Пока трава не поднялась… Про суровые походы без травяных джунглей Сахалина

Пока трава не поднялась… Про суровые походы без травяных джунглей Сахалина
Андрей Иванушкин

Ранние походы по чернотропу, пока трава не поднялась, что несказанно облегчает жизнь походного человека. Два рассказа из жизни таежной, один по мотивам найденных «деревянных» иероглифов.

Пока трава не поднялась…

Про суровые походы без травяных джунглей Сахалина

Андрей Иванушкин

© Андрей Иванушкин, 2023

ISBN 978-5-0059-4456-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

БОБРИК НАШЕГО ПОХОДА

Маршрут этого похода, с одной стороны, не отличался оригинальностью – ну в горы, ну по горным рекам диким как капитализм в России, но для того и поход, чтобы ходить по столь многообещающим, в части приключений, местам. (А они неизбежны, уж поверьте). С другой стороны, деляна для долгоиграющей прогулки – была необычна тем, что начиналась с города (Южно-Сахалинска), и не на восток, куда и отправляются караваны походников, а на запад. Случается, некоторые бегают на северо-запад, туда, где протекает бурный поток старой железной дороги, много заброшенных тоннелей ее, и грязевой вулкан. И еще высочайшая вершина местного Мицульского хребта, под одноименным названием. Такие факты известны науке, бесспорно. А вот, чтобы строго на запад, да еще и через малоизвестную горку под фамилией Бобрик, малоуступающей по высоте Мицулю, нужно сказать, такого в природе походоведения зафиксировано не было.

Только этого оказалось недостаточно, и маршрут лег еще дальше к западу, чтобы упереться в физическое ограничение в виде Татарского пролива у города Холмска, дальше к западу пешком, пройдут лишь святые. Грешные ж мы люди, хотели удовольствоваться рекой Старой Уткой, пересечь стратегическое шоссе с не менее стратегическим магазином в селе Чапланово, выйти на речку Свиридовка, силой взять преобладающую высоту у Холмска – Командную. Победным маршем пройтись по брусчатке Холмска, и на парадном рейсовом автобусе уехать домой в Южно-Сахалинск.

По оптимистическим планам на это требовалось три дня, по пессимистическим четыре, по жизненным пять.

Выползти выходило в середине мая, хотелось использовать все плюсы этого периода, вкусив по самые помидоры минусы.

Из плюсов – это не поднявшаяся растительность. Для гор это ранняя весна, а для нас возможность не путаться в высокотравье Сахалина. Это жестокое явление, малопонятное большей части походников России и еще ряда зарубежных стран, но вызывающее судороги лишь о мыслях об этом позорном для Сахалина явлении. В этот же период мы его счастливо огибаем.

Отсутствие насекомости, кроме клещевины. Но в случае, если поход из жестких – а значит мимо троп, то и здесь большое облегчение. Так и вышло. Я не увидел на себе ни одного за все время действия события. А на сокамернике по палатке лишь два полудохлых любителя плазмы.

Снежные переходы в труднодоступных местах. Иногда, без их наличия, даже засовываться в ряд мест Сахалина опасно для здоровья.

Рабочие температуры при дневном освещении. Ночью можно было бы и притопить небесную печку, но это уже неподъемная для нас опция. В общем, и так сойдет.

Изнасиловав сову глобусом, можно добавить и наличие черемши. Она дает тот витамин С, который становится крайне нужным в условиях подобных нагрузок.

Минусы тоже потрясают воображение.

Это более высокая вода в реках. Снег, воспользовавшись случаем наступления весны, начинает таять. Иногда бурно, и тогда реки вздымаются, и стоит задуматься о вариантах с литерами Б, В и даже Г.

Вода в реках более холодная, чем летом, и даже отчасти чем осенью. Это важно, потому что в таких походах приходится ходить по воде. Сахалин такая штука, где бездорожья могут быть уверенно пройдены лишь по руслам ручьев, а там вода, и, как ни печально для будущего ревматизма, очень холодная. Можно таскаться и в болотниках, но какие же они тяжелые, плюс иные минусы их, поэтому их любят совсем немногие. Я тоже не отношусь к их любовникам.

Приходится таскать немного больше одежды, чем летом.

