Прогнозы изменения законов природы

Когда через несколько минут эфир закончился, меня отпустили, дали подняться. Все вернулись к мониторам и продолжили службу.

Пастушок

Наловить рыбы тоже получилось, но гораздо интереснее оказался улов иного рода, улов одного человека. Этой странной удаче не предшествовали никакие приметы или знаки. В жаркий степной день мы небольшой компанией собрались на рыбалку на местные пруды. Нас, городских, оказалось четверо – вместе со мной ещё одноклассник Александр и муж его сестры Олег (тоже, оказывается, зять) с двенадцатилетним сыном Димой.

Долго собирались – пока купили червей-опарышей, запасной мелкой снасти, воды-вина; пока съехались, и мужчины ворчали «лучше бы поспать». Но длинные дни середины июня пропускать было нельзя, душа просилась на природу и карася, пусть пока небольшого. Я про себя, как обычно, досадовал, что наша река слишком хитромудрая: взять рыбу там с разбега не получается – и приходится чередовать окрестные пруды и озёра. Благо, таковых в округе много.

Философский спор про куда ехать тоже чуть затянулся. Пытались созвониться с авторитетными рыбарями, но те уже были вне доступа. Возможно, с утра забрались на дальние водоёмы или продолжили отмечать длинные выходные. Я предположил, что всё вместе. А почему нет?!

Решили поехать на новое место: по слухам, там клевало. Я этому порадовался – в копилку впечатлений добавлялись другие поселения, ландшафты и люди. В недолгом, минут в сорок, пути я нашёл местный инфоресурс, чтобы узнать о территории. Название «Коммунист» выглядело уже ненужным реверансом к истории. Получается, новых смыслов за долгие новые годы создать не смогли, а архивные ценности не выдерживали требований времени и не звали никого не то, чтобы в будущее, но даже не крепили людей с настоящим. Уверен, большинству жителей этого села это в общем-то яркое и необычное слово ничего не говорило. А только обозначало какое-то светлое продолжение неопределённого подсолнечного бытия.

Мои слова нашли приятное подтверждение в том, что за всё время наших блужданий в поисках целевого водоёма по развилкам Малосемёновки, мы встречали только детей. Я отметил про себя, что это хорошо – вот бы были такие деревни и города из одних детей. Тогда там было бы исключительно хорошо. Ребятня точно не знала слова «коммунист» – тем более, в летних детских игровых хлопотах и ватагах они забывали сами себя, а жили для чего-то общего. Я за них помолился, хотя, будучи выходцем из прошлых времён, не знал ни одной молитвы. Помолился без слов, смыслом. Чтобы им досталось полного для их возраста счастья, чтобы детство не укоротилось никакими грозами.

Особенно хотел нам помочь почему-то лысый, лет пяти, мальчик. Когда мы проезжали через главный перекрёсток уже в третий раз, и он вновь обозначил своими телодвижениями сочувствие нам, заблудившимся, нельзя было не остановиться. Пацан сбивчиво, при поддержке дюжины сотоварищей, показал нам поочерёдно во все стороны. Мы ничего не поняли и взяли радиус поиска шире. В итоге потом оказалось, что пруды и речки без течения есть реально на каждом направлении.

Поиски меня уже занимали не меньше их цели – раз за долгие годы я поймал себя на том, что не обращаю внимания на время. Но ненадолго. Скоро причина отсутствия взрослых стала ясна. Всё население собралось у местного присутствия – за многолюдностью вывеска заведения была не видна. Что это было за здание, я так и не понял. Несколько десятков человек сгрудились вокруг чего-то посередине, стояли, плотно прижавшись друг к другу – сплотившись как ни при каких других обстоятельствах.

– Мы провожаем в последний путь нашего земляка, героя… – доносился из середины гулкий голос, – … Таких в нашем регионе за три месяца уже семьдесят… За ними их семьи, матери, жёны, дети… Кто-то ушёл совсем молодым, не успев обзавестись семьёй…

Мы проехали мимо, замедлив скорость. Некоторые на нас неодобрительно оглянулись, но решили нас простить, как непреднамеренных свидетелей.

Я отметил про себя, что очень гуманно со стороны местных не брать с собой на церемонию маленьких детей. Пусть такое проходит, их не касаясь.

Оркестра или какого-то одинокого музыканта тоже не было. Скорее всего, их за ненадобностью не проживало в небольшом селе, а районные власти прислать не догадались. И к лучшему: и без того переживания родственников и тягостные воспоминания друзей или незнакомых с мужчиной людей, если бы сопровождались погребальной музыкой, наносили бы более жестокие и долгие раны в памяти.

Вот только отсеялись, окончили посевную, отдыхать бы да праздновать – ан нет, принимай тут такой отсев, человечий.

