Аренда

– Скажешь тоже, – улыбнулась она и посмотрела на статую, слегка прищурившись. – Хотя некоторое сходство имеется.

Молодые люди дружно рассмеялись, но тут же затихли. Потом подошли к рядом стоящему столику, на котором находились выстроенные в ряд свечи, освещавшие изваяние, и курительные палочки, наполнявшие пещеру ароматным дымом. Немного постояв, Олег и Варька установили на столе принесенные с собой свечи и поклонились богине, сложив руки в молитвенном жесте.

Потом двинулись дальше и вышли на берег небольшого водоема, образованного падающими со сталактитов каплями.

– Вот это озеро, про которое я тебе рассказывала. Правда, красиво?

– Да, очень, – ответил Олег, глядя на то, как увесистые капли отрываются от сталактитов и падают в озеро, образуя на его поверхности концентрические круги.

– Монахи говорят, – пояснила Варька, – что это слезы Тары, которая скорбит о том, что человек утратил свое божественное предназначение. Сюда люди приходят узнать свою судьбу, а монахи – место рождения будущего Далай-ламы. Так что, будем гадать?

– Да, – уверенно сказал Олег, – конечно. Как это делается?

Варька достала из своего рюкзачка игральную кость, на гранях которой вместо цифр были выбиты какие-то буквы, и небольшую записную книжку в кожаном переплете.

– Смотри, это кубик гадательный. А это, – она повертела его между пальцами, указывая на каждую его плоскость, – слоги тибетской мантры: Дхи, Ра, Па, Ах, На, Ца. Гадать очень просто. Бросаем кость дважды и получаем сочетание слогов, каждое из которых имеет свое толкование.

– И все?

– Да, а здесь потом результат посмотрим.

Варька открыла свою записную книжку и показала страницы, исписанные ее аккуратным почерком.

– Но только сначала надо задать себе вопрос. Тот, который волнует тебя больше всего. Сформулировать его надо четко и ясно. Понял?

– Что же тут не понять?

– Начнем?

– Давай.

Молодые люди присели на каменистый берег, расстелив перед собой небольшую циновку, которую Варька так же вынула из своего рюкзачка.

– Как его надо бросать, есть разница? – спросил Олег.

– Нет, хоть как можно. Тут главное сосредоточиться и сконцентрироваться на гадании. Чем лучше это сделаешь, тем точнее будет результат.

Послушав Варьку, Олег какое-то время сидел молча, с закрытыми глазами, обдумывая свой вопрос. Потом глубоко вздохнул и кинул кость.

– На! – сказала Варька, посмотрев на кость. – Бросай еще раз.

Олег открыл глаза и спросил:

– А что это значит?

– Пока ничего. Я же говорю, надо два раза кинуть.

Олег взял кость и, несколько мгновений покрутив ее в кулаке, снова бросил на циновку.

– Ра! – озвучила Варька результат его броска. – Сейчас мы посмотрим, что тебе выпало.

Она углубилась в свои записи и через мгновение выдала такое:

– На-Ра обозначает «огонь страдания». Большие неприятности могут ждать вас в отношении ваших планов и семейной жизни. Духовный мир в опасности: сакральное зло грозит красным треугольным предметом или человеком, пришедшим с запада. Предсказаны потери друзей или болезни крови, вызванные инфекцией. Потерянные вещи не найдутся.

Окончив читать, Варька подняла глаза на Олега.

– Вот так погадали! – покачала она головой.

– И все? – спросил Олег.

– А этого мало? Ты недавно что-нибудь терял? – усмехнулась Варька.

– Нет, – ответил он, улыбаясь. – Наоборот, нашел. Так что ерунда все это.

Олег встал и помог подняться своей спутнице.

– Не верю я во все это, – уверенно сказал он. – Все хорошо будет.

Потом он крепко обнял Варьку и тут же почувствовал на своей шее ее прохладные руки, которые притянули его к влажным полураскрытым губам. Молодые люди целовались долго, лишь изредка отрываясь друг от друга и переводя дыхание. Олег тут же забыл о том, что нагадали ему кости. Все, что ему нужно было в этой жизни, находилось сейчас в его объятиях, и думать о плохом совсем не хотелось. Варька же, напротив, знакомая с буддийской традицией, расстроилась, так как верила в то, что люди не могут кардинально поменять свою жизнь и полностью изменить будущее. Но она знала, что справиться с грядущими неприятностями человеку по силам, и поэтому решила отговорить Олега уходить в стрельцы.

