Марибор. Тайник власти

– Может и так, но я, как полицейский, должен все это проверить. Думаю, нужно вызвать сюда следственную группу, собрать все документы и отвести на экспертизу. Как минимум, надо установить возраст бумаг. Если он и правда собирал их более 50 лет, то мы это узнаем. А может, просто твой дед, бывший владелец дома, был действительно сумасшедшим или шутником, ну или сумасшедшим шутником, – попытался немного разредить обстановку Оливер. – Ты не против, чтобы я вызвал спецов и все это от тебя забрали?

– Олл, а если все что написано в письме, правда? Что если бумаги которые тут лежат, не просто бумаги или шутка, а ценнейшие информационные артефакты, которые могут стоить кому-то даже жизни? А эти кто-то могут быть те, кто их нашел. Если бы я был на месте этого Джека, то убрал бы сначала нас, а потом уже всех остальных, кто видел документы.

– Я служу в Скотланд-Ярде! Мы живем в Англии! Как может случиться так, что станут убивать полицейских? Брук, я понимаю, что, возможно, ты немного взволнован тем, что я прочитал. Но что ты предлагаешь? Взять и все это сжечь?

– А что, если мы пригласим журналистов? Ведь сейчас то не 80-е годы!? Пущенная в интернете волнующая новость тут же разлетаться по социальным сетям, новостным блогам. Ведь нельзя удалить это все под чистую! Уж, наверное, это не под силу ни какому Синдикату. Разве нет?

– Я, как полицейский, не могу с тобой согласиться. Ты представь, если окажется, что это просто бред сумасшедшего старика!? Что тогда?

– Что? – развел руками Брук

– А то, что данная информация может очень сильно отразиться на всей жизни, даже если это ложь. Если это выкинуть сейчас в информационное пространство, то сразу завоют те, кто бредит мыслями о тайном правительстве. Моментально обвалятся биржи, и ценные бумаги превратятся в хлам. Ты готов отвечать за разорение людей? Ты знаком со статистикой самоубийств, которая вырастает на графике, как гора Эверест во время экономических мировых потрясений.

– Нет, не знаком. Но может хоть позвоним Синтии?

– Синтии Морган? Ты говоришь о Синди, с которой мы учились?

– Да, о ней. Я с ней недавно столкнулся в метро. Она работает журналистом в одном из лондонских изданий, которое почти полностью перешло на просторы интернета. Они больше не печатают бумажные варианты, зато им нужны такие вот новости. Я думаю, она примчится быстрее ветра, если ей позвонить.

– Брук, давай так. Сначала мы вызовем бригаду из Скотланд-Ярда. Потом ты, как гражданское лицо, делай что хочешь. Я с тебя расписку о неразглашении брать не собираюсь. Главное, что бы с тебя ее не взяли те, кто приедут в составе бригады.

Брук откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Как она? Как Синди?

Не открывая глаз, Брук улыбнулся.

– Она отлично. Просто обворожительно! Ты даже не представляешь, на сколько она расцвела. Она и так была одной из самых симпатичных девочек в классе, но сейчас… Я бы ей посоветовал работать в модельном бизнесе, а не в журналистике. Ее пышные, чуть вьющиеся каштановые волосы спадают на плечи, ее зеленые глаза излучают какую-то манящую теплоту. Благородные черты лица, утонченная фигура. Ты же за ней ухлестывал в школе! Как же так получилось, что вы разминулись.

– Слушай, вот если бы я не знал, что ты действительно любишь Абигайль, то подумал бы, что ты влюбился в Синтию! – с какой-то даже досадой выпалил Олл.

– Да не переживай ты так. Я просто хочу в тебе разбудить аппетит и, может быть, старые чувства. Она правда хороша! Кстати я не заметил на ее руке кольца! Так может у тебя есть шансы?

– Ты же меня знаешь, моя работа и личная жизнь. Все так не просто.

– Ну и что? Вот как раз получится замечательный тандем. Представь семью полицейского и журналиста!

– Ага, а дети у нас тогда кем должны стать? – иронично возразил Оливер.

– О, ты уже и о детях задумался!? – оживился Брук – Видимо, не зря я ее в метро встретил. Думаю, дети у вас будут! Да точно, вам нужно несколько детей! Один будет пожарником, а второй работать в приемном отделении больницы. Таким образом, мама будет обеспечена информацией со всех сторон.

– Да ну тебя! – отмахнулся Оливер, вскочил с кресла и потянулся, – что делать то будем с этим? – кивнув в сторону папки с гербом на столе, Оливер отошел к окну.

– Давай так, пока тут будут работать твои коллеги, Синтию, в любом случае не пустят. Но я хочу сфотографировать письмо и комнату в том виде, в котором она есть сейчас, что бы ей показать. Причем я пока подчеркиваю, что только показать! Я не буду ей отдавать копии этих снимков ни в каком виде. Но хочу, чтобы у нас была возможность через нее оповестить мир в любую секунду.

– Хорошо, Брук, – с тяжелой ноткой в голосе ответил Оливер, – но я хочу, чтобы она сама сделала выбор. Ты ее предупредишь, что та информация, с которой она будет ознакомлена, является опасной для ее жизни, если соответствует действительности.

– Я предлагаю рассказать ей об этом вместе. Мы вместе открыли эту комнату. Думаю, надо и дальше держаться вместе, пока все не разрешится.

– Хорошо. Я звоню своим? – достав телефон, Олл вопросительно уставился на друга. В его взгляде было что-то странное. Не страх, нет. Оливер не из тех, кто боится бандитов или каких-то там секретных организаций. Его взгляд выражал что-то другое, но что именно, Брук не понял.