Здесь, лучше меньше рассуждать, а больше делать. Опыт есть, желание тоже пока не пропало и мы пошли. Я и Ксюха. Ее мне выдало провидение – на счастье или на беду, я еще не знал. Обычно то я хожу один, но раз человек сам напрашивается на преждевременную смерть, то я не смог ему отказать, и она окунулась в прорубь головой.

ТОТ САМЫЙ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

15 мая 2022 года запомнят многие дачники округа «Ласточка»

Ведь мы потеснили их пространство в 11 автобусе нашими рюкзаками. Ну и выглядели мы не сильно дачниками. Вышли на конечной, на самом кладбище. Быстро пробежали мимо него и повела нас дорога точно на запад ровно два километра. Ксения бурно радовалась, как быстро сокращается расстояние до Бобрика. С остановки это было 12 км, и вот уже всего то 10..но по прямой. Это вообще загадочная вещь в запутанном лабиринтами ручеистых долин Сахалина, объект может быть недалеко, даже близко. Вот каких-то десять километров, а ты даже не мечтай, что дойдешь туда сегодня. Может быть завтра…

Дорога, бедная грунтовка, кончилась где-то внизу у первого нашего ручья, мы окунулись в какую-то растительность. Первую на нашем пути, но сколько же еще будет попрано нашими ногами впереди. Дальше мы шли по полям с мелким бамбуком, пересекли еще один попавшийся под ноги ручей, залезли в мелкий распадок и вот-вот должны были соединиться с дорогой. Где-то, на картах, она так и называлась, да и спутник излучал уверенность, что это и есть дорога. Лишних почти три километра по трассе, были не лишними в движении к успеху. И мы рвались к нему, где между ним и нами лежала дорога, которая без промедления нас доставит на пьедестал.

Какие-то заросшие молодняком колеи, отсвечивающие нам в лицо солнцем через зеркало воды, которая уютно плескалась в глубине их. Большие лужи, больше напоминающие озера распростерлись по обочинам ее, а буйный в своих фантазиях и росте бамбук сурово выталкивал нас в сырость колеи не давая повода для обхода. Я не телепат, но кое-какая напряженность со стороны Ксюхи несла свои флюиды. Я не стал делать вид, что меня это волнует и пошел дальше запинаясь в ненадлежащей поверхности и моральных веревках, которыми меня оплела уверенность, что сегодня мы не дойдем.

Но мы пошли. Дорога опрометчиво пошла наверх, что и погубило ее, она стала намного более комфортной для прохождения. Глаза у Ксении высохли от слез, и в ближайшем будущем она даже поделилась со мной шоколадным батончиком.

Отдыхали мы на «Башмаке» – я с удивлением обнаружил на карте, что мы на вершине этой горы. Что-то чуть больше 200 метров. И все бы ничего, но здесь дорога делала прощальный поворот. Дальше в какой-то теории шла дорога, но она так заросла бамбуком, что я бросил ее и пошел просто напрямик к реке Вахрушевка. Вдоль нее тоже шла дорога из прошлого, а все дороги из прошлого имеют привычку быстро зарастать, и эта не стала исключением. Дорога шла из Троицкого, и, судя по старой колее, кто-то дюжего десятка пытался проехать пару лет назад на каком-то механическом аппарате. След его еще пыжился в своим тщетном сопротивлении окружающему харасменту природы. Мы немного прошли по «дороге» и устали от нее. Здесь были свои варианты развития события. Либо идти дальше и по длинной дуге бокового ручья выйти в р. Уматовку, оснополагающую «трассу» к Бобрику, либо перейти Вахрушевку и по системе мелких ручьев и русел бить по почти прямой. Везде были плюсы с еще большим количеством минусов. Не будем сейчас думать о них, наше дело правое, мы будем разбиты от усталости в любом случае. Так что решил я, что по ручьям, так по ручьям. И пошли впервые переходить водное недоразумение – Вахрушевку. Она была до безобразия великолепно грязная. Мутная вода даже наводила на размышления, а вода ли это? Не грязевой поток?

Не оставив Ксюхе времени для размышления я предложил ей искупаться и пригрозил. Мы окунулись в холодную воду и все же оказались на том берегу. Первый снег валялся в развалку на затененном склоне, и мы ахали глядя на него. Он был блестящий.

Почти сразу мы залезли в нужный ручей, и почти мгновенно встали на приподнятой поляне на обед. Он был самым длительным из всех будущих обедов, полтора часа. Как и положено в первый день, у нас было много еды, и мы даже делились ей с проходящими мимо птицами и зверями, в недалеком будущем эта филантропия прикроет свою лавочку.

Пошли в первый ручей, а он нам был не рад, даже не улыбнулся. Грязновато чистый снег неудобно застрял в русле. Часто он был провальный, и я почувствовал себя раза два в провалившемся лифте. Шел то я первый, а Ксения пожинала плоды и немного смеялась.

Мы взгромоздились на первую стенку, немного не дойдя до кончины ручья, и по кривой изолинии выползли на перевальчик. Худой бамбук был неубедительным. Южная сторона более изобиловала бамбучником, но сход это не заход. Здесь бамбук может сделать мало лишь что.

Почему-то он мне сразу не понравился, видимо он тоже меня невзлюбил. Я быстро понял почему… на карте я не обратил внимания на мелкие изогнутые изогипсы, что указывают на небольшой ручей, и лишь ГПС дала мне понять, что это не то место, куда мы стремимся. Я сразу же обратил пристальное внимание на ошибку, и явно обрадовал Ксению, что нужно теперь идти обратно. Она сначала возликовала, когда подумала, что обратно домой, но поняв, что лишь на 200 метров назад, почему-то отвернулась и что-то пробормотала.

Запруженный бамбуком и начавшейся калужницей, ручей провел нас немного вниз и мы пошли в атаку на склон, чтобы перелезть на другую сторону, там и был тот самый, в который я стремился в первый раз, но и он нас приголубил на недолгий срок. Так же немного спустившись по этому лифту, мы сомкнули наши ряды и стали брать еще один бортик. Где-то почти на верху я посмотрел на часы и с удивлением сообщил Ксении, что прошел лишь час после обеда. Удивительно, но казалось что значительно больше, таково было общее мнение. Но вот и Пенза. Длинный ручей в обозримое будущее повел нас в свои верховья. Если заходить с Троицкого, то все эти метания были бы забыты, но эта вариативность всегда условна, никогда не знаешь, где встретишь более приветливую судьбу, поэтому будем благодарить, что не хуже. Пенза была прямой. Никаких неожиданностей. Едва встающая растительность с легкостью пропускала нас куда-то туда. Именно за этим чем-то и будет главная река наших первых двух, без половинки, дней. Славное имя Уматовка было ей. Было от чего-то немного грустно. Может от того, что не представлялось уже возможным, что за один день окажемся на Бобрике. Это в принципе возможно только на вертолете, как оказалось. Чувствуя настроение, Ксюха пошла впереди, я с удовольствием отдыхал позади. Рюкзаки поскрипывали многочисленной еще едой и спальниками, жизнь не кажется плохой, когда есть что поесть, и где тепло поспать. С этими мыслями мы и оказались перед какой-то дырой выходящей со склонов. Мы приладились ползти рядом с этим глухим мелким распадком. Крутой подъем, зато без бамбука, был короток. И вниз заскользили быстро, перелезая через сваленные деревья. Бурные шторма за последние годы наворотили столько…

Внизу тайга уже давно порепана человеком, она с трудом восстанавливается, но чуть выше, лес был все еще встревоженно пугливым от того, что его многочисленная древесина представляла цель для алчного человека. Но природа решила своей рукой прекратить страхи, и смела полтайги. И лежит она теперь в руинах, но все равно живая, только еще более труднопроходимая.

Ручей резко раздался и показалась поляна, как и обещано, еще не заросшая. Кроме того она оказалась заваленной многочисленными артефактами. Когда-то здесь был какой-то человеческий пункт с лопатами, странными металлическими огромными кольцами, подковами и еще каким-то древним хламом. А чуть дальше мы нашли под кустом, лежащую на боку древнюю амфору. Это была японская керамическая бутыль, с дыркой в самом низу. Видимо для сакэ. (подсказали что для соевого соуса) Дырка снизу затыкалась и растыкалась, когда нужно было слить нужное количество жизненнонеобходимой влаги. Бутыль была на редкость прекрасной сохранности, объемом она литров 12. В общем мы продаем ее. 100 тыс, самовывоз.

