Вибрирующая реальность. роман

– Иди в жопу – недослушав до конца, заорал Самсон и запустил телефон в раковину.

Сходив за аптечкой, Штиц обработал руку йодом и закурил.

Вдруг раковина задребезжала, наполнившись непонятным звуком. Самсон подошел, взглянул, вновь звонил телефон, оказавшись довольно выносливым к механическим повреждениям. Штиц повернулся и уставился в окно. Телефон пугал раковину минуты две, затем утомившись смолк, однако через несколько минут, звонок повторился и, продребезжав какое-то время, вновь затих. Лишь когда телефон зазвонил в пятый раз, Самсон взял трубку.

– Алло, алло – раздалось в трубке – Самсон, это Гриша.

– Че надо? – без какой-либо эмоциональной окраски произнес Самсон.

– Я тут это, короче шеф меня спросил, пришлось рассказать – словно оправдываясь, говорил Григорий.

– О чем? – все тем же холодным, стальным голосом произнес Самсон.

– Ну как, то что нас побили, ну – Гриша слегка замялся, а потом все же нерешительно выдавил из себя – обокрали.

– Не вас – повысил голос Самсон – не вас, Гриша, а нас, нас с Вазяном обокрали. И вот еще, Гриша, есть подозрения, что обокрали нас по наводке. По твоей, Гриша, наводке.

– Да ты, да я… – Гриша захлебывался от ярости – да вы че, мне чуть челюсть не снесли, да я…

– Иди ты в жопу – желчно крикнул Самсон и положил трубку.

Поднявшись с места, он вытряхнул переполненную пепельницу в мусорное ведро, захватил с собой зажигалку и сигареты и направился в комнату. Присев за письменный стол, Штиц включил компьютер, открыл папку с фотографиями и начал их смотреть. Это были старые, черно-белые фотки его юности, отсканированные и помещенные в папку «юность волосатая». У Самсона засосало под ложечкой. Он вспомнил, как в 16 лет, они вместе с друзьями организовали рок-группу, как он разучивал партии баса, до, ля, фа, соль, как учился бренчать на акустике, сочиняя свои собственные песни, как писал наивные, глупые стихи о любви, чувстве справедливости, о природе.

Самсон улыбнулся. Он вспоминал канувшую безвозвратно молодость, с какой-то легкой грустью, с душевной теплотой. Затем мед институт, учеба, зубрежка. Вспомнил, как по неизвестной причине упал в обморок, присутствуя на операции по удалению аппендицита, как после этого над ним долго потешались однокурсники. На этой почве он даже подрался с Вовкой Анохиным и их обоих хотели исключить из института. Вовку на следующий год, все же отчислили, за академическую неуспеваемость. Штиц вспомнил, как впервые увидел свою жену Вику. Она не была писанной красавицей, но держалась так, словно бы ее мамой была сама английская королева. Это высокомерие и чванливость с которой Вика относилась к людям, поначалу пугали Самсона. А затем на одной из вечеринок, он влюбился в нее и все недостатки враз перестали существовать. Лишь спустя три года после женитьбы шоры с его глаз спали. Однако же Самсон и с этим смирился, «семья есть семья» – поговаривал он всякий раз, успокаивая себя. Но на работе стал все чаще прикладываться к спиртному, флиртовать с санитарками и даже вступать с ними в интимную связь. Безусловно, такое поведение супруга не нравилось Вике и это не могло не сказаться на их семейных отношениях. Вика постоянно ворчала, порой переходя на крик, вечно упрекая в чем-нибудь мужа по поводу и без. Последнее время они часто ссорились, после ссор подолгу не разговаривали друг с другом, затем мирились, и все начиналось заново, по отработанной программе.

Это ужасно выматывало обоих, со временем ссоры становились все более напряженными. А когда Самсон потерял работу, их и без того сложная семейная жизнь оказалась на грани краха.

– Я устал от всего этого – произнес Самсон вслух и закурил сигарету.

Размышляя о тяготах жизни, он безвозвратно удалил все фотографии из своего компьютера, переломал все компакт диски с записями, дорогих его сердцу, рок певцов. Штиц с детства полюбил рок-музыку, она была созвучна с его внутренним мироощущением, романтика и бунтаря, «вдохновенного дилетанта по пути в гастроном». Свой первый, маленький кассетный магнитофон, он приобрел в магазине «юный техник», в отделе некондиционных товаров. Устранив неполадки, Самсон отправился в музыкальный киоск и купил кассету с песнями группы Аквариум. Лежа на диване, в допотопных наушниках, он слушал Гребенщикова и счастье, неописуемое словами, переполняло его мятежную, юношескую душу. А уж когда рок-музыка перекочевала с виниловых и пленочных носителей в формат MP3, Самсон скупил для своей коллекции практически весь русский рок. В большом объеме был представлен Питерский рок-клуб: на первом месте стоял Аквариум Гребенщикова, за ним с большим отрывом шли Алиса и Телевизор, Кино и Майк с группой Зоопарк, Аукцыон, Ноль, Странные игры, ДДТ и много иных команд, гремевших в то смутное время в Питере. Московский рок Самсон не любил, хотя и считал себя истым москвичом. Ему нравились некоторые столичные коллективы, такие как Крематорий, Ария, а из других команд он мог слушать лишь некоторые песни и то по два, три раза не больше. Особняком в его иерархической рок-лестнице шли три персоны, перед которыми он преклонялся и считал их по уровню не ниже самого БГ. Это были – Янка Дягилева, Летов и Башлачев. Их Самсон мог слушать без перерыва на завтрак, ужин и обед практически круглые сутки напролет. К тому времени у него уже был хороший музыкальный центр, где можно было крутить и CD диски и кассеты. По этой причине Штиц все никак не решался выбросить огромный запас своих аудиокассет. Среди них хранились и такие, которые он собирал сам, скрепляя их болтами, вставляя внутрь прокладки из пленки, склеивая лаком для ногтей магнитную ленту. Но в один прекрасный день, делая с женой генеральную уборку, перед очередным праздником, Самсон сложил все кассеты в мусорный мешок и снес на помойку.

Вновь затарахтел телефон, прерывая его сладостные воспоминания. Звонила жена.

– Алло! – как можно непосредственнее произнес он, словно бы ничего не произошло.

– Я больше так не могу – взволнованным голосом сказала она, чуть не плача – я устала. Если тебе нравится такая жизнь, живи – и повесила трубку.

«Наверное, опять к матери поедет – подумал Самсон – насрать, я тоже устал от этих вечных ссор, скандалов, пусть поживет у тещи, может на пользу пойдет».

Телефон в этот день не умолкал.

– Да – гневно произнес Самсон.

– Это, я, Вазян. Мне Гриша звонил, клянется и божится, говорит все это нелепая, роковая случайность, дескать он никого не наводил и даже сам пострадал.

Штиц бросил трубку на диван и включил телевизор.

Гриша, выйдя из ванной, совершенно взбешенный разговором с Самсоном, решил позвонить Вазяну.

– Какого черта? – заорал Гриша, дозвонившись до Арнольда.

– Что? – изумился Вазян, не ожидая такой реакции Гвоздева.

– Я спрашиваю, какого черта? Мне не малого труда составило найти вас, затем уломать взяться за эту фигову работу, даю аванс, такую сумму, что самому не снилась, а потом, рискуя быть покалеченным, навожу на вас молодчиков, так, что ли? На хрен мне это нужно?

– Гриш, ты не обижайся – попытался сбить его пыл Вазян – но как ни крути, выходит именно так. Ты сам себя послушай…

– Вы что, совсем тронулись, зачем мне страдать, когда я и без того мог просто подослать двух ребят и все, не причиняя себе увечья. Короче я сказал шефу, что вас обчистили. Ему это по барабану, деньги вами были получены, хотите заявляйте в милицию. Вы должны будете отработать, вторую часть получите после того, как все закончится. Если захотите отказаться…

– Что, нужно будет вернуть аванс? – перебил его Вазян.

– Слушай, Арнольд, я ваших денег не брал, вот все что я могу сказать. Ждите звонка и начнем работать, все, пока.

– Пока – выдохнул Вазян и добавил уже положив в трубку – пошел в жопу, урод.

Гриша допил бутылку пива и задумался.

«Ведь ни я, ни шеф не знали где они. Однако он попросил, чтобы я позвонил и выяснил».

– Гриша, что за бред? – сказал он вслух, сам себе.

– Почему же бред, вовсе не бред – возразило его второе я – ведь если это было неслучайно, значит, подстроено. Знали о том, что они в кабаке двое. Завтра нужно будет спросить у шефа. Хотя, как и что я его спрошу? Ведь он специально послал меня, чтобы я их сразу развез по домам.

Глава 9

Гриша проснулся раньше обычного, принял душ и побрился. На кухне заварил чайку, не спеша попил его с бутербродом и принялся собираться на работу. Погладил рубашку и брюки, оделся, начистил обувь и пошел на работу. Увидев Гришу, шеф махнул ему рукой, Гвоздев растолковал этот жест, как просьбу подождать и присел на стул. Босс был явно возбужден, он разговаривал с кем-то по телефону, расхаживая взад-вперед, словно тигр в клетке. Повесив трубку, Вадим обратил свой взор на Гришу.

– Ну, все, приехали – сказал он взволнованно.

– Что-то случилось? – поинтересовался Гриша осторожно.

Вадим слегка покачал головой, пристально смотря на Гришу, глаза его блестели, как у хищника, почуявшего добычу.

– Клиент прибыл. Завтра мы с тобой встречаемся с их представителем, нам понадобятся твои кролики.

– Какие кролики? – удивился Гриша.

– Врач и искусствовед, он должен взглянуть на них. Моли бога, Григорий, чтобы они понравились ему, нашему далекому, заоблачному другу. Если все пойдет так, как мы планировали, подписываем контракт, получаем подробные инструкции.

Гриша понимал, Вадим говорит лишь то, что положено знать ему, менеджеру среднего звена, и молчит о том, что знать Гвоздеву не положено. «Пусть так – подумал Гриша – я как солдат, с меня достаточно того, что я выполняю приказы. Меньше знаешь, лучше спишь».

– Ты обзвони сегодня своих орлов – прервал поток Гришиных мыслей шеф – встреча в два часа дня, я снял офис на Полянке. Опоздать никак нельзя, и в этот раз, дорогой ты мой, без фокусов, а не то секир башка. Тут мамы нет, ругать тебя, да и меня никто не будет. Понял?

Гриша напрягся.

– И – замялся он – ребятам сказать…

– Нет – перебил его шеф – их пугать не нужно, они и так прекрасно понимают, в отличие от тебя, куда попали.