Иллюзия

Юноша открутил железную ножку табурета, давно превратившегося в треножный, а теперь и в двуножный. Сидушка громко стукнула по бетонному полу. Оставив искалеченную утварь загромождать пространство, ремонтер кинулся на кухню. Ужин томился на плите, терпкий аромат овощей захватывал воздух. Баба Нюра отдыхала в спальне, подремывая над Библией сквозь дальнозоркие очки. Выудив из тумбочки кабель, Забаровский прихватил проволоку и пару длинных гвоздей. Он сменил трико на спортивные штаны, надел стоптанные кроссовки, из трельяжного ящика забрал потрепанную тетрадь с прикрепленной ручкой.

– Ба, я на футбол!

Обогнув дом, Руслан оказался в закутке перпендикулярных стен. Соседние дома стояли на почтительном расстоянии, занавешенные густой листвой вязов, за высоким забором с колючей проволокой гулял ветер. Удостоверившись в безопасности, изобретатель приступил к дешевому лечению сырости.

Бросив наземь приспособления, он аккуратно уложил рядом тетрадь, побродил в поисках заменителя молотка. Подвернулся тяжелый камень. Легкий постук и табуреточная ножка клином вошла в землю. Найдя податливое место в кирпичной кладке, гвозди впились в стену. Забаровский поделил проволоку надвое, прикрутил к концам кабеля, навернул на гвоздь и штырь.

– Ты шо ж делаешь, антихрист?! – раздался истошный вопль.

Руслан замер, будто преступник, застигнутый на месте преступления.

Глава II

Бебета

Грозно потрясая кулачком, из окошка первого этажа норовила выпасть наблюдательная старуха. Изборожденное морщинами лицо подрагивало больше от старости, нежели от негодования. Глубоко посаженные зрачки вытаращились насколько смогли.

– Пошто стены бьешь?!

Руслан облегченно выдохнул, ухмыльнулся.

– Бабуль, а слыхала, тем, у кого под окнами такие клинья можно не сдавать деньги на утепление?

– Да ну?!

– Точно!

– Ой, мила-ай, вот хорошо-то!

– Токо, бабушка, ты это… следи! Чтоб никто не сломал конструкцию, а то придется сдавать. – Юноша сотряс воздух указательным пальцем.

– Я теперь и днем и ночью следить буду, не сумлевайся. У меня бессонница. Никто не тронеть твову хонструкцию. Пасиб тебе, мила-ай!

Забаровский подхватил тетрадку и за угол. Перейдя проезжую часть, он пролез под забор, вышел на поле по тропке мимо котлована, скамеек, турника. Солнце грело по-летнему жарко, внедряя в кожу витамин «D». На другом конце поля гоняла мяч детвора, обозначив ворота палками и кирпичами. На полуразвалившейся трибуне молодежь распивала горячительные напитки. По беговой дорожке сновала легкоатлетка лет двадцати восьми в плотной штормовке для сбрасывания веса через пот. Рядом с сектором под «угловые», на подросшей травке примостился Глеб.

– Что так долго?

– Извиняй, дружище, надо было одно дельце провернуть. – Руслан раскрыл тетрадь. – Кто у нас сегодня играет?.. «Ювентус» – «Барселона».

Друзья разыгрывали еврокубки, чемпионаты мира и Европы. Выбрали команды, определили составы, предусмотрели трансферы. Каждому клубу назначили бюджет виртуальных долларов. Малышев задорого скупил лучших футболистов, сбыв товарищу ненужных по дешевке. Прижимистый Забаровский скрупулезно считал деньги, даже игрушечные, испытывая удовольствие от обладания надуманным богатством.

Ребята прошлись вдоль бровки к стоящим поперек поля воротам без сетки, поменьше основных. Рядом на газоне расселись три дамы бальзаковского возраста. На выцветшем пледе разместилась эмалированная посуда с салатиками, хлебная нарезка, завалившиеся на бок одноразовые стаканчики, бутылка красного вина. Вокруг играли в догонялки два мальчика и девочка дошкольного возраста. Соседство – безрадостное, но пришлось смириться – аналогичные ворота на другой стороне оккупировали мужики, разминающиеся к вечернему междусобойчику.

– Первый полуфинальный матч Кубка Чемпионов. – Руслан сверился с тетрадью. – Играем в Турине. Становись.

