Бездна

– Я не прижился в обществе, – честно ответил Фридрих. – Обо мне поползли самые противоречивые слухи. Хранитель Хорест публично назвал меня новым механопоклонником. Он слепо следовал традициям, не понимая истинной ценности и могущества знаний, а я так и не нашел никого, кто захотел бы стать моим преемником. – Он печально взглянул на Ингу и предложил: – Но, давай сменим тему.

Она отрицательно покачала головой.

Рассказ отшельника затронул самые глубинные струны ее души.

– Дедушка, ты сказал, что знания – это очень могучая сила?

– Конечно.

– Так почему же ты ничего не изменишь? Не воспользуешься своим могуществом, чтобы вернуть эмирангов? Снова сделать всех людей счастливыми? Теперь я понимаю, почему тот мужчина так зло смотрел на меня. Ведь у него нет эмра.

– Это невозможно.

– Почему?

– Знания, которые я получил, принадлежат к сумме технологий другого мира, цивилизации наших предков, живших на Земле. Они действительно бесценны, могущественны, но понять с их помощью наш мир, очень трудно.

– Разве твой батт отсек – не древний храм механопоклонников?

– Нет. Это фрагмент того самого огромного космического корабля, на котором когда-то путешествовали наши предки. И библиотека, которую я изучаю многие годы, не содержит ни байта информации о нашем мире.

– Жаль… – вздохнула Инга. – А ты мне покажешь информаторий? Научишь работать с ним?

В глазах старика промелькнул огонек надежды.

– А ты действительно этого хочешь?

– Конечно! А ты думал, я выслушаю тебя и тут же все забуду?

Глава 2

Лазурный Чертог. Пять лет спустя

– Ну, милая, нам пора, – Катя поцеловала дочь. – Будь умницей. Мы с папой вернемся через две недели.

– Мам… – попыталась протестовать Инга.

– Не обсуждается. Ты остаешься. Пора привыкать к взрослой, самостоятельной жизни. Готовься, через месяц у тебя экзамен.

– Вы только и думаете, что об этом никому не нужном тестировании! – с досадой воскликнула она.

– Ты не права. Совершеннолетие – важный этап в жизни. Мы живем в обществе, понимаешь? И должны придерживаться существующих правил.

– Я и так знаю, кем стану! – Инга упрямо поджала губы. Относятся ко мне, как к маленькой, – мысленно вздохнула девушка.

Родители все же уплыли.

И уговаривать было бесполезно, – подумала Инга. Ей хотелось отправиться с ними на фермы Изумрудной Глади, но приближающееся совершеннолетие спутало все планы. Кто-то в Городском Совете решил, что каждый житель Чертога, достигший двадцатилетнего возраста, обязательно должен ответить на кучу вопросов, продемонстрировать уровень своих знаний, проявить склонность к определенным занятиям, и по результатам – получить рекомендацию.

Какая глупость! – предстоящее тестирование казалась ей совершенно бесполезной, бессмысленной процедурой.

Подойдя к окну, девушка успела заметить, как из глубин центральной впадины Лазурного Чертога появились стремительные силуэты двух эмров.

За ними показался и третий, Инга мгновенно узнала своего эмиранга, он начал разворачиваться, но не завершил трансформации. Два эмра тем временем окутали тела родителей, слились с ними, а ее эмиранг растерялся, заметив, что привычный ход событий грубо нарушен. Инга не выплыла из батт отсека, и он, покружив у входа, вновь углубился в чащу подводных растений.

Обидно. Но ничего не поделаешь.

Она присела за стол, задумчиво глядя в окно.

Инга повзрослела, сильно изменилась за истекшие пять лет.

Знания.

Поначалу, едва научившись работать с информаторием, она пришла в замешательство от объемов доступных данных. Информационная вселенная казалась необъятной, наследие предков – потрясающим, но трудным для понимания.

После долгих уговоров, получив разрешение родителей, она год прожила за городом, в батт отсеке дедушки Фридриха. Постепенно, с помощью обучающей аппаратуры и программ, разработанных в рамках проектов колонизации иных миров[1 - Обучающие программы и аппаратура, предназначенные для колониальных транспортов, разрабатывались с учетом возможной деградации нескольких поколений. По умолчанию предполагалось, что пользователь не обладает должным уровнем подготовки, и преподавание избранной дисциплины начиналось с элементарных основ, постепенно усложняясь по мере усвоения пройденных материалов. В информаториях колониального типа широко применялся метод гипнотического обучения, так как энное поколение колонистов, по мнению земных инженеров, утратив технологию имплантации, уже не могло воспользоваться преимуществами прямого нейросенсорного контакта между кибернетической системой информатория и разумом обучаемого.], Инга получила базовое образование.

Нельзя сказать, что процесс обучения давался ей легко. Иногда казалось, что голова попросту лопнет, но в такие моменты выручал эмиранг, – Инга отправлялась в длительные прогулки, а затем с новыми силами возвращалась к занятиям.

Она подсознательно ждала чуда, какого-то глобального переворота, обновления, но спустя год, вернувшись на фермы Изумрудной Глади (на этом настоял Фридрих, опасаясь, что возрастающая информационная нагрузка плохо скажется на ее здоровье), Инга достаточно быстро убедилась, что между теорией и практикой лежит огромная пропасть, прежде всего, технологическая.

Изменился образ ее мышления. Разум Инги в процессе усвоения общеобразовательных программ постепенно превратился в мощный инструмент познания мира, но, полная сил, энергии, замыслов, она пока еще не могла реализовать свой потенциал.

– Дедушка, почему ты отправляешь меня к родителям? – спрашивала она, однако Фридрих был непреклонен:

– Тебе необходима пауза, отдых. Посмотри, как осунулась. На природе вы с эмром быстро восстановите силы. Инга, не торопи события. У тебя вся жизнь впереди, а информаторий никуда не денется, верно?

Она, конечно, выслушала его, но, вернувшись в Изумрудную Гладь, тут же развила бурную деятельность. Инга грезила великими научными открытиями, и непременно перевернула бы мир, окажись под рукой столь необходимый рычаг.

Технологическая пропасть…

Практическое применение полученных знаний предполагало наличие различного оборудования, полевых лабораторных комплексов, ну, или хотя бы самых простейших, приборов и инструментов. Наука далекой прародины полностью опиралась на мощь достижений технического прогресса, методика исследований, так изящно изложенная в пособиях по практической экзобиологии, обернулась нагромождение бессмысленных фраз, учитывая, что цивилизация Лазурного Чертога не сохранила технологического наследия предков.

Что же оставалось в сухом остатке?

Ее пытливый ум, наблюдательность и не угасший после первых неудач энтузиазм.

Инга взрослела. Ее жизнь протекала вдали от города. Между сезонами штормов – в Изумрудной Глади, в периоды непогоды девушка, минуя Чертог, спешила к Фридриху, чтобы вновь и вновь погружаться в информационную вселенную.

Отшельник по ее просьбе понемногу конструировал некоторые приборы, она продолжала расширять и углублять знания, жизнь снова наладилась, вошла в определенное русло, и лишь непонятная настойчивость родителей в канун совершеннолетия заставила Ингу впервые за пять лет вернуться в город.

* * *

Сидя у окна батт отсека она наблюдала за жизнью неузнаваемо изменившегося Лазурного Чертога.

В пору ее детства город выглядел тихим, несуетливым, почти пустынным, а теперь с первыми лучами солнца во впадине закипала жизнь.

Люди, что спешили по своим делам, различались резко и недвусмысленно. Лишь немногие передвигались в водной стихии совершенно свободно, естественно. Их тела покрывала плоть эмирангов, существа-симбионты не стесняли движений, наоборот, прилегая, словно вторая кожа, они позволяли человеку находиться под водой сколько потребуется. Удивительные, преданные, но все же таинственные, так никем и не изученные обитатели океанских глубин защищали людей от переохлаждения, позволяли дышать под водой, ориентироваться в условиях плохой видимости.