Варька не считалась проституткой, не работала в эскорте и даже не продавала себя пожилым китайцам, чтобы получить последнюю модель голофона или другого гаджета. Она пыталась стать медсестрой, но ее отчислили со второго курса медицинского колледжа за прогулы. В то время она уже подрабатывала подругой напрокат.

В первый же вечер Варька рассказала Олегу о своих предыдущих клиентах, которые принадлежали к разным социальным слоям: от руководителей крупных компаний до одиноких девочек-подростков. По ее словам, заказчики платили ей, чтобы она плакала на похоронах, смеялась на свадьбах и днях рождения. Все они хотели выглядеть убедительно в глазах своих знакомых. В прошлом году, например, один клиент нанял Варьку и еще десяток таких же девушек лишь для того, чтобы сфотографироваться в их компании и потом выложить эти снимки во все социальные сети, вызвав ревность своей подруги. А совсем недавно ей пришлось играть роль счастливой невесты, делая вид, что свадьба ее клиента уже не за горами и родителям не стоит волноваться.

До Олега она придерживалась правила: не заводить романтических отношений со своими заказчиками. Но в этот раз она изменила своему правилу. Ей понравился этот стеснительный и погруженный в себя молодой человек с умными и задумчивыми глазами. Они продолжали встречаться и после возвращения из Тибета. Однако отношения их продолжались недолго, так как спустя полгода Олег, несмотря на уговоры своей подруги, ушел в стрельцы. Сделал он это для того, чтобы в дальнейшем уехать из города и поступить в институт. Оставаться дома смысла не имело, так как кроме употребления дешевых китайских наркотиков и водки, прием которых в конечном итоге вводил в криминальный фарватер, основная часть его сверстников больше ничем не занималась.

Деньги на учебу у его родителей отсутствовали, и только воинская служба давала возможность Олегу осуществить свою мечту, так как бывших стрельцов зачисляли во все учебные заведения области бесплатно. Вот только поступали туда единицы. За три года службы в голове, кроме устава, ничего не оставалось, а те, кто все же рисковал, в основном вылетали после первого же семестра, так как не могли успешно конкурировать с теми, кто только окончил школу и имел возможность оплачивать образование. Поэтому большая часть стрельцов оставалась на сверхсрочную.

Это считалось выгодным по многих причинам. Во-первых, полное государственное обеспечение: обмундирование, питание, проживание. Сверчки, так называли стрельцов, подписавших дополнительный контракт, жили не в казармах, а в общежитиях, расположенных за территорией воинской части и имели достойное, по меркам города, жалование. Во-вторых, при вступлении в брак им полагалась льготная процентная ставка по кредиту и однокомнатная отдельная секция в доме для семейных пар. В-третьих, при гибели на боевом посту – погребение с салютом за счет воинской части. Об этом думать, конечно, не хотелось, но учитывая специфику службы, когда новобранцы, едва научившись стрелять, уже принимали участие в боевых действиях, приходилось просчитывать все возможные варианты развития событий.

Принимая во внимание все эти преимущества, практически никто не поступал в институт. К тому же немаловажную роль играл еще и тот нюанс, что возможность остаться в стрельцах появлялась у военнослужащих только при условии незамедлительного подписания дополнительного контракта после первых трех лет службы. Возможность попытаться получить высшее образование, а потом при отчислении из ВУЗа снова вернуться на службу, молодым людям не предоставлялась.

Все шло к тому, что на арендованных территориях в скором времени должно было сложиться сословное общество, когда дети чиновников, имеющие возможность учиться, станут занимать кресла своих отцов, а отпрыски стрельцов продолжат пополнять ряды вооруженных формирований, чтобы при необходимости погибнуть за свою родину – Обновленную Сибирь.

