Вибрирующая реальность. роман

– А кто он, твой босс? – спросил Штиц у Гриши.

Гвоздев помолчал, обдумывая ответ, затем произнес, не придумав ничего лучше.

– Бизнесмен.

– А по-моему фуфло полное – выбросил докуренный бычок Вазян – завидовать мертвым, крутой, обосраться можно.

– Можно – произнес, явно потрясенный разговором с Вадимом, Самсон.

– Ладно ребята, я вас оставлю, если что звоните, всегда на связи.

Гриша на прощание пожал обоим руки и скрылся за черной металлической дверью.

Самсон, кинул скуренную до самого фильтра сигарету и достал новую.

– Я еще не все до конца понимаю, но такое впечатление, что мы попали в глубокую жопу и как из нее выбраться не знаю. Это будет поглубже кроличьей норы.

– А тут и знать нечего, деньги у нас, никаких расписок мы не давали, идет он лесом, со своими иностранными уродами.

– Арнольд, ты совсем без мозгов или как?

– В каком смысле?

– Ты давно с ним знаком?

– Нет, первый раз вижу, а что?

– А то, что он знает о тебе больше, чем твоя родная мама.

Вазян молча смотрел на Самсона, было видно, как в глазах его бегают мысли, тяжелые, неприятные мысли, вызывающие страх.

– Вот так, мой друг искусствовед. Я полагаю, что этот Вадим не любитель шутки шутить, по всему видно, мужик он серьезный.

– И что же нам делать? – озабоченно спросил Вазян, ища в Самсоне мудрого философа, у которого на все есть ответ.

– Не знаю – отвел взгляд Штиц и бросил сигарету – пойдем, что ли, куда-нибудь выпьем?

– У меня денег нет – привычно, словно оправдываясь, произнес Вазян.

Самсон, недоумевая, посмотрел на приятеля, затем, как-то нелепо, но очень добродушно улыбнулся.

– Че лыбишься? – насупился Вазян.

– Нет денег – захохотал Самсон.

Арнольд хлопнул себя по карману, почувствовав увесистую пачку долларов, он тут же прыснул, заражаясь от Самсона и заражая его своим, смехом.

Они гоготали, словно беззаботные дети, схватившись за бока, как сумасшедшие, громко не стесняясь никого и ничего, безудержно, до икоты. Вместе со смехом из них выходило, словно воздух из воздушного шарика, накопившееся и переполнявшее каждого напряжение.

– Не то слово – поддакнул ему Самсон, вытирая ладонью слезы – пойдем.

– Ой, ой, ой – никак не мог отдышаться Вазян – вновь принимаясь хохотать.

– Ну все, сделай вдох и задержи дыхание – научил его Самсон.

– Фу – выдохнул Вазян – давно я так не ржал. А денег, я думаю, хватит и выпить, и закусить.

– И песню заказать – улыбнулся Самсон.

И они направились в поисках ближайшего кабака.

– Вот кафе – увидев забегаловку, Вазян ткнул пальцем, указывая на убогий, обшарпанный сарай с надписью «минутка».

Самсон состроил недовольную гримасу и покачал головой.

– Я думаю, что при нашей наличности мы можем себе позволить более благородное заведение, как думаешь?

– Привычка, вторая натура – улыбнулся Вазян – водка, пельмени, пиво, кальмары.

– Надо только баксы поменять, сразу и проверим, а вдруг это просто бумага – Самсон принялся крутить головой по сторонам. – Не знаешь, поблизости обменник есть?

– Откуда, я в этом районе впервые. Как в Москву приехал, поселился на северо-востоке, там и живу. Правда, когда курьером работал, пришлось побегать по столице вдоль и поперек. У меня хорошая зрительная память, если место или человека один только раз видел, все, встретится вновь, сразу вспомню, но только зрительно. У меня так часто бывает. Смотрю на человека и знаю что видел его где-то, а где не помню. Потом окажется, что там-то и там-то, мы познакомились у хороших приятелей, долго сидели чего-то обсуждали. А в этом районе, бывать не доводилось, хотя надо отметить, что в Москве они все на одно лицо. Мусорные бачки, крысы, дома, машины, везде одни и те же, одно что спальные районы.

– Давно в Москве? – скорее для проформы, чем из любопытства спросил Штиц.

– Лет десять – с гордостью ответил Арнольд.

– Ясно.

– Вы сами-то, москвичи называетесь, а ничего в городе своем не знаете, живете всю жизнь в одном районе, вот магазин, аптека, школа, ЖЕК, на этом познания Москвы заканчиваются. Ну, может быть еще в метро без труда ориентируетесь, а в остальном, спроси тебя где Третьяковка находится, так ты ведь не ответишь.

Вазян возбудился, он говорил громко и эмоционально, с чувством обиды за этот любимый им город. Он негодовал, как они родившиеся и живущие здесь, не любят, не уважают, не знают своего родного города? Хотя если послушать, на словах все горазды кричать о любви, а на деле, выходит, наоборот.

– Пошел ты, понаехали тут, лимита проклятая. Ты знаешь сколько в Москве осталось коренных жителей, процентов тридцать если наберется и то хорошо. А приезжие все едут и едут, повернись, плюнь и попадешь на кого угодно, только не на москвича, потому что их как индейцев, скоро совсем не останется. А ты вот приехал и ходишь тут королем, порядки свои хочешь установить, москвичей ругаешь, что мол сволочи последние, хамы и уроды. А кто нас такими сделал? Вы, такие как ты. А почему, да потому что срать вы хотели на этот город и на тех, кто в нем живет. Приехали, наработали, поучились, погуляли, нагадили и свалили к себе. И там уж у себя в кругу друзей и знакомых, под бутылочку пива или водочки с селедочкой принялись травить байки о зажравшихся москвичах. Вот и вся ваша психология.

– Ты сам то, москвич? – недоверчиво посмотрел на Самсона Вазян.

– Все, давай замнем эту тему, а то поссоримся, вон обменник.

Вазян повернулся и увидел штендер с курсом валют.

– Отлично. По сто бакинских поменяем, как думаешь, хватит нам? – ободрился Вазян.

– Думаю, хватит – медленно остывал Штиц.

Обменный пункт оказался закрыт. Они прошли еще пару кварталов, прежде чем нашли другой. Поменяв доллары, приятели отправились на поиски ресторана.

– А поехали в центр – предложил Самсон.