Чертог

– И что бы я им сказала, – вскинула руки мама, её брови встрепенулись и тут же опустились. – Что отец прячется? Они бы приняли меня за сумасшедшую. Стали бы они его искать светя фонариками по дому, лазая по подвалу? Конечно нет. Сказали ждать пару дней, тогда может быть произошли какие-то действия с их стороны. Знаешь, я думаю, что он просто спрятался, родная.

И в этот момент, словно укрепляя мамины слова, где – то наверху скрипнула половица.

Я невольно вздрогнула.

– Мам, ты думаешь он наверху? Папа…

– Доченька, я так устала. Я звала его, а ему плевать, он меня просто наказывает. Я слишком стара, и сил у меня не так много как раньше. Пойдём, я налью тебе чаю, а дальше поищи его, прошу. Ты же знаешь своего отца. Тебя он послушается, а свою старуху нет.

– Хорошо мам.

Мы сели на кухне. Я слышала, как через приоткрытую створку окошка на улице гуляет ветер.

Мама положила на стол сырники, предварительно их разогрев, налила чай на две персоны. Стул папы пустовал, мне как – то стало не по себе, вид аккуратно сложенной газеты наводил такую тоску, что будто отца я больше не увижу.

Мама нервно чесала шею, с потерянным видом глядя в чашку с чаем, так и не отхлебнув при этом ни капли.

– Я пойду полежу, – вдруг сказала она, нарушив тишину, даже немного испугав меня. – Что – то мне не хорошо.

– Х-х-хорошо, мам, иди конечно. Мне нужен только фонарик.

Когда мама удалилась, я начали изучение дома, где прошло моё детство. Но теперь он был не мой дом, он был чужим, неприветливым, даже я бы сказала пустеющим и наполненным старостью.

Оставшись одна, я ощутила какой здесь спёртый воздух. В прихожей стоял ботинок отца, странно, что он был без пары. Я когда заходила, даже не заметила. Или он здесь появился, пока мы были на кухне?

Когда я добиралась до дома родителей, продрогла, хотя в машине и работала печка. Снег ещё не выпал, но поздняя осень давала о себе знать: белый покров скоро накроет все поля, деревья, города – как это обычно бывает, когда приходит зима.

Придя в дом за чаепитием я немного согрелась, но сейчас, с уходом мамы он вновь вернулся – холод.

Первым делом перед поисками папы я натянула носки, свернутые клубком и скорее всего мамины. Куртку не стала одевать, а с вешалки в коридоре, на время позаимствовала утепленную жилетку цвета мандарина, до боли знакомую.

В какой – то момент мне почудилось, что изо рта идёт пар и я остановилась в недоумении, пытаясь понять так ли это на самом деле. Оказалось, что нет. Безумно захотелось покурить и глотнуть ещё чая, я просто всё никак не могла решиться начать поиски. Наверное, я больше всего боялась найти что – то из детства в доме, какую – нибудь вещь, которая откроет портал в то время, когда я была маленькая, добрая, не эгоистичная сука, отошедшая от всех и зарабатывающая только для себя любимой.

Как ты можешь так говорить? – спросил внутренний голос. – Ты же приехала помочь матери, помочь найти отца, который неизвестно куда пропал, ушёл, растворился в этом чужом, будто вовсе незнакомом доме.

Я приехала, потому что мама оказалась в отчаянном положении. Так я вообще бы сюда не поехала. Я не люблю это место. Никогда не думала, что родители так и будут здесь жить столько лет, не переедут, не разойдутся, не умрут… – и последнее моё слово словно породило ещё больший холод и он наполнил кухню и прихожую.

Теперь я ясно видела пар изо рта и начала ходить по первому этажу и в смятении закрывать окна, которые вдруг все стали открыты. Или они и до моего приезда были распахнуты?

Не могла вспомнить.