Аренда

– Но, п-помилуй, Н-н-и-н-ночка, какой т-театр? – заикаясь, проговорил Виктор Иванович. – Зачем? Я ничего не п-пойму.

– Какой театр? – переспросила Нина. – «Сарказмотрон». Он сейчас в городе самый модный. Тебе-то это не понаслышке известно.

Такого поворота событий Виктор Иванович явно не ожидал. «Ну и денек сегодня», – подумал он.

– Что задумался? – прервала его мысли Нина. – Обещал. А обещания свои надо выполнять.

– Я все понимаю, но это твое желание немного странное. Зачем тебе актрисой быть? Да и работа у них тяжелая. Это только кажется, что они вышли на сцену, покривлялись – и все, а это далеко не так. А ты же в своей жизни не работала ни дня.

– А я работы не боюсь! – твердо заявила Нина. – И не отговаривай меня. Я уже все решила.

– А со мной почему не посоветовалась?

– А я тебе подарок хотела сделать. Думала, ты обрадуешься, что я теперь актрисой буду, а ты недоволен, как я посмотрю?

Нина обиженно посмотрела на своего любовника.

– Нет, я доволен, – быстро оправдался Виктор Иванович. – Только вот какая проблема. Ты же знаешь, какие у меня с их главным режиссером, мягко говоря, натянутые отношения. Я его спектакли запрещаю, как же я к нему теперь обращусь с этим?

– Это твои проблемы, дорогой. Я сказала, что актрисой хочу быть, понятно? Ты же умный, придумай что-нибудь. Разреши эту, как ее, блин, ммм… «Медею». Он тогда тебе по гроб жизни обязан будет.

– Как же я теперь ее разрешу, если только сегодня запретил?

– Что ты заладил, как да как? Говорю же, придумай что-нибудь! У тебя голова большая, – сердилась Нина.

Виктор Иванович не хотел, чтобы настроение его любовницы снова испортилось, поэтому решил изменить тактику.

– Ну а как ты себе представляешь без образования, без какого-либо опыта актрисой стать?

– Научусь. Вот, смотри, что я тут на досуге читаю.

Нина приподнялась, сунула руку под диван и извлекла оттуда книгу К. С. Станиславского «Работа актера над собой в творческом процессе переживания».

– О, бумажная книга? Откуда она у тебя?

– Женщина одна на рынке продала, ей от матери осталась. Я уже половину прочитала, – она указала на закладку. – Послушай.

Нина открыла книгу на том месте, где лежала золотая пластиковая карточка «N-CHINA», подаренная ей Виктором Ивановичем.

– Одной несчастной женщине надо было объявить ужасную весть о неожиданной смерти мужа. После долгого осторожного приготовления печальный вестник произнес наконец фатальные слова. Бедная женщина замерла. Но ее лицо не выражало ничего трагического (не то что на сцене, где актеры любят в эти моменты поиграть). Омертвение, при полном отсутствии выразительности, было жутко. Пришлось простоять недвижно несколько минут, чтобы не нарушить совершавшегося в ней внутреннего процесса. В конце концов надо было сделать движение, и оно вывело ее из оцепенения. Она очнулась и… упала без чувств.

Пока Нина читала этот отрывок, Виктор Иванович, глядя на прекрасное лицо своей любовницы, размышлял о том, как он за то время, которое они встречались, успел сильно к ней привязаться. «Не могу без нее жить, – думал Костылин. – Как мальчишка, честное слово. А она, как выясняется, такая, в сущности, дура. Но не могу без нее. И вот если скажет она мне сейчас: „Пошел вон, дурак!“, я же на коленях ее буду умолять, чтоб не прогоняла».

– Витя! Ты слышишь меня или нет! – Нина прервала размышления своего любовника, истошным криком. – Ты где сейчас находился? Под юбкой у своей Марфы Исааковны? Ты слышал, что я тебе читала?

– Конечно, любимая. Ты мне читала о смерти мужа.

– Ну, а я же не просто читаю эту книгу, – повела бровью Нина, – я же репетирую. Следую всем советам Константина Сергеевича.

– И как ты репетируешь, если не секрет? – заинтересовался Виктор Иванович.

– Обыкновенно. Вот, например, когда я репетировала этот эпизод, я себе представляла вот что. Послушай.

Нина устроилась поудобней, положила книгу перед собой и развела руки в стороны.

– Что ты все-таки ушел от своей курвы ко мне, что жили мы с тобой много лет душа в душу, а потом ты умер. Скончался по дороге домой. А Петрушка, водитель твой, пришел ко мне и сообщил о твоей кончине. А я вся реву-у-у-у-у и без сознания падаю.

Проговорив последние слова, Нина резко опустила руки вниз, а на ее глазах тут же навернулись крупные слезы, которые спустя мгновение стремительно потекли по щекам.

– Ты представляла мою смерть? – искренне удивился Виктор Иванович.

