– Это из транспортных самолетов делают специальные штурмовики. Называется «ганшип» – самолет с ружьем. Летают и из пушек и пулеметов стреляют по машинам и людям. Так и висят в воздухе над тропой, долго летают, медленно…
– А нас они не того? – Кашечкин прищелкнул пальцами.
Рузаев усмехнулся.
– Нет. Это не «Фантомы». У них и оружия-то порядочного нет, они только на совершенно беззащитных охотятся.
– Спасибо, понял!
Кашечкин встал за спиной у операторов– вьетнамцев, которые завершали подготовку. Похлопав одного по плечу, он укоризненно покачал головой. Вьетнамец обернулся и извиняюще-недоуменно посмотрел на него. Кашечкин протянул руку и переключил тумблер автоматики.
– Син лой той куен[12 - Извините, забыл! (вьетн.)]! – чирикнул оператор.
– Впредь будь внимательнее! – Кашечкин вновь похлопал его по плечу и пошел на свое место.
На пульте Рузаева пискнул зуммер. Он снял с крепления наушники, надел их и стал слушать.
– Внимание, тревога! Две цели с юго-востока.
Кашечкин включил систему и начал быстро разворачивать антенну.
– Есть цель в зоне поражения! Стреляем?
– Погоди! – остановил его Рузаев, – пусть побольше соберется.
Тем временем Тхи Лан с Шульцем начали в джунглях свое представление. Сотня партизан застучала возле микрофонов, завела двигатели старых машин, покатила по дороге пустые бочки.
Кашечкин видел, как один «охотник» развернулся, пошел на ложную цель и начал интенсивный обстрел бензиновых бочек. Часть из них загорелась.
Рузаев, точно ознакомленный с планом, понимал, что американское командование видит сейчас движение, по крайней мере, пяти грузовых колонн по главным тропам, и ждал. И дождался.
– Еще две цели, сектор три-два-пять! Идут курсом сто четыре! – отрапортовал Кашечкин, впившись глазами в локатор.
– Воронье слетается.
– Товарищ командир, стреляем?
– Ждать!
Через минуту Кашечкин снова доложил:
– Еще цель, три-три-ноль.
– Итого, их пятеро. Все в зоне поражения?
– Все. Тихоходные, низколетящие.
– Цель три на сопровождение! – Рузаев весь подобрался.
– Есть ручное по высоте!
– Есть ручное по дальности!
Кашечкин сноровисто распределил цели по операторам.
– Готов к стрельбе!
– Пуск!
Каждый выстрел занимал минуту. Кашечкин, проводив одну ракету, мгновенно переключался на другую цель. Через пять минут у них кончились ракеты. Единственный уцелевший «ганшип» удирал на юг, к своим. Озабоченные вьетнамцы уже волокли к пусковому станку новую ракету. Американец оказался шустрее и успел-таки удрать от бойцов Вьетконга.
Мокрый от жары и напряжения Кашечкин выскочил под дождь, где вьетнамцы поставили-таки уже не нужную ракету.
– Все! – громко закричал он, пытаясь перекрыть шум небесного водопада, – отбой! Разряжай!
Его крик заглушила сирена отбоя, включенная Рузаевым.
Колонна была уже на марше, когда ее догнали на «газике» Шульц и Тхи Лан. Они залезли в головную машину к Рузаеву и тут же, без комментариев, кинулись его обнимать.
– Понимаете ли вы, товарищ, – быстро заговорил Тхи Лан, – что у нас теперь будет две недели спокойной жизни?
Рузаев кивнул, а Тхи Лан продолжал:
– Вы теперь, – он показал на колонну, – можете ехать не маскируясь. Никто не прилетит.
– Некому летать, – пояснил Шульц, – дорога расчищена.
– Ну, это вы слишком оптимистичны, – возразил Рузаев.
– Вовсе нет. У них нет больше охотников в этом районе. Дорога свободна. Люди могут спокойно ходить по своей земле. Эй, вы куда? – Шульц обеспокоенно посмотрел на просеку, на которую свернул ведущий.
– Туда, – Рузаев махнул рукой.
– Там деревня рядом, – наморщился Шульц, – надо было левее брать.
– Деревня не помешает, – хотел было ответить Рузаев, но проглотил слова.
Из леса прямо на дорогу выскочили три вьетнамских крестьянина в огромных конических шляпах. Один из них взвизгнул и исчез в лесу, а два других, размахивая руками, кинулись наперерез. Колонна остановилась.
– Что случилось? – удивился Рузаев.
– Все. Сейчас начнется, – обреченно вздохнул Шульц, – я же говорил, левее надо было ехать.
Тем временем крестьяне побежали вдоль колонны, издавая радостные вопли, а им навстречу с такими же криками вылезали вьетнамские водители и солдаты.
Рузаев хотел было приказать следовать дальше, но из джунглей начали выбегать еще крестьяне. Солдаты что-то закричали им и замахали руками, показывая на командирский газик. Буквально через секунду Рузаевка и Шульца вытащили из машины, надели им на шею гирлянды цветов и натолкали полную машину фруктов. Офицеры пытались, было сопротивляться, но толпа росла, и Тих Лан пояснил, что теперь им без благодарностей не уйти.
В общем, колонна смогла тронуться только через полчаса. Крестьяне махали им вслед, а Рузаев радостно улыбался. Кашечкин сидел в кузове тягача и рубил штык-ножом ароматную шишку ананаса. Остальные ананасы, раскатившиеся от тряски по всему кузову грузовика, солдаты-операторы ловили и запихивали в огромный мешок.