Сразу за этим благообразием начались первые трудности, которые всегда закаляют так же, как и раздражают. Река прыгала через большой порог вжимаясь в скалу. Используя растяжку и просто удачу, мы прошли по краю и выбрались на медвежью тропу. Она делала красивый пируэт перебрасывая нас через мысок. Долина тем временем разошлась и открыла красивые поляны с застывшей к броску в жизнь травой. Калужница дарила незабываемый желтый цвет, а река холодные зрачки воды, которые смотрели тебе в ноги так и норовя вцепиться в них холодом. Но каждый раз, когда это казалось неизбежным, какое-нибудь дерево резво падало поперек реки, чем мы и пользовались.

Шли ни шатко ни валко, так как позволяла обстановка, а тень отбрасывалась все дальше. Мы ее не видели, конечно, но часовые стрелки смело предсказывали подобное развитие событий, и мы задумались переночевать. Мысль не нова, особенно накануне ночи. Разразились бурные споры, встать ли на галечной косе, или на хвощевой полянке под сенью ели с пихтой. Победила Ксюха.

Все закончилось счастливо. Палатка взгромоздилась на поляне, костер ворчал палками пихты, которая Ксень свет очей моих, напихала полную жмень под мои причитания – что хуже дров во всем лесу нет, чем пихтовые. Но ложка в руке повара не дрогнула, мой лоб не пострадал и макароны были доведены до логики своего существования.

Ксюха ихтиофаг, я же ел все. Сначала свою тушенку с макаронами, а потом как тюлень хватал ртом рыбу с рук сопоходницы. Мы еще не испытывали голода.

Завернувшись в спальники вспомнили прошедший день, и сочли его скучным, никто даже не соскользнул в приятную охлаждающую жидкость с бревна. Лишь коснулись темы первого прохождения Ксении в бамбуке. Как ни удивительно, она никогда до того не ходила в бамбуке. Это был не самый злой случай из всего сообщества злаковых по прозвищу бамбук (или с японского саза курильская), из десятки тройка, но первый раз это первый раз. Хотел встать на колено чтобы торжественно поздравить ее, но запутался в спальнике и пропустил эту часть процедуры ограничившись словесным потоком.

Ночью я раздражал Ксению храпом, но грел ее замерзшие ноги, чем сильно раздвоил ее чувства по отношению к моему присутствию в палатке. (К слову моей, но она грозилась взять на следующие походы свою, которая была лучше, выше и сильней моей). Под утро две минуты шел дождь. Кому-то покажется странным, что я отметил столь незначительное событие, но когда спишь дома, то да, оно такое, а когда в палатке, то ухо и нервы чутко отзываются болью на каждую дробинку воды упавшую с неба на полотно палатки. Дождь заставит подняться воду еще выше, он вымочит низкую растительность, которая будет сыпать вам за воротник воду. В дождь переход возможен очень умеренно, и так поверхность не изобилует лестницами и просторным тротуарами, а тут еще и дополнительная смазка в виде воды на камни, деревья, что повышает падучесть личного состава вдвое против прежнего.

К счастью, короткий дождь продлился настолько быстро, что некоторые даже этого не заметили.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

День обещался быть слишком погожим, чтобы радоваться этому

Сглазить подобное явление на Сахалине проще простого, поэтому мы немного поругали для приличия погоду, помолились Ямбую и выдвинулись навстречу яркому разнообразием дню. День еще не начался, а мы уже совершили одно из величайших фито открытий! Видимо походное счастье зажглось нам где-то в чертогах небесной туристической канцелярии.

Шли ходко, я радовался пологим берегам пока без травы, Ксения скептически поднимала уголки губ. И топтала траву. Но непростую, а из Красной Книги. «Лилия Глена!» – надрывным голосом вскричал я. «Ты уничтожила единицу Лилии Глена!» – обвинил ее в страшном грехе, но она разгладила подавленное растение и посчитала это нормальным реабилитационным действом для того, чтобы оно и дальше продолжало существовать в Красной Книге. Я с недоверием покосился на напарницу, но пока не посчитал нужным писать на нее заявление и мы принялись оценивать ареал. Оказалось в пределах пяти соток не очень плотного посева. Это было единственное место на этой стороне Мицульского хребта где я его видел. Я прошел много речек немного северней, но нигде не было даже следа его, и вот такой сюрприз.

Требовалось пройти чуть больше двух км по р. Уматовке и перейти на ручей, который отворачивал под Бобрик. Он делал длинную длинную дугу, и нестандартно заходил с севера, вместо того, чтобы следовать восточному направлению склонов. Вот такой нестандарт. Их таких два на этом хребте, но этот более ярко выраженный.