– Да, звони.

Уже через час комнату наводнили сотрудники Скотланд-Ярда в штатском. Возле дверей на улице стояли сотрудники в форме. Эксперты сновали туда-сюда, делая сотни фотографий. У Брука и Оливера сняли отпечатки пальцев, в то время, как в тайной комнате эксперты искали отпечатки бывшего владельца. Процессом руководил Инспектор Генри Уилкинсон. Не высокий лысеющий мужчина ходил по комнате, держа в руках листы письма, уже упакованные в специальные герметично закрытые файлы. Он, наверное, уже в десятый раз перечитывал письмо, вчитывался еще и еще в отдельные участки текста. Его лицо не выражало обеспокоенности, волнения, страха или каких-либо других эмоций. Инспектор отличался удивительной способностью вообще никак не показывать свои эмоции на лице. В душе он мог плакать или смеяться, удивляться или восхищаться, но окружающие никогда не могли бы понять, по выражению его лица что на самом деле происходит. Оно всегда было одинаково беспристрастным.

– Мистер Бутмен, вероятно, наш коллега уже рассказал вам процедуру расследования, и вы знаете, что я должен вас опросить. В связи с довольно напряженной террористической обстановкой в мире мы обязаны реагировать на даже такие порой странные находки. Вы прекрасно понимаете, что я обязан доложить об этом в службу государственной безопасности и, вероятнее всего, дальнейшее расследование будет переведено под их контроль. Возможно засекречено. Сейчас мы только изымем все материалы из этой комнаты. Наши специалисты уже нашли отпечатки пальцев, и если он хоть когда-то засветился, то будем знать об этом еще до конца нашей беседы.

– Да, я понимаю. Как вы считаете, это может быть правдой и может ли это угрожать жизням людей, которые теперь посвящены в эту тайну? – сказав это, Брук покосился на Оливера, а тот только хмыкнул что-то себе под нос.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, но будьте уверены, что лично я никогда не слышал ни про какой Синдикат и уж точно не служу ему. Я служу ее Величеству Королеве Англии, и мой долг защищать ее граждан от всех угроз.

– Значит, Вы считаете, что это все бред вышедшего из ума старика?

– Я так не сказал. Но я сделаю все, чтобы разобраться, что это на самом деле такое.

– Что мне сейчас делать?

– Вам, мистер Бутмен, ни чего особенного делать не надо. Живите, как жили. Если понадобится ваша помощь, с вами свяжутся наши сотрудники. Но сейчас я хочу, что бы вы ответили мне на пару вопросов. Кто вам продал этот дом, что вам о нем рассказывали? Было что-то еще не обычное в этом доме?

– Купил этот дом я у агентства недвижимости « England House & Кo». Их предложение я отыскал через интернет. Агент показала мне дом, и я согласился его купить, так как цена была приемлема для меня и даже чуть дешевле, чем другие варианты в округе. Что касается старого владельца, то, как говорил агент по недвижимости, это был тихий одинокий старик, который пропал очень давно. Дом каким-то образом через банки и какие-то долги достался агентству, и они его продали. С юридической точки зрения дом чист, я делал проверку через адвокатов. На доме нет ни каких ограничений или долговых обязательств, он действительно переходил от банка к банку и, в конечном счете, его продало агентство.

– Хорошо, мы проверим эту информацию и тщательно разберемся, к кому и на каких основаниях переходил этот дом до вас.

В комнату вошел человек в штатском и передал инспектору записку. Ознакомившись с ней, инспектор убрал записку в папку с документами.

– Я думаю, вам будет интересно узнать, что отпечатки пальцев принадлежат действительно некоему Эдварду Тёрнеру. На данный момент он числится погибшем. Он летел на самолете Pan American Рейс 103. Самолет был взорван над Локерби в 1988 году. В списках пассажиров значился и мистер Тёрнер. Так что он погиб.

– Это не то дело, где еще была замешана Ливия? – оживился Оливер

– Да, это именно то дело.

– Я помню его, мы изучали это дело когда я проходил обучение в колледже полиции. В итоге Муаммар Каддафи согласился выплатить по 10 миллионов долларов всем родственникам погибших в качестве компенсации, чтобы избежать санкций экономического характера.

– Да, Оливер, вы правы. Так оно и было. И получается, что наш загадочный старик погиб именно в этой катастрофе. А в разряде вновь открывшихся обстоятельств я могу допустить многое. – Инспектор Уилкинсон заложил руки за спину и отошел к окну.

– Что вы имеете в виду, инспектор? – настороженно спросил Брук.

– Я не в праве обсуждать с Вами возможные рабочие версии, но вы вроде не глупый человек, и думаю у нас с вами могли возникнуть одинаковые выводы.

– Вы хотите сказать, что тот теракт в самолете был спланирован с целью убить этого мистера Тёрнера?

Инспектор не ответил. Зато Оливер добавил свою версию.

– Не только. Возможно, наш старик просто заметал за собой следы.

В комнате повисло молчание. Снующие туда-сюда сотрудниками полиции в штатском, уже начавшие выносить из тайной комнаты коробки со сложенными в них папками с документами.

– Мистер Бутмен, у меня пока нет основания брать с вас подписку о неразглашении или как-либо ограничивать вас в ваших действиях. Но мой дружеский совет – не стоит никому об этом рассказывать до тех пор, пока мы не разберемся что это такое. Надеюсь вы меня поняли? – инспектор в упор уставился на Брука. Его серые не выразительные глаза всматривались в него, а иногда было ощущение что, инспектор хочет разглядеть какие-то намерения или мысли, которое сейчас рождались в голове у собеседника.