону заднего сиденья, – достань стекляшку с валидолом.
– Сердце? – старшина поспешил достать портфель и, пошарив в кармашке, нашёл пузырёк с лекарством. Протянул командующему. – Отдохнуть вам надо.
– Ну да, палатку вот тут, на бережку, разбить, возле атомной бомбы.
Отдыхал Ляшенко уже несколько лет не на морях всяких, а на озере. Предпочитал генерал проводить отпуск в посёлке Тамга на озере Иссык-Куль, на территории военного санатория, где у него был небольшой домик. Собирался и в этом году, но тут ТуркВО из-за агрессивных поползновений Китая разделили на два, и его поставили командовать вот этим новым. Нужно с нуля целый округ создавать, китайцы прут – почти война, не до отдыха.
Машину с командующим спорящие у берега генералы заметили и, мысленно, наверное, перекрестившись, стали подходить. Чего уж говорить, виноваты! Даже не то слово. Ведь за малым не случился ядерный взрыв, по лезвию прошло. Чудаковатый конструктор-американец и негр спасли Алма-Ату. А целый военный округ проспал. Толку-то, что сбили шестнадцать самолётов! Одного ведь вполне хватит. Таблетка ещё не подействовала, холодила нёбо, но сидячее положение и вид понуро идущих к нему на казнь генералов как-то незаметно боль ослабили.
И тут выскочил, как чёртик из табакерки, старшина-водитель.
– Медика надо! Сердце! Плохо Николаю Григорьевичу.
Вжик – и всё, нет больше подкрадывающихся к нему генералов. Побежали эскулапа искать.
– Сеня, я тебя просил? – улыбнулся виду бегущих генералов командующий.
– Да! Вы загнётесь, тащ генерал – кого я тогда возить буду? – ухмыльнулся старшина.
– Ладно, спасибо.
Может, и хорошо – остынет пока. Распекать ведь начал бы. Однозначно ведь, сделали, что могли. Как раз случай вспомнился, что разбирали в генштабе пару лет назад. В конце 1967 года, месяц не запомнился – октябрь, вроде – с аэродрома Кюрдамир Бакинского округа ПВО подняли пару самолётов на перехват двух иранских истребителей, нарушивших воздушное пространство СССР. Ведущий после указания с земли пустил РС-2УС, однако бортовая РЛС восприняла две близко летевшие цели как одну, и ракета прошла между самолётами, не поразив ни один из них. Лётчик или наводчик виноваты? Скорее всего, и тут что-то подобное, а что на подступах к столице Казахстана не было зенитчиков – так тоже, кто виноват? Сам отдал приказ о передислокации. Всегда хотим, как лучше. Пока рассуждал так командующий, и боль в середине груди прошла, и злость улеглась, и пришло время самому отвечать. Одновременно подъехали две машины – с Тишковым и с доктором.
Врач прослушал сердце, дал капельку нитроглицерина и, махнув рукой, отошёл. Ну а чего воздух сотрясать? Не повезут ведь сейчас генерала в больницу. Да и сердце вроде нормально бьётся.
– Что нового, Николай Григорьевич? – протянул руку Первый Секретарь ЦК.
– Бомба там. С дозиметром ныряли, – подскочил начальник Гражданской обороны нового округа.
– Ясно.
– Сейчас трактора подъедут, – продолжил генерал-лейтенант.
– Подождём, твою мать…
– Простите?
– Песня… Работайте. Николай Григорьевич, поехали назад. Тут без нас разберутся. Нужно с Москвой на связи быть. Пиндосы ведь не успокоятся теперь – как бы настоящую ядерную войну китайцам не устроили.
– Я бы только рад был. Ведь чудом все живы! Полмиллиона человек бы погибло. Негр страну спас, кому расскажи…
– Он не просто негр. Он – джин.
– В смысле?
– В смысле имя у него такое – Джин. Джин Минго.
– А, в этом… Я-то про сказку подумал.
– А разве не сказка? То на меня с бульдозером упадёт, то китайский бомбардировщик собьёт на игрушечном коптере. Поехали, там Гречко с Косыгиным, может, чего нового придумали.
– А бомба? – опешил Ляшенко.
– Что вы, бомб не видели? Или думаете, без вас не вытащат? Знаете, какой самый плохой стиль руководства? Сам скажу. Это когда всё стараешься за подчинённых сам сделать. Привыкнут. Сядут на шею.
– Ну, на мою ещё залезть надо, – недовольно буркнул генерал.
– Вот и не будем подставлять. Что-то неспокойно мне. Нужно быть поближе к телефону. Поехали, Николай Григорьевич.
– И мне тревожно. Такое чувство, что не кончилось ещё. Начинается всё только.
– Одну минуту товарищ Первый Секретарь. Архипов, я в штаб. Как только самолёт вытащите, сообщи. И при любых непредвиденных сразу по рации сообщайте, – генерал глянул на озеро. Лёгкая рябь дробила солнце на тысячу искорок. И не скажешь, что смерть под ними.
Глава 8
Интермеццо девятое
Трамп заявил, что хочет видеть Байдена в тюрьме, на что Байден ответил, что не собирается его там навещать.
На борту авианосца «Рейнджер», построенного в типе «Форрестол» больше десяти лет назад, в большом зале для заседаний сидели всего четыре человека. Трое были в штатском, и лишь один высокий и худой генерал сверкал на погонах четырьмя звёздами. Он дождался, пока джентльмены выкурят сигары и сигареты, потом встал и подошёл к прикреплённой к доске карте СССР. Рядом висели ещё две карты – Китая и Азии. Генерала звали Эрл Уилер, и он был Председателем объединённого комитета начальников штабов. Должность, в США довольно косвенно связанная с принятием решения об открытии военных действий против суверенного государства – а именно этим собравшаяся четвёрка и хотела заняться. В прямые обязанности четырёхзвёздного генерала входили кадровые назначения и надзор за ресурсами и личным составом, выделенным для осуществления боевых действий в рамках вверенных им служб. Председатель также мог передавать сообщения от Президента и Министра Обороны и, в случае необходимости, выделять дополнительные средства для боевых командиров. По существу же Эрл Уилер являлся самым высокопоставленным военным офицером вооружённых сил США и главным военным советником президента, Совета национальной безопасности и министра обороны. Вот сейчас он и пытался дать совет президенту и министру – не лезть в эту заварушку. И, похоже, тщетно.
Четвёртым человеком был сорокашестилетний советник по национальной безопасности США Генри Альфред Киссинджер. Самый молодой и самый влиятельный политик в США на данный момент.
– По последним данным, китайский самолёт с ядерной бомбой типа нашего «Малыша» сбит в десяти километрах от Алма-Аты. Это столица одной из республик СССР. Всего в сторону Алма-Аты вылетели семнадцать фронтовых китайских бомбардировщиков Н-5А, модификация «Харбин-5» – это нелицензионные копии советского Ил-28. Именно с такого самолёта 27 декабря 1968 года впервые была сброшена китайская атомная бомба.
– Семнадцать, – Генри Киссинджер почти засмеялся, прыснул, но тут же придал лицу серьёзное выражение. – Простите, просто у китайцев не может быть семнадцать ядерных зарядов.
– Соглашусь с вами, – генерал проигнорировал смешок. – Скорее всего, наряду с самолётами, которые перевозили «малыши», были и те, кто вёз обычные бомбы.
– И что предприняли Советы – нет новой информации? – министр обороны США Мелвин Лэрд, по понятным причинам, военным не был. В последние десять лет он скорее занимался здравоохранением, чем военными делами, хотя в конце Второй Мировой и служил во флоте. С 1956-го по 1967-й, будучи конгрессменом, являлся членом делегации США во Всемирной организации здравоохранения.