О.С.А. Роман

Неторопливой походкой Апрель шел по задымленному выхлопами машин городу. Он не был похож на определенное время года, это был молодой человек с короткой стрижкой и со смешно торчащими в разные стороны ушами. Само его имя было слегка странным для сероглазого юноши с улыбчивым добродушным лицом. Но в этом мире многое кажется странным, если нам неизвестна истинная природа вещей. А эта природа чаще всего бывает скрыта от наших глаз, или же мы ее вовсе не хотим замечать. Что же касается юноши, то Апрель всегда идет за Мартом. По этой самой причине папа назвал своего отпрыска этим странным именем. Да, и еще была на то одна причина – Апрель Мартович родился в День космонавтики. А папа очень любил людей этой профессии, и всегда и всем советовал брать с них пример. Он даже бросал курить по-космонавтски, как рассказывала мама. Этот метод был очень простым и ни к полетам в космос, ни к тем, кто туда летает, никакого отношения не имел. Однако Март Февральевич любил все, что бы он не делал, поперчить космическим перцем. Суть метода заключалась в том, что, как только захочешь покурить, нужно налить стакан воды и выпить его залпом, до дна. Так ли точно Март Февральевич бросил курить, или же и вовсе никогда не курил, Апрель Мартович не знал. Когда Апрель родился, отец безвозвратно покинул их семью, оставив младенца на воспитание Весны. Так звали маму Апреля. Март и Весна познакомились в глубоком детстве, это была любовь с первого взгляда: чистая, невинная и прекрасная, как теплый весенний ветерок. Весна, забежав за кустики, присела по-девчачьи пописать, а Март, не подозревая, что так делать нехорошо, подталкиваемый любопытством, подошел к девочке, нагнулся и стал смотреть, что и как это она делает.

– Я – Весна, – сказал девочка, ничуть не смутившись, – я писаю.

Тогда Март оторвал свой любопытный взгляд от журчащей струйки и заглянул в голубые, словно небеса, глаза девочки.

– Я – Март, – произнес он робко, – и я смотрю, как ты странно писаешь.

И их маленькие симпатичные мордашки рассмеялись звонким детским смехом.

В школе до восьмого класса их дразнили «тили-тили-тесто, жених и невеста». Они всегда были вместе: вместе шли в школу, вместе возвращались домой, сидели за одной партой, на двоих делили бутерброд и домашние задания. Только справлять нужду ходили по отдельности, но это потому, что туалеты различались на мужские и женские.

В классе седьмом, когда девочки стали уже формироваться, созревать и расцветать, Марта каждый день донимали в туалете одноклассники.

– Ну что, ты уже чпокнул ее? – при этом щелкая двумя пальцами о большой палец другой руки, спрашивали они. – А титьки-то трогал, трогал?

На все эти скабрезности Март лишь отмахивался, глупо улыбаясь, и, справив нужду, поскорее уходил из туалета, оставляя возбужденным одноклассникам огромное непаханое поле для их наивных сексуальных фантазий.

Но как-то раз днем после уроков Март, проводив Весну домой, по обыкновению зашел к ней для того, чтобы сделать примеры по алгебре.

Пока он мыл в ванной руки, Весна, забежав в свою комнату, переоделась в домашнее. Она надела розовые шорты, в которых всегда ходила дома, и белую футболку. Футболка была ей слегка большая и висела на девочке словно мешок. Весна поспешила на кухню накормить песика, йоркширского терьера Тяпу. Март вошел в кухню, когда Весна, наклонившись, насыпала из банки в миску Тяпы сухой корм. Тяпа визжал, вращая хвостом словно пропеллером, и тыкался своей смешной мордашкой в руки хозяйки, непроизвольно мешая ей насыпать корм в миску. Девушка старалась отогнать пса, склоняясь все ниже. Слишком большая горловина ее футболки оттопырилась, обнажая худосочное, еще только начинающее формироваться тело с острыми, похожими на крысиные мордочки грудками, увенчанными маленькими розовыми сосочками. Март стоял и, словно завороженный, смотрел на это невиданное чудо. Весна заметила его взгляд и лишь улыбнулась, на что Март, смутившись, тут же отвел глаза.

– Сделать бутерброды? – спросила Весна, выпрямляясь.

Март молча покачал головой, затем проглотил подкативший к горлу ком и выбежал из кухни.

– Ты куда? – бросилась догонять его Весна.

Она догнала своего будущего мужа у самой двери, обхватив руками, крепко прижалась к нему.

– Что с тобой? – прошептала она в горевшее от стыда ухо.

– Мне… мне нужно… – попытался скрыть волнение Март, – я обещал… Мне домой…

Весна развернула его и прикоснулась жаркими, полными огня губами к его тонким, испуганно вздрагивающим губам.

Никакое домашнее задание в этот день они не делали, закрывшись от Тяпы в комнате. Молодые любовники завалились в широкую Весеннюю постель и целовались-обнимались до самого вечера.

На следующий день Март пришел в школу один, без Весны. Ему казалось, что вся школа уже знает, чем они с Весной вчера занимались. Март молча прошел по коридору, вошел в класс и сел за свою парту. В школе ничего не изменилось, все было по-прежнему, лишь один одноклассник поинтересовался у него мимоходом, где Весна. Но, не получив ответа, удалился восвояси.

Прозвенел звонок, все расселись по местам, ожидая учителя. Март заметно нервничал, соседнее место за его партой было пусто. Он с надеждой смотрел на дверь и проклинал себя за малодушие и непорядочность. Ему было стыдно за вчерашнее, за тот сладостный опьяняющий грех, который и грехом-то можно назвать с натяжкой.

В класс вошел учитель, все встали, приветствуя его.

– Садитесь, садитесь! – словно цыпленок, собирающийся взлететь, замахал руками учитель истории.

Класс сел, зашуршали тетради и учебники. Учитель, худосочный мужчина среднего роста, поправил пальцем съехавшие на нос очки и открыл журнал.

– Кто отсутствует? – привычно спросил он.

– Ложкин. Болеет! – выкрикнули с последней парты.

– Ивличев руку сломал, – донеслось из класса.

– А как с ногами? – спросил учитель, прищурившись, оглядывая класс.

– А что с ногами? – спросил второгодник с последней парты.

– Ноги не сломал, ходить может? – уточнил учитель.

– Не, ноги целы.

– Так и чего же не пришел? – не отступал учитель.

– Говорят же, руку сломал, правую.

– И что? – учитель сделал вид, будто не понимает.

– Писать-то он не сможет, – заступилась за Ивличева девочка с третьей парты.

– Голова, надеюсь, у него в порядке, голову не сломал, уши слышат, голова соображает? У нас ведь не физкультура, здесь через козла прыгать не нужно.

От слова «козел» класс воодушевился.

– Через него самого можно прыгать, – раздалось откуда-то сбоку.

– Он, наверное, через козла не смог перепрыгнуть, вот и грохнулся, – зазвучал другой.

И гул голосов наполнил класс, словно вода пустой сосуд.

– Отставить! – рявкнул учитель, восстановив прежнюю тишину. – Кого еще нет?

Он вновь был спокоен, уткнувшись своим длинным носом в журнал, что-то высматривая там, водя ручкой.

– Еще Холодной нет, – словно снаряд разорвался в голове Марта.

– Весны? – удивленно произнес учитель и устремил свой умный дотошливый взгляд на Марта.

Юноша покраснел, словно рак, боясь, что сейчас все вскроется. Но то ли учитель заметил его смятение, то ли провидение оказалось к Марту благосклонным – историк закрыл журнал.

– Итак, – произнес он делово и громогласно, – сегодня мы поговорим с вами о Сократе. Кто из вас знает, кто такой Сократ?

Класс молчал, никто не смотрел на учителя. Головы учеников были либо повернуты в сторону, либо изучали надписи на парте.

– Март, – обратился учитель, – что случилось с Весной? Тоже руку сломала?

Март хотел подняться, но учитель дал ему знак рукой, чтобы тот оставался на месте.

– Сократ был философ, – с трудом выдавил из себя юноша.