Омикрон

Омикрон-12…

Это звучало зловеще и обнадеживающе одновременно…

Часть 1.

Последний Резерв

Глава 1.

Семен

Солнечная система. Два года спустя. Борт крейсера «Интерпрайз»…

В центральном салоне крейсера было тихо, несмотря на присутствие в помещении двух десятков молодых людей, каждый из которых был занят в этот момент своим собственным делом. Кто-то читал, некоторые, застыв у обзорных экранов, смотрели в бездонную чернь космоса, где среди россыпей звезд и близких контуров старых орбитальных конструкций плыл ущербный полумесяц Земли, иные просто сидели в креслах, расположенных по периметру округлого помещения, глубоко задумавшись о чем-то своем, сокровенном.

Если смотреть со стороны, наблюдая за действиями, мимикой, позами каждого из присутствующих, то у внимательного наблюдателя быстро сложилось бы стойкое ощущение некой натянутости, ненатуральности, будто собравшиеся в салоне молодые люди страдали одним и тем же глубинным расстройством психики. Они неадекватно воспринимали окружающий мир, выказывая не свойственное их возрасту равнодушие, как друг к другу, так и ко всему окружающему в целом.

Семен Шевцов в этом смысле ничем не отличался от остальных. Он сидел в глубоком кресле подле информационного экрана, по поверхности которого медленно ползли столбцы сообщений из раздела последних новостей, но его взгляд рассеянно скользил поверх плоского монитора, останавливаясь то на каком-либо предмете обстановки, то на ком-то из сослуживцев. И это внимание нельзя было назвать заинтересованностью.

Им всем не хватало главного: ощущения жизни, но никто из молодых людей не задумывался над этим обстоятельством. Неделю назад покинув криогенные камеры, они все еще грезили тем миром оцифрованной вселенной, в котором прошли годы их детства и юности, воспринимая окружающую их реальность, мягко говоря, неадекватно.

Взгляд Семена обежал периметр зала и остановился на девушке, что сидела в кресле по правую руку от него и что-то писала на обыкновенном листе пластбумаги. Она игнорировала расположенный у каждого кресла терминал мини-компьютера и не воспользовалась лазерным стилом, что тоже могло показаться довольно странным.

Впрочем, Шевцова это нисколько не трогало. Единственной причиной того, что его взгляд задержался на девушке, было чувство, глухое и неопределенное, похожее на фальшивую ноту, внезапно прозвучавшую в безукоризненном исполнении музыкального произведения. Неискушенный слушатель, подобный Семену, не мог с тонкостью композитора отделить диссонанс от иных правильных звуков, но что-то шевельнулось в потаенных глубинах его сознания. Возможно, в эту секунду он впервые ощутил мир в иной его ипостаси: в душе юноши возникло первое, неподконтрольное разуму ощущение…

Моральная кома. Вот как правильно будет назвать состояние собравшихся в зале молодых людей.

Их тела и разум еще хранили могильный холод криогенного взросления, а четкий недвусмысленный мир цифровой вселенной владычествовал над разумом, заставляя оценивать события с равнодушием и холодностью машины, но это восприятие медленно давало трещину. Сами не замечая того, они начинали чувствовать: их разумом руководили теперь не данные, закачиваемые через височный имплант, а биохимические реакции организма, на основе которых строится нормальное человеческое мышление и возникают влияющие на рассудок чувства.

Каждый из них по-своему, медленно и незаметно оттаивал от вселенского холода, но это еще нельзя было назвать жизнью, скорее – ее робким пробуждением.

* * *

Борт флагмана Земного флота крейсера «Интерпрайз». Уровень командных палуб. То же время…

Совещание длилось уже более часа.

«Интерпрайз» являлся самым большим кораблем флота, призванного защитить Землю от внезапного удара со стороны военных сил Свободных Колоний, и поэтому внутренние помещения корабля не носили столь ярко выраженного на других судах признака утилитарной функциональности. Здесь, помимо боевых палуб, имелись и иные, более комфортные отсеки, позволяющие нормально жить и работать на борту двум тысячам офицеров, составляющих оперативный штаб флота.

Экстренное совещание возглавлял адмирал Табанов, но в эти минуты докладчиком был не он, а генерал Штейнер, получивший новое назначение и соответствующее должности звание более года назад.

– Данные внешней разведки показывают, что основные силы флота Колоний сосредотачиваются сейчас на орбитах Дабога и Кассии, – говорил он, одновременно очерчивая огоньком лазерной указки упомянутые системы. – Из этого следует сделать надлежащий вывод: атака с их стороны неизбежна и начнется в течение ближайших трех-четырех суток.

– На чем основана такая категоричность? – осведомился Табанов.

– На анализе силовых линий гиперсферы, – ответил Штейнер. – Известно, что от гравитационного узла, образованного массами вещества Солнечной системы, в аномалию космоса отходит шестьдесят три линии напряжения, связывающие нашу систему с иными звездами и их планетами, но только две из них подходят для экономного, энергетически выгодного прыжка. – Он отчеркнул световой указкой две линии гиперсферы, связывающие Землю с системами Дабога и Кассии. – Именно тут концентрируется вражеский флот, и простой подсчет вероятностей указывает, что эти силы будут в ближайшие дни брошены на прорыв оборонительных порядков Земли.

