Москва за ТТК: калитки времени

А какой же была усадьба тогда, когда владели ею Разумовские?

Чтобы представить, как выглядела усадьба Разумовского в 18-м веке, нужно мысленно удалить улицу Тимирязевская. Тогда создаётся целостная картина дворянской усадьбы 18-го века: усадебный дом, дугообразные флигели и двор с цветником или фонтаном перед ним, каретный сарай. От дома прямая аллея, перпендикулярная зданию, ведёт к основному тракту (современное Дмитровское шоссе). Парк за усадебным домом каскадами спускается к искусственному Большому Садовому пруду, который был образован после того, как хозяин усадьбы перегородил дамбой реку Жабенка.

Усадьба была построена в 50-е годы 18-го века по проекту архитектора Филиппа Кокоринова. Внутренний двор главного дома находился там, где сейчас проходит улица Тимирязевская. Фасад усадьбы смотрел на Большой Садовый пруд. Этот пруд искусственный. По приказу Разумовского на реке Жабенке была сооружена плотина. Между зданием усадьбы и созданным Большим Садовым прудом был разбит ландшафтный парк. Центральная аллея парка вела от усадьбы к берегу пруда. На берегу пруда были построены два грота. До нашего времени сохранился только один грот. Скульптуры римских императоров, украшавшие парк, были утрачены.

Следующим владельцем усадьбы стал военный губернатор Москвы князь Долгоруков. Усадьба перешла к Юрию Владимировичу Долгорукову в начале 19-го века. Долгоруков имел роскошный дом в Москве, но после выхода на пенсию жил в усадьбе. Князь Долгоруков устраивал в усадьбе гуляния, которые были известны всей Москве. Угощали всех, кто приходил на праздник. Князь был щедрым человеком. Наверное поэтому и прожил 90 лет, что для того времени было феноменально долго.

Существует устойчивое мнение, что русские помещики были баснословно богаты. Для того чтобы так думать, были все основания. Русские помещичьи усадьбы построены с размахом. Усадьбы украшены колоннами и обставлены уникальной мебелью. Огромное количество крепостных обеспечивало своих владельцев деньгами и бесплатной рабочей силой. Так нас учили в советских школах. Но, как выяснилось уже после 1991 года, не всё было так просто. Большинство помещиков, владевших усадьбами, жили на грани разорения и банкротства. Крепостные приносили деньги, но их не хватало. Не хватало потому, что помещики стремились соответствовать определённым стандартам. А они, эти стандарты, требовали дорого одеваться, постоянно принимать гостей, иметь дом в городе и усадьбу за городом. Что касается дома в городе, то его часто арендовали для экономии. А вот усадьбу нужно было иметь свою. Да ещё такую, которая позволила бы принять в гости (если повезёт) губернатора. А то и, бери выше – августейшую особу, если та будет проезжать мимо… Строительство загородных усадеб обходилось очень дорого. Собственные крепостные не обладали нужной квалификацией. Им можно было доверить только «черновые» работы. А за всё остальное приходилось платить мастеровым людям. Для начала нужно было заплатить архитектору за проект. А архитекторами чаще всего были иностранцы – Трезини, Кваренги, Монферран и другие. Потом нужно было заплатить немногочисленным местным мастерам, способным претворить задумки архитектора в жизнь. Если не было нужных мастеров, приходилось опять нанимать иностранцев.

Помещики строили деревянные усадьбы, т. к. могли для этого использовать собственные леса. С помощью штукатурки можно было стилизовать строение под камень. У государства денег было больше.

А далее нужно было обставить помещения мебелью и заполнить эту мебель посудой достойного уровня. На этапе строительства, как правило, все доступные деньги у помещика и заканчивались. Мебель и посуду владельцы усадеб брали… в аренду. Заложить усадьбу и крепостных было в Российской империи 19-го века обычным делом. А вот вести экономный образ жизни и жить по средствам русские дворяне, похоже, не умели и не хотели.

После смерти Долгорукова усадьбу выкупило государство. После покупки усадьбы Петровско-Разумовское государством усадебный дом был разобран. На его месте появилось новое здание. На месте усадьбы Разумовского за казённый счёт построили здание учебного корпуса из кирпича.

Выпуклые стекла

Многое из того, что находилось за снесённым домом, сохранилось. И, что самое интересное и неожиданное, архитектор связал этим зданием уходящее прошлое дворянских усадеб и грядущее будущее буржуазного развития России после отмены крепостного права (имеется в виду «двуликость» фасадов здания, о которой я писал выше). Было это сделано архитектором Николаем Леонтьевичем Бенуа осознанно или интуитивно – мне неизвестно. Возможно, сохранились какие-то записи современников на эту тему, но я о них не знаю. Руководил строительством главного учебного корпуса московский архитектор и предприниматель Пётр Кампиони.

Здание учебного корпуса – функциональное. Даже остекление свидетельствует об этом. Присмотритесь – стёкла в здании, со стороны, выходящей на проезжую часть, выпуклые. Это было сделано для того, чтобы в аудитории проникало больше света. Но выпуклые стёкла выполняют ещё одну важную функцию – они не дают студентам отвлекаться от занятий на события, происходящие на улице.

Дугообразные флигели, «обнимающие» площадь напротив, – это бывшие общежития студентов академии.

Справа, если стоять спиной к главному корпусу, сохранилась постройка с двумя башнями. Это то немногое, что осталось от построек времён Разумовского. Скорее всего, в этих помещениях располагались конюшни.

Странный дом с раскрашенной «в клеточку» крышей перед резким поворотом, на котором заканчивается улица Тимирязевская, – это, по непроверенным данным, бывший манеж для выездки лошадей. Без манежа не обходилась ни одна усадьба. Манежи строили даже на территории Москвы. Верховых лошадей ценных пород необходимо было выгуливать круглый год.

Парковые постройки со стороны Большого Садового пруда после покупки имения государством сохранились. Правда, одно строение всё же снесли ещё до 1917 года. О нём я уже упоминал. Это был искусственный грот, украшавший парк, в котором произошло резонансное преступление. В гроте был убит студент академии. Фамилия студента была Иванов, и был он членом тайной революционной организации. Логика тех, кто принял решение о сносе грота, понятна, – это место не должно было стать напоминанием о печальном и бессмысленном событии.

Кто такой студент Иванов, и за что его убили? