Зубы. Инъекция страха

Он не сводил взгляда с автомобиля. Никакого движения в салоне, только чёрная недвижимая тень внутри, которая может быть, чем угодно. Даже элементарно чемоданом или свёрнутым пледом.

Он уловил краем взгляда движение сбоку улицы, там, где поле зрения из данного окна заканчивалось.

По улице брёл мертвец.

Чёрный свитер казался натянутым на костлявое тело и напоминал мешок. Одна нога в кроссовке, другая босая. Брюки словно нашинковали на слайсере: были лишь одни лоскуты, едва сохранившие очертания первозданного вида вещи. Всё это держалось благодаря ремню на поясе. На черепушке мертвеца была какая-то чёрная блямба, будто кусок застывшей крови, только большой. Будто камень застрял в голове мёртвого.

Зомби доковылял до автомобиля. Остановился, наклонил голову, словно принюхиваясь. На затылке можно было разглядеть жёлтые волдыри.

Спайк за этим наблюдал. Он знал не понаслышке, что эти твари могут слышать биение сердца, если находятся рядом. И учуять будущую жертву по запаху. Хотя, возможно, это была лишь дезинформация по телевидению, которое сейчас замолчало.

Мертвец со всего маха ударился головой об стекло, потом повторил это действие вновь.

Заднее стекло автомобиля слегка прогнулось и покрылось мелкими трещинами.

Что-то отвалилось от головы мертвеца, когда он впечатался лбом в третий раз в одно и тоже место. Волдыри лопнули будто мыльные пузыри.

Спайк привстал, пытаясь разглядеть предмет. Чёрный сгусток, который он сперва принял за кровь, отвалился и лежал на асфальте. Это был утюг.

Мертвец не унимался. Выпучил костлявые руки, издалека похожие на прутья деревьев. Он нервно отковыривал стекло, не опасаясь пораниться. Он пытался пробраться в салон автомобиля.

Значит там, чёрт побери, кто-то живой. Далась бы эта машина ему просто так.

На звук недавних ударов пришла женщина.

Она едва двигалась на каблуках, покачиваясь как маятник. На плече висела сумочка. Платье колыхалось от каждого её неловкого движения. Лицо скрывала копна волос, но думаю, Спайк бы меньше всего хотел разглядывать остатки лица мертвечины.

Оказавшись у машины, она затарабанила по корпусу руками, словно судья выносящий вердикт своим миниатюрным молоточком.

Хватит сидеть, иди спаси ребенка, – твердил ему внутренний голос.

Может там и не ребёнок вовсе. Или заражённый человек, который потом передаст болезнь Спайку. Рисковать он не хотел.

– Трус, – подвёл итог внутренний голос.

Спайк отошёл от окна. Звуки об металл и стекло автомобиля всё равно были слышны, только стали приглушённые. У него возникла идея, как заглянуть в автомобиль. Как остаться незамеченным, как пробраться мимо заражённых. И если действовать, то действовать нужно быстро. Шум привлекает этих тварей и вскоре под окном соберётся не двое, а целая орда.

Мысль, которая подняла адреналин в крови Спайка, была такова:

«Что если измазаться кровью мертвеца и пройти мимо них?»

На лице Спайка расцвела улыбка, обнажившая нечищеные давным-давно зубы.

Осталось только найти мертвеца. Или убить того, кто уже мёртв.

Спайк сунул в нагрудный карман нож, и взяв в руку молоток, решительно направился к выходу. Вернулся и задул свечу, которой осталось всего с пробку из-под кока-колы.

Держа оружие наготове, от тихо протиснулся на площадку. Заколоченные доски на дверном полотне противно заскрипели.

Спайк боялся выйти из убежища лишь потому, что прошлый раз он едва не заразился, контактируя с Гарри.

Последнюю неделю он безумно грезил кока-колой.

Да, звучит смешно, особенно когда на дворе апокалипсис. Но этот вкус, это пузырящийся чёрный напиток напоминал ему беззаботное детство, когда они с братом носились по парку, кидались яблоками в друг друга с местных деревьев и всячески тратили энергию, быв непоседами.

Так вот. Спайк вчера спустился к автомату, где можно было набрать льда. Но лёд давно растаял, видимо тогда, когда электричество отключили. На улице, у входа в многоквартирный дом был небольшой ларёк, где маленький усатый мужик торговал крылышками гриль, закусками собственного приготовления, и ещё много чем, ароматно пахнущим. Выходя из дома, не позавтракав, люди сразу же становились его потенциальными клиентами, тем более еду он продавал и на вынос. Рядом с этим ларьком был установлен автомат, где можно было приобрести батончики и лимонад, скинув мелочь в прорезь на уровне глаз. Спайк скупил всю колу там, и когда она закончилась в автомате, он просто начал сходить с ума, потому что газировки не было у него дома.

Он так грезил кока-колой, что это было как наркотик, вызывающий зависимость. Спайк подумывал наведаться в местный торговый центр и посетить продуктовый магазин. Помимо колы, ясное дело, он бы захватил ещё что-нибудь съестное. В голову сразу запрыгнули мысли о чипсах, крекерах, наггетсах и еще о всякой нездоровой пище, которую он любил.

Спайк вчера выдвинулся засветло, предварительно взяв с собою нож, бутылку воды и связку ключей.

В этой связке было столько экземпляров, что он мог открыть почти любую дверь. Раньше он этим зарабатывал на жизнь: грабил обычные семьи, которые не в состоянии были поставить сигнализацию, а ограничивались по старинке обычным замком. Спайк брал только деньги, выработав в себе принцип, не тащить какие-либо вещи из взломанных квартир. С любой аппаратурой, бытовой, видео-аудио техникой пришлось бы возиться, искать ломбарды или втюхивать местным скупщикам – так появлялась вероятность засветиться. Поэтому он придерживался одного правила: брать только деньги. Наличку.

Всё закончилось лишь тем, что он добрался до ларька, увидел, что в автомате ни батончиков, ни колы не прибавилось, мигом ретировался в своё убежище.

Сегодня была попытка номер два. Он взял теперь ещё молоток, помимо кухонного ножа.

Спайк спустился по лестнице, осматривая через пролёт этажи. Он хотел избежать неприятностей. Мертвецы становятся агрессивнее, когда видят живого. У них словно срабатывает где-то в их пустых мозгах-погремушках триггер – жажда человеческого мяса. Вгрызться в плоть и растерзать её – становится единственным смыслом существования для этих тварей.

На площадке пусто. Третий и второй этаж – никого.

В холле на первом тишина. Тоже никого.

Опрокинутый стол и разбитый горшок из-под растения, которое, лишившись земли, ссохлось, и превратилось в гербарий.

Окно разбито, но стёкла всё ещё торчат как акульи зубы из деревянной рамы. Реклама зубной пасты на огромном плакате, с фотографией, наверное, счастливой семьи. Лица у всех зацарапаны чем-то острым, остались только тела без голов.

Жуткая картина нынешней реальности.

Спайк прошёл сквозь длинный коридор в направлении выхода. Он вдруг вздрогнул, когда под ногой хрустнуло стекло. Бросился озираться, держа занесённый над плечом молоток. Потом понял, что здесь он один. Затворническая жизнь сделала его загнанным зверем, вздрагивающем при любом постороннем звуке.

Спайк открыл стеклянную дверь с непрозрачным стеклом и высунул голову на улицу.

Через дорогу виднелся торговый центр с красующимися буквами «Галактика», как и вчера. Слева горящая автозаправка, где как-то отец Спайка заправлялся, а сам Спайк сидел на пассажирском сидении. Вчера огня точно не было.

Сколько уже времени прошло? Год? Два?

Подземный гараж перед домом. Автоматическая дверь опущена. По правую руку можно разглядеть, среди многоэтажек, школу, окна которой чернели пустыми ямами. С последнего этажа дома напротив медленно валил едкий дым.

Пустующие машины на тротуаре. Одна машина, старый форд, брошена прямо на проезжей части, двери нет, перед искорёжен.

Вчерашний день как во сне, будто сейчас он вышел на другую улицу, с схожими декорациями городской разрухи.

Спайк искал глазами мертвецов. Уловил движение.

Старик с иссохшим телом плёлся со стороны автозаправки. Кожа, да кости, тощий как удочка. Глаза пустые, челюсть открыта. Непонятно, как он вообще в состоянии передвигаться. С каждым его коротким шагом мышцы тянутся и сжимаются. Картина не из приятных.

Спайк понял, что он бредёт сюда, к нему.