Глеб послушно занял место в воротах, натянув испачканные с ранней весны строительные перчатки.

– Ой, мальчики, а вы в футбол собрались играть? – На готовящееся обратила внимание мамаша пожирнее. Пухлые щечки надулись улыбкой, карие глазенки расширились до бровей, черная смоль «каре» поднялась дыбком. Бочка живота под летним пиджачком втянулась насколько возможно.

– Глянь, какие серьезные. Даже не смотрят в нашу степь, сразу видно – делом заняты, – поддержала подруга с кожей, рано состарившейся от частых мужских ласк. Женщина, упакованная в серую кофточку и потертую кожу юбки, сочетала худобу с большеразмерной грудью. Она усмехалась желтозубым ртом, пинг-понговые глазки нагло щурились. Орлиный нос набекренился к плечу, игриво подернувшемуся до подбородка. Брюнетистая коса скользнула по четвертому размеру груди, обнажив эльфийское ушко с серебряной сережкой. На левом безымянном сверкало обручальное кольцо. Развод стройнит женщин.

– Делом они еще не занимались. – Обернулась фривольно возлежащая матрона с высоко задранной юбкой. На подтянутом лице с прогалинами серо-зеленых глаз, сардельным носом и бантиками губ царила уверенность и показное равнодушие женщины, видавшей виды.

Опытному глазу девственность видна сразу. Подруги залились скабрезным смехом, точно угадав несовершеннолетие футболистов.

– Посмотрите, какие крепкие ножки, наверно, выше тоже крепкое. – Разведенка мечтательно закатила глазки, вызвав новый приступ хохота.

Ребята поджали губы. Женщины явно заигрывали, но опыт общения с дамами постарше отсутствовал.

– Бьет Роберто Баджо. – Забаровский ушел на угол воображаемой штрафной, подальше от пикника.

Суть игры проста: пробивалось пять ударов по полукругу. Голы шли в зачет команде Руслана. Менялись, и Глеб забитыми мячами окончательно формировал счет в таблоидной тетради.

– Роберто, Роберто, – перешушукивались подружки. Парни явились бесплатным представлением и объектом насмешек. Дамы забыли о детях, умчавшихся за перила вдользаборной аллеи.

Присутствие веселушек раздражало Забаровского. Он со злости пробил левой – специально тренировал, не желая прослыть «одноногим». Кожаный шар звонко врезался в дальнюю крестовину и срикошетил в ворота. Глеб не шелохнулся.

– Отличный удар, – сдержанно восхитился Малышев.

– У итальянца других не бывает. – Руслан подмигнул товарищу, скрывая удивление.

Роберто Баджо – единственный футболист «Ювентуса», оставленный себе, несмотря на постоянные уговоры продать. Бьющий передвинул мяч ближе к центру.

– Жулио Сезар.

Забаровский считал: штрафные и пенальти должны бить исключительно нападающие и атакующие хавы, привыкшие забивать голы. Современные защитники умеют лишь выносить мяч куда подальше. Реальный Жулио Сезар поставил крест на надеждах бразильцев вновь стать чемпионами мира, пробив в штангу на мундиале восемьдесят шестого года в послематчевых пенальти с французами. Но Руслан ценил этого защитника, всегда ставил в состав, как и Андреса Эскобара.

– Чем тебе так нравится колумбиец? – недоумевал Глеб.

– Цепкий защитник, уверенная игра, достойное поведение.

– А фамилия… наркокартельная.

– Ну и что? Может, в Колумбии Эскобар, все равно, что у нас Иванов.

«Жулио Сезар» пробил с правой, кроссовок зацепил газон, вырвав клок дерна. Мяч лягушкой запрыгал по траве.

– Ну, что ж ты так слабо, Роберто? – посочувствовала толстушка.

– Отстаньте! – выплеснул досаду Забаровский.

– О-о, какой агрессивный, ураган просто! Интересно, во всем ли? – Разведенка прикрыла смеющийся рот.

– Хочешь проверить?!

– Хочу! – Большая грудь с готовностью подалась вперед.

«Ювентусец» взял мяч и установил по центру. Связываться с бабами – себя не уважать. Жаль, на «пушку» не повелись, уже б отвязались.