– А что в этом такого? Если б я представила смерть какого-нибудь, ну, не знаю, да хоть вот этого Станиславского, разве я бы так уревелась? Тут надо родного человека в гробу представить.

– Не ожидал я такого от тебя, Ниночка, честное слово.

– Так ты расстроился, дурачок? – ласково проговорила Нина. – Ну, иди ко мне, иди.

Виктор Иванович послушно лег рядом с Ниной.

– Так что я уже многое умею и могу. Ко всему прочему я красивая. Актрисы должны быть красивыми. Так ты поговоришь с Мансуром Хоботовичем?

Нина несколько раз шмыгнула носом и вытерла слезы, продолжая гладить Виктора Ивановича по голове.

– А обязательно в «Сарказмотрон»? Может быть, лучше в «Благую Весть»? – уже смирившись со своим положением, проговорил Костылин. – У них и постановки там правильные, в духе святого правоверного Хрислама, не то что у этого Подъелдыкова. И поддержкой городского бюджета они пользуются. Финансирование своевременное много в наше время значит.

– Нет, не хочу в «Благую Весть», – замотала головой Нина. – Скукота там одна. Все в платочках, только и знают, что псалмы какие-то поют.

– Ну почему же только псалмы? Вспомни, например…

– Я же сказала, что не хочу! – повысила голос Нина. – Я хочу настоящей актрисой быть. Джульетту сыграть и Дездемону. Чтоб страсти кипели и все такое. А деньги мне не нужны.

– Даже не знаю, – после некоторой паузы сказал Виктор Иванович. – Мне надо все хорошенько обдумать, как теперь с ним разговаривать после всего.

– Подумай, Витечка, подумай. Время у тебя есть. Мне еще полкниги прочитать осталось. Неделя у тебя точно еще есть.

Виктор Иванович лежал на груди Нины, и ему никуда не хотелось идти и ни с кем разговаривать. Он понимал, в какое неудобное положение поставил его каприз любовницы. Что он теперь скажет Марфе Исааковне? Как обратиться к Подъелдыкову? Ответов на эти вопросы он найти не мог и в то же время ясно осознавал то, что решать их ему придется в самое ближайшее время.

***

Театр «Сарказмотрон» организовали десять лет назад сразу же после открытия мануфактуры по переработке дикоросов «Ягоды & Грибы & Орехи» при непосредственном участии ее управляющего, господина Га Ли Цина. Он считал его своими детищем и после нескольких неудачных попыток найти ему достойного руководителя сам возглавил театр. Первоначально его планировалось дать имя «ЯГО», используя аббревиатуру названия предприятия, но потом, во избежание возможных ассоциаций с именем одного из центральных персонажей трагедии Шекспира, от этой идеи отказались.

Театр создавался в первую очередь для того, чтобы обслуживать интересы многочисленной китайской диаспоры, проживающей теперь на арендованных территориях. Но он также решал и просветительские задачи, ведь использовался для пропаганды китайской культурной традиции и образа жизни. Поэтому пьесы там ставились не только на китайском языке, но также и на русском. Художественный уровень постановок и его репертуар мог удовлетворить самый взыскательный вкус. Спектакли в нем шли разнообразные, отдавалась дань китайскому классическому театру и осуществлялись ультрасовременные постановки.

Однако любители теории заговоров утверждали, что на самом деле «Сарказмотрон» организовали для того, чтобы посредством художественных постановок осуществлять критику местной власти, обнажать ее недостатки и формировать общественное мнение для возможного смещения Марфы Исааковны с должности Первой Головы.

При наличии гражданства выходцы из Поднебесной империи по закону тоже имели право участвовать в выборах. Получить его они могли простым способом: женившись или выйдя замуж за коренного жителя арендованных территорий. Но ввиду того, что основная масса колонистов состояла из представителей сильного пола, особым спросом пользовались местные женщины, среди которых наблюдалось достаточное количество одиноких. Они, естественно, не бесплатно, охотно оформляли фиктивные браки с китайцами, а некоторые и по-настоящему выходили замуж. Создать семью с мандарином считалось выгодным. Покладистый, непьющий супруг всегда являлся в России редкостью, и связать свою судьбу с таким мужчиной хотели многие женщины. Большинство китайцев алкоголем не злоупотребляли, к тому же у них всегда водились деньги, и количество смешанных браков, несмотря на повсеместное влияние Хрислама, в городе неуклонно росло.

Видя такое положение дел, Виктор Иванович попытался законодательно продавить дополнительное условие для получения гражданства. Он выступил с инициативой об обязательном обращении каждого кандидата в новую сибирскую веру. Но китайские юристы подали иск в арбитражный суд и выиграли его. Жрецы правосудия усмотрели в таком решении местной власти нарушение Федерального Закона от 01.06.2036 года №71-ФЗ «О сдаче в Аренду территорий Сибири и Дальнего Востока» и «Договора о сдаче в Аренду Китаю малозаселенных территорий Омской области», которые гарантировали каждому жителю свободу вероисповедания.