– …вам надо гордиться… – прорвалось до нас с ветряным валом.

«Горевать и гордиться – единый зачин у слов, – подумал я невпопад. – Но, очевидно, всё же это не однокоренное».

А в переживаниях родичей то и другое сливается, именно сейчас сплавляется и застывает – у каждого в своё – в огрубелое, чаще в бесформенное нечто, в памятный знак, в слиток, который придётся нести за парня. Как отмерить доли в этой амальгаме?

А в это время в природе, в степном безграничном пространстве одномоментно соседствовали мощное, как будто многократно умноженное в жару, солнце и лёгкие безобидные облачка, и сизые, копящие силы для ливня тучи; ветер и безветрие, пашня с бодрыми свежими ростками и луга с частично сгоревшей травой.

Наш парнишка, Дима, наверное, не обратил внимания на событие – он отвечал за навигацию, вёл нас по карте в смартфоне. Ну и хорошо!

– Вот здесь направо, там через пару километров два пруда, они просто в низине, не видно.

Такой компанией мы выехали не первый раз. Пусть даже за лето получалось выбираться нечасто, но то, что уже образовалась своя традиция, было определённо.

Я открутил пробку на литровой бутылке вермута, отпил сам и передал на заднее сиденье Олегу.

– О, интересный вкус. Как, говоришь, называется?

– Вермут.

– Надо запомнить.

Сладкое лёгкое вино оказалось на сегодня наилучшим вариантом: меня переключило, настроило на позитивные ожидания.

– Только кончился икромёт, скорее всего, рыба ещё болеет, – Александр, бывший за рулём, успевал управлять, курить, крутить радио, принимать информацию от штурмана и проводить для нас рыбацкую экскурсию.

Все эти атрибуты местных экспедиций нравились мне наравне с самим процессом ужения. Даже притом, что результат был через раз.

– На Красном из-за большого разлива сложно подобраться к нашему месту. Снега было много – высокая вода, – Александр разъяснял нам свою стратегию, которая необходима даже в таком несложном деле, как выезд на рыбалку, не говоря о более серьёзных движениях.

К слову, он мой первый лётный инструктор. Когда он учился на лётчика военно-транспортной авиации, а я был в другом училище и приезжал на малую родину в отпуска, я однажды, надев отцовскую техничку, приехал к ним на аэродром и летал с ними на Ан-26. Пустили за штурвал два раза, минут по десять. Классно! Другой мир. Сейчас от лётного училища почти ничего не осталось – сквозь плиты на плацу трава в высоту на полметра.

– Никого нет – значит, нет клёва.

– Не факт.

– Ну всё равно уже приехали.

– Мы здесь в прошлом году были – шансы есть.

В этих рассуждениях происходила наша настройка на местности. Мы пытались прочитать водоём, где какой склон, камыши, усынки, где вероятнее скопление карася. Я всё хотел поймать какую-то другую рыбу, и было известно, что другие виды тоже есть и в немалом количестве, но пока удавалось редко. Однажды, правда, поймали речную черепаху – выпустили, конечно.

Мы вышли осмотреться. Заметили почти на горизонте смешанное стадо коров с овцами. Пока курили и осматривали берега, стадо на удивление быстро приблизилось. Часть животных безоглядно бухнулись в воду и застыли, остывая, часть замерли округ. На наш взгляд, взгляд городских жителей, пастухов было больше необходимого – пять человек, трое на лошадях. Они передвигались тоже весьма активно, казалось, даже не обращая внимания на зной.

– Вы на рыбалку? – к нам подъехал на коне пастушок, шустрый чернявый парень.

– Да, привет!

– Добрый день! Я вам подскажу. Именно здесь клёва нет. Надо чуть дальше.

Никто не ожидал такого обхождения. Помощь местных самое лучшее в таких обстоятельствах.

– Сейчас рыба пока не выросла, но её много.

– Сами ловите? – спросил я скорее из вежливости.

– Да у нас этой рыбы…

Было заметно, что пацану не хватает общения.

– Давайте я вас провожу. Езжайте за мной.

Он почалил вокруг усынка, периодически оглядываясь, успеваем ли мы за ним.

Стадо пока замерло вокруг воды и требовало меньше внимания. Остальные пастухи вразнобой ходили и сидели по контуру. Их застывшие в монотонности труда лица не выражали ни радости, ни усталости – вероятно, они выработали свой устав почасового проведения времени, не дозволявший крайностей. Наверное, они периодически успевали получать от работы удовольствие.

Мы проехали с полкилометра и стали рядом с таким же берегом.

– А в чём здесь разница? – спросил Александр пастушка.

– Я не знаю. Просто рыбы больше. Может припёк другой, или своя какая-то глубина. Не сомневайтесь.