Фронтовая любовь

Митя и Паша синхронно обернулись. И синхронно же уткнулись в корреспондента Первого канала Антона Верницкого.

– Здорова, Антон. Накатишь?

– Нет, спасибо, парни. В другой раз.

– Ему выпивать с конкурентами инструкциями Константина Львовича запрещено, – на рефлексе откомментировался Медвежонок.

Получилось предсказуемо, а потому не смешно.

– Митя, друг, выручай! До зарезу потребен с тобой синхрончик[14 - Синхрон (тв-сленг) – кусок записанного в сюжете либо программе интервью.] минуты на полторы, не больше. Эксклюзива не прошу – чисто эмоцию.

– Что там было, как ты спасся, каждый лез и приставал, – процитировал Высоцкого Медвежонок. – Меньше чем за двести баксов не соглашайся! И это еще по-божески. Со скидкой главному пропагандистскому каналу.

– Паша!

– Чего?

– Подкассетник захлопни, вот чего! Дай с человеком поговорить.

– Без проблем. Говори.

– Антох, вот честное слово, при всем уважении, но я сегодня – пас. И – сил нет, и сам уже никакой. На одной только кочерге и держусь.

– Может, тогда завтра? С утреца?

– Ладно. Перед завтраком поднимитесь ко мне. Номер 376. Я постараюсь к тому времени что-то такое придумать-исторгнуть.

– Отлично. Спасибо, Митя.

– Пока не за что. А может, все-таки опрокинешь?

– Нет, извини. Через час материал в Москву пересылать, а у нас еще конь не валялся… Кстати, вы уже видели съемку, выложенную на «Аль-Джазире»?

– Нет. А что там?

– Гляньте. Там такое… Короче, полный пиздец!

С этими словами Верницкий удалился.

– Медведяра! Глянь, чего там он проанонсировал? А то я телефон специально в номере оставил. Достали все!

Медвежонок подхватил со стойки свой смартфон, равнодушно произвел ряд манипуляций большим пальцем, и вдруг, резко изменившись в лице, севшим голосом просипел:

– Вот чёрт…

– Чего там?

– Тут такая хрень… Бля… Сволочи!

– Да что там?!

– Тут, Митя… Короче, тут… – Медвежонок нервно сглотнул. – Понятно, почему они Боба Ли оставили в живых. На, смотри сам… Полчаса назад в Интернет выложили…

Казалось бы, в этой жизни меня уже почти невозможно было чем-либо удивить или напугать. Но после просмотра лишь несколько секунд любительской съёмки боевиков в груди у меня все буквально закаменело от ужаса: на картинке вооруженные до зубов бородачи заставляют Боба Ли отрезать голову еще живой Пруденс, а потом принуждают его же плясать с мертвой головой возле трупа, подбадривая парня дикими выкриками, выстрелами и хлопаньем в ладоши…

– Твою ж мать… Нелюди! Они же нелюди! Стая упыриная! Выключи!!!

Подрагивающей рукой Митя налил себе полный стакан, махом, как воду, выпил и посмотрел на часы:

– А Элеонора что-то… Если она успела это посмотреть, как бы её повторно не накрыло.

– Может, сходишь за ней?

– Да, пожалуй.

Митя слез с табурета, двинул было к выходу, как вдруг обнаружил в зале Сухова, в одиночестве сидящего за чашечкой кофе. В том, что они с Медвежонком его заход проморгали, не было ничего удивительного – они сидели спинами к двери. Но вот Коля со своего места не срисовать их не мог. Из чего следовало, что игнор был сознательным. Вызванным: либо деликатностью, либо…

– Только прежде сигаретку раскурю. С одним товарищем, – озвучил Митя и направился к столикам.

Взаимное приветствие старых приятелей на сей раз оказалось на порядок суше, чем два дня назад, в Шереметьево. И вообще – Сухов выглядел очень усталым и непривычно раздраженным.

– Не возражаешь, если я подсяду, покурю с тобой?

– Валяй. Но сразу предупреждаю: у меня очень мало времени.

– Я тебя долго не задержу. – Митя сел напротив, достал сигареты. – Свежую картинку с Мак-Ги и Бобом видел?

– Да.

– Ну и?

– Что?

– Что обо всём этом думает человек, который… для Большого Начальника рекомендательные справки пишет?

Глаза Мити смотрели неулыбчиво, строго, и Сухов явно понял, что разговор предстоит непростой.

* * *

А Элеонора Сергеевна не спускалась в бар по той причине, что у нее внезапно образовался сеанс скайп-общения с Москвой. Последние несколько часов такого общения от нее так же, как и от Мити, домогались десятки людей. Причем – из самых разных уголков земного шарика. Госпожа Розова всем отказывала, но проигнорировать настойчивые вызовы непосредственного начальника все-таки не смогла, отозвалась.

– …Ну как ты?

– А вы сами, Александр Михайлович, как думаете?

– Думаю, что паршиво.

– Если выражаться литературным языком, то – да. Где-то близко к тому.