Прогнозы изменения законов природы

– При этом с вас не будут сниматься регулярные обязанности! – эфир прекратился.

– Пойдёшь? – спросил без давления Кондратенко. – Сразу в рай! – обычно он так резко не шутил, но сегодня – мы оба это понимали – ему было можно.

– Надо подумать. Брат, извини, у меня тут срочное задание – попозже подойду.

Я действительно был в цейтноте. Но загонял себя умышленно. А с учётом новых обстоятельств решение служебных задач помогало ответить и на вопросы про добровольчество и про… святое становление.

Так.

Просмотрел серию новостей – внутренних и внешних, отметил бестолковость материала «Аллигатор» не погибнет, даже если ему отстрелят хвост». Что из этого следует для людей?! А если кто прочитает со смыслом без кавычек? Непонятный предмет для гордости. Ну и надо бы потоньше.

Лобовая пропаганда, как по мне, работает хуже. Я старался работать на семантическом уровне: заронить сомнение, вызвать интерес профессионалов, коснуться скрытых мотиваций, заочно посоревноваться с таким же сотрудником по ту сторону. Низкая стилистика мне претила. Хотя в таком жанре приходилось выступать тоже.

Пора было разгоняться. Вот, можно зацепиться – в одном зарубежном издании проблемная статья «Почти каждый третий из строителей погибает от передоза. Надо что-то делать». Пока неясно, как это раскрутить и обернуть. Мне пришлось включить профессиональное качество – иезуизм. Я так называю изощрённый цинизм. В принципе, мне это несвойственно – а вот тем, у кого есть цинизм в характере, работать у нас проще. Бу-бу-бу-бу – я понадувал щёки. Это у меня такой признак работы мысли.

Вот, придумал! «Выбытие населения из-за социальных проблем – одна из причин, почему страны принимают беженцев». Изощрённенько! За такое в рай меня не пустят – значит, неплохо.

Первая идея есть. Записал. Откинулся в кресле. Подумал, что странно, когда работать на такое приходится душой.

Вот, в мировом котле, смешивая даже на равных чёрное и белое, выходит состав ближе к чёрному. В душе, наверное, так же. Но, хочется верить, что в душе потом можно раскрутить это смешивание в обратную сторону и вернуть белое.

Дедлайн уже вот-вот. Надо начитать свежих материалов. «На великой шахматной доске образовалось динамическое равновесие, но с негативным для соперника трендом… В этом гамбите, выражаясь шахматными терминами, образовалась патовая ситуация…» Я называю подобные рассуждения «кабинетными упражнениями». А ведь путём таких рассуждений во многом и определяется характер действий. Ты попробуй выйди сам в окопы – пожалуй, забудешь про шахматные аналогии! Как будто на пальцах осела болотная жижа – мысленно я её стряхнул.

«Время важнее всего остального!» – это было негласное правило нашей группы. Пусть будет ерунда или бессмыслица – но следует успевать. В этом была своя правда. «У нас эти чёртовы правила не без чёртовых причин», – всплыла на экране из глубин таргетированной рекламы фраза. О чём было всё послание полностью, я не дождался – цигель-цигель.

«О, есть всё же полезное зерно в тексте!» – я зацепился за слово «динамическое». «Современный конфликт требует динамической матрицы целей». Записал и даже поднял потом на первое место. «А, хорошо же?! В меру непонятно, с наукой, и работает в обе стороны – может отражать реальность, и может трансформироваться от реальности».

Остаётся три минуты. Вбиваю в поиск наобум (надо что-то про вечное): «Данте». Поисковики выдают часто непредсказуемые подсказки, плюс столбик быстро читается. (Успел зачем-то подумать: «Интересно, а на Страшном суде так же с ответами торопят? Народа ведь много. А сейчас ещё больше!») И третьей строкой появилось: «Данте… как танк». Вот так да! Полез в контекст – оказалось это про игру «Хроники хаоса», обсуждалось, кто контрит Данте и про танк.

В итоге родилось: «Кто контрит Папу Римского?». Уж задирать пафос, так задирать!

Успел! А кому хочется лишаться премии?

Налитый час назад кофе остыл, но это в моменте было неважно.

«Вася!» Я поднялся и пересёк несколько негласных границ между секторами ситуационного центра. Мы старались не ходить к соседям, чтобы не мешать – ну и чтобы потом не катали на полиграфе на предмет, не познал ли кто чего лишнего. Никаких границ на полу, конечно, не было – эти барьеры висели в воздухе сами собой.

Я подошёл к Кондратенко. Он увидел меня в отражении в мониторе, но не повернулся.

– Не отвлекаю?

– Не сильно, – он, наверное, не хотел, чтобы наш разговор неверно поняли.

Как ни странно, в их секторе было мало народу.

– Да все на перекуре, – ответил он на незаданный вопрос.

– Ну пойдём тоже покурим, – предложил я, хоть и не курил.

– Да, хорошая мысль! – он вытащил из стола свежую пачку сигарет.

Мы долго шли затемнёнными коридорами – курилка располагалась во внутреннем дворе, были закрытый павильон и вроде как запретное пространство вокруг него. Но большинство коллег стояли снаружи: было хоть и прохладно (май оказался не по климату зябким – да вообще, весна из Москвы в последние годы ушла), но солнечно. Все хотели ловить солнце.

Среди курильщиков был в основном васин сектор, они уже успели с утра между собой поздороваться.

– Гутен морген! – неловко вырвалось у меня: пытался пошутить.

А на самом деле у меня после некоторого умственного и эмоционального напряжения снизился контроль за речью.

Некоторые кивнули.

Мы остались на дворе, расположились чуть поодаль.

– Я тоже покурю, – сказал во мне другой «я».

Ну значит так было нужно.

Василий достал сразу несколько пачек сигарет из разных карманов, с разным числом курева.

– Вот, выбирай!

– Зачем тебе столько?

Он продолжительно посмотрел на меня.

– На автомате беру каждый раз новую пачку. Вроде внешне не нервничаю, а изнутри приходится, прорывается само.

Я выбрал Camel. Пачка оказалась из ограниченной серии – вместо верблюда на титуле красовался белый медведь.

– О, неожиданно! Дай посмотреть, – я протянул руку.

Но Василий уже смял пачку – сигарета оказалась последней – и бросил в урну.

– Ну зачем? Прикольно же. Я бы сыну показал.

– Сейчас не до приколов, – оборвал он, и был вправе.

– Ну да, буржуйская вещь.

– Вот именно! – разговаривать при таком скоплении народа он, было видно, не хотел. Или вообще не хотел.

Выкурили по одной. Быстрее, чем хотелось бы.

«Надо бы выпускать метровые сигареты!» – пошутил я внутри себя, правильно решив, что лучше лишний раз не высказываться. «Ага, и пятиметровые винтовки…»

Кондратенко, как и многие другие, чуть подождав, прикурил снова.

– Что решил? – он всё-таки чуть расслабился и задал реально волнующий его вопрос.