А Олег хотел продолжить учиться дальше. Его мечтой был философский факультет Омского губернаторского университета. Она родилась в нем после того, как Олег, будучи подростком, прочитал «Веселую науку» Фридриха Ницше. Он отыскал эту книгу в подвале бабкиного дома. После ее смерти родители решили его продать и затеяли там ремонт, чтобы, по выражению отца, «привести эту халупу в божеский вид». Выгребая мусор, кроме «Веселой науки», он нашел еще «Учение Дона Хуана Матуса» Карлоса Кастанеды и «Афоризмы житейской мудрости» Артура Шопенгауэра. Как они туда попали, никто не знал. Мать высказала предположение, что книги там остались от прежних хозяев. Дом покупался у одного местного чудака, который однажды своими руками сделал настоящий воздушный шар и впоследствии улетел на нем в неизвестном направлении.

Олег, отличавшийся от других молодых людей, оказался чрезвычайно рад своей находке. Он всегда чувствовал прилив необъяснимой эйфории, когда брал в руки бумажные книги. Его коллекция к моменту ухода в стрельцы состояла уже из двух десятков экземпляров и включала в себя, кроме вышеупомянутых, сочинения Александра Дюма, Роберта Льюиса Стивенсона и «Энциклопедию современного оружия» 2010 года выпуска. Ему нравилось даже просто перелистывать страницы книг и вдыхать их запах. Но найденными в подвале бабкиного дома экземплярами он старался не дышать, так как некоторые их страницы были густо отмечены следами крысиных экскрементов.

Многого тогда он в «Веселой науке» не понял, но она смогла сразу заинтересовать его нетривиальными суждениями и мыслями, о которых раньше он не имел никакого представления. Олег даже хотел выписывать в тетрадь наиболее хлесткие, по его мнению, фразы, но в скором времени понял, что сделать этого он не в состоянии, так как тогда ему пришлось бы переписать ее от корки до корки, которые, кстати, у нее отсутствовали.

Находка оказалась вдвойне ценнее еще и потому, что хождение бумажных книг к тому времени уже практически прекратилось. Все необходимые для жизни знания основная масса людей теперь черпала из телевизионных передач, кратких справочников, пособий, лайфхаков и постов во всевозможных социальных сетях. К тому же интересовала их только та информация, которая помогала разобраться с очередной цифровой новинкой. Книги стали считаться нефункцио-нальными, а в дальнейшем – и вовсе вышли из моды.

Они стали своего рода антиквариатом и предметом коллекционирования. Отказ от них произошел незаметно и практически безболезненно. Люди выбрали электронные книги, посчитав их более практичными и удобными. Такой переход оказался похожим на то, как когда-то человечество заменило магнитофонные кассеты цифровыми носителями. Более того, теперь ни у кого и не возникало желания часами сидеть без движения и получать, как им казалось, никому не нужную информацию. Рынок развлечений стал 100-процентно визуальным и шагнул далеко вперед. В нем уже не находилось места ни «Мадам Бовари», ни «Мертвым душам». Если кто и обращался к таким сюжетам, то только для того, что снять очередной ремейк или запустить новую игрушку. Истории давно существовавших людей, их мысли, переживания никого уже не интересовали и стали считаться бесполезными.

Чудом выжил только театр и то благодаря тому, что вместе с уничтожением большей части Северной Америки исчезла и вся киноиндустрия, которая в последнее время была целиком сконцентрирована в Голливуде. Законодательницей мод в кино теперь являлась Индия, полностью отказавшаяся от живых актеров. Группа ученых Калькуттского университета по клонированию человека разработала уникальную технологию сканирования лица и тела, способную сделать виртуальную модель человека, учитывая все его индивидуальные особенности. После ее внедрения в жизнь персонажи фильмов и игр стали внешне неотличимы от живых людей.

Тогда режиссеры нового направления в кинематографе, так называемой «высокой волны», начали снимать фильмы с поистине звездным составом. Публика приходила в восторг, получив возможность увидеть в одном блокбастере, например, таких актеров, как Марлен Дитрих, Аль Пачино и Скарлетт Йоханссон в самом расцвете их актерской карьеры. Это оказалось настолько выгодным, что производство фильмов побило все мыслимые рекорды. К тому же не нужно было выплачивать дорогостоящим своенравным «звездам» заоблачные гонорары и опасаться их не всегда адекватного поведения.