Обитель снов

– Зато не так больно, как четвертование! – Ник обиженно фыркнул. – И вообще, не перебивай меня, когда я жалуюсь на жестокую судьбу!

– Ну-ну, – девушка обвела взглядом роскошные апартаменты и выразительно постучала по бокам ванны. – Бедняжечка!

Никита пропустил издевку мимо ушей.

– Потом меня чуть было не изнасиловал мутант Винни Пух – мохнатый, и, по заверениям очевидцев, толстожопый. Завершение веселого дня выдалось поистине фееричным – растлительница-малолетка покусилась на мою запоздалую невинность!

Ольга хохотнула:

– Запоздалый девственник – звучит свежо, особенно из уст практикующего развратника во втором поколении!

– Тебе смешно, а я все думаю: меня бы сначала изгнали за связь с ГМО, а потом расстреляли за Марику? Или сначала расстреляли?

Смеялись оба. Потом долго и нежно целовались.

– Ты знаешь, – он ласково куснул ее за ушко. – Может, день и не такой уж дерьмовый…

Ольга прижалась к его щеке, волосами пощекотала лицо. Со вздохом отстранилась, посмотрела на него. Нехороший у нее был взгляд, слишком печальный, слишком… Ник вновь не смог расшифровать того, что скрывалось в темных, наполненных влагой глазах.

– Что случилось, ты плачешь?

– Не обнадеживайся, Ник, день на самом деле полное дерьмо.

– Знаю, но мы можем сделать его чуточку лучше.

– Я выхожу замуж, Ник, – Оля больше не смотрела на него.

– Ты с ума сошла? Это какой-то дебильный прикол?

– Дебильный прикол, – бесстрастным эхом отозвалась она. – Мне жутко хочется курить…

– Подожди, я приготовил для тебя сюрприз, – Никита поспешно выскочил из ванны. Он не понимал, почему и куда торопится, тягостное ощущение заканчивающегося времени застигло его врасплох. Придавило к земле, заставило действовать. Только не стоять на месте, только не…

Сюрприз лежал во внутреннем кармане пиджака – драгоценный, поблескивающий целлофановой упаковкой на гранях.

– Смотри! – он сунул сигареты ей в руки. – Настоящие. Довоенные. Тебе.

– Ты больной, – она заговорила не сразу, недоверчиво вертела пачку, качала головой, то ли в восхищении, то ли в чем-то еще, недоступном его пониманию («не умею тебя расшифровывать»). – Жалко же… двадцать лет пролежали.

– Может, в прах давно превратились… Открывай, чего тянуть.

Сигареты уцелели, не рассыпались в ее изящных красивых пальцах, не потеряли забытого на два десятилетия запретного вкуса.

– Как после такого курить местный самопал? – Ольга глубоко затянулась, закатила глаза от наслаждения. – Наверное, придется бросать.

– Давно пора.

– Вот и жених заставляет…

– Ольга, да что за пургу ты несешь?! – Ник сорвался на крик. – Какой в задницу жених?!

– Он с Ясеневской общины. Хороший человек. Меня любит, – девушка откинулась на спинку ванной, пытаясь выглядеть расслабленной и спокойной. Лишь сигарета предательски дрожала в руке. – Свадьба через неделю. Сегодня прощальная вечеринка для нас с тобой. Завтра на станции меня уже не будет.

Ник не верил. Не мог и не хотел верить. Ольга, которая всегда была рядом, прекрасная, сексуальная, принадлежащая только ему… Мысли путались, слова не приходили.

– Почему?

Ольга продемонстрировала ему недокуренную сигарету:

– Это – ты. То, что ты олицетворяешь.

– Окурок?!

Она невесело рассмеялась:

– Нет, совсем нет. Угости меня еще сигареткой, целая будет выглядеть убедительней.

Оля извлекла из предложенной пачки сигарету, провела под носом, втягивая аромат. Ник протянул ей зажигалку, но девушка решительно замотала головой:

– Слишком много для одного не очень счастливого вечера. Их нужно беречь для больших праздников, растягивать на годы… Я боюсь, Ник, постоянно боюсь.

Она не дала перебить себя, жестом заставила его замолчать, не задать очевидный вопрос.

– Ты – эта сигарета, – Ольга осторожно крутила ее в руках, боясь сломать или уронить в воду. – Я никогда не знала этого вкуса и не должна была узнать. Наверное, так было бы лучше для меня. Когда не знаешь, ни о чем не жалеешь, ничего не вспоминаешь… Но на свою беду, я узнала, и уже никогда не забуду, как бы ни хотела. Последние годы я жила в постоянном страхе потерять то запретное, что ты мне подарил. Ощущение прежнего мира, «потерянного рая», как говорит твой дядя. В вашем мире нельзя жить, им можно только любоваться. Желательно, издалека. Иначе поверишь в иллюзию и ни за что не захочешь возвращаться обратно.

– Милая, я не понимаю.

– Я влюбилась в иллюзию, а потом влюбилась в иллюзорного человека, живущего в иллюзии. Это неправильно, иллюзия не может полюбить в ответ, реальность всегда уступает мечте. Я бы очень хотела стать частью твоей иллюзии… Но я не сумею. Я родилась в метро, у нет другой жизни, кроме подземной.

– Оля, это какие-то бабские приколы. Останься со мной! Я не понимаю, зачем…

– Я люблю тебя.

Ник никогда не слышал от нее этих слов. Хотел услышать, даже, наверное, мечтал, но сейчас Ольга пугала его, он вновь, как и всегда, не мог ее расшифровать.

– Люблю мир, из которого вы пришли, который в себе несете.

– Я тоже родился после войны, я такой же…

Она не слушала:

– Я живу в постоянном страхе, что иллюзия, прекрасный сон вот-вот развеется, меня разбудят и вышвырнут вон из сказки. Ник, мне нужно проснуться самой… Я – женщина, Ник, а женский век в Метро быстротечен… Скоро я постарею, подурнею и перестану соответствать канонам сказки. Значит, пока еще не поздно, нужно подумать о семье и о детях. Ведь это – единственное будущее, которое у меня есть… может быть. И для того, чтобы не упустить свой шанс, я должна проснуться. Сама, Ник! Сама!

Она плакала.

Никита смотрел на нее. Не понимал, не верил. Слова оглушали. Нужно было срочно что-то сказать, отговорить, уберечь, но он оказался не готов. Ольга уходит. Его Ольга больше совсем не его! Какой-то хмырь, уродливый гоблин с чужой станции утащит красавицу в свою берлогу… Дядя предупреждал, и как всегда был прав, тысячу раз прав, но он, глупый самоуверенный Ник, не послушал, не принял всерьез.

Оглушенный юноша и рыдающая девушка не услышали шума, донесшегося из прихожей, не обратили внимания на быстрые шаги множества ног, раздавшиеся в гостиной. Только раскрытая с треском дверь в ванную заставила их вернуться в реальность. Поздно! Внутрь уже ворвались люди, они громко и отчаянно кричали, Ник успел разобрать лишь «грязная тварь», когда чьи-то крепкие руки схватили его за волосы и мощным рывком, способным переломать шейные позвонки, погрузили с головой в воду.