– Есть какие-либо данные по вероятным точкам их «всплытия»? – спросил Табанов, имея в виду те области пространства, где вражеский флот намерен осуществить обратный переход из гиперсферы в трехмерный континуум материальной Вселенной.

– Точной информации нет, господин адмирал, но подсчет неприятельских единиц, а их более двухсот, показывает, что единой точки всплытия у них не будет. Именно поэтому они избрали энергосберегающие линии гиперсферы – большинство кораблей флота Колоний будет вынуждено совершать обратный переход в нестандартных точках, расходуя при этом дополнительный энергоресурс.

– Выражайтесь конкретнее, – потребовал адмирал.

Штейнер на секунду задумался, а затем переключил изображение демонстрационного экрана на крупный схематичный план Солнечной системы.

– Предполагаю, что они пойдут двумя волнами, одновременно всплывая вот тут и тут. – Световая указка очертила две обширные зоны пространства, первую между орбитой Марса и поясом астероидов, а вторую непосредственно между Марсом и Землей.

Табанов хмуро посмотрел на схему.

Да, в таком маневре был заложен глубокий тактический смысл: расходуя дополнительную энергию, вражеские корабли экономили свой боевой ресурс. Им не нужно будет прорывать линии обороны, расположенные в поясе астероидов и на орбите Юпитера, – две армады выйдут в нормальную для человека метрику пространства уже внутри той зоны, откуда Земля и Марс будут досягаемы для малых космических судов, таких, как орбитальные штурмовики и космические истребители.

– Логично… – хмуро подытожил командующий свои мысли. – Мы не можем установить в этих зонах пространственные минные поля, так как тут базируется наш собственный флот, и получается, что противник таким маневром вклинится в наши боевые порядки, не понеся при этом предварительных потерь…

– Именно так, господин адмирал. Думаю, у нас есть еще сутки, чтобы отвести основные силы флота на иной рубеж.

– И тем самым оставить Марс на произвол судьбы? Сколько выдержит его планетарная оборона при массированной атаке малых кораблей?

– Мы потеряем Марс, согласен, но сохраним основные силы флота и получим возможность действовать дистанционно, укрепляя планетарную оборону Земли и пользуясь ее поддержкой.

После этих слов генерала Штейнера в зале совещаний воцарилась гробовая тишина. Старшие офицеры флота слушали, не высказывая личное мнение, но Табанов не одобрял такое молчание.

– Господа, – он встал со своего места, обернувшись к залу, – я хочу услышать, что думают по этому поводу капитаны кораблей.

Через несколько минут стало ясно, что старшие офицеры флота поддерживают идею передислокации на высокие земные орбиты, и Табанов, подумав, согласился.

– Хорошо, – выслушав их выступления, подытожил он. – Совещание окончено, господа. Предлагаю всем вернуться на свои боевые посты. Данные новой дислокации будут переданы каждому из вас по мере их обработки навигационным отделом штаба.

* * *

Когда зал совещаний опустел, в нем остались только Табанов и Штейнер.

– Что-то еще, генерал? – осведомился командующий, видя, что начальник внешней разведки флота не спешит последовать примеру других офицеров.

– Один вопрос, Денис Алексеевич.

– Да?

Отто Штейнер подошел к командующему, наедине с которым он мог позволить себе отбросить некоторые формальности, и спросил, облокотившись о выступ компьютерного терминала.

– Две недели назад вами был отдан приказ, фактически нейтрализовавший шестьдесят процентов автономных кибернетических комплексов, – произнес он. – Вы передали управление малыми космическими кораблями и серв-машинами наземного базирования в руки молодых людей, едва очнувшихся после сомнительного криогенного роста. Чем обоснована такая подмена?

Табанов, видимо, ждал подобного вопроса, но, несмотря на готовый ответ, заговорил не сразу.

– Это обдуманный шаг, – наконец произнес он. – Два года назад, когда ты в качестве моего адъютанта побывал на станции, где росли эти парни и девушки, в их боевых качествах можно было усомниться, но за прошедшее время они получили полный курс виртуальной боевой подготовки, и каждый из них не уступает по своим навыкам самым опытным пилотам-ветеранам.

– Это я понимаю, – ответил Штейнер. – Они отличные бойцы, по крайней мере так принято считать. Я даже знаю более этого: еще как минимум две недели их разум будет пребывать в тенетах виртуальной вселенной и грядущие бои они пройдут, если так можно выразиться, «на автопилоте», не страшась смерти и не совсем адекватно воспринимая реальность. Но мне непонятно другое – зачем? Зачем их разбудили, когда пакет программ «Одиночка», установленный на том же космическом истребителе, делает машину более эффективной в бою?

– Дело в том, Отто, что два года назад ты не был главой разведки и не владел той информацией, которую имею я, – спокойно ответил Табанов. – Колонисты, планируя атаку на Землю, хорошо подготовились, они осведомлены о составе нашего флота и его комплектации. Они знают, что такое «Одиночка», и загодя готовились к столкновению именно с эрзац-пилотами. Последние испытания, проведенные три года назад, показали, что направленные электромагнитные импульсы определенной частоты могут стать эффективным оружием против кибернетических систем. Я не уверен, что колонисты не дошли до этого своим умом, так же как дошли мы. Что будет, если в составе их флота окажутся специальные корабли, генерирующие сильное поле помех, которое внесет сбои в работу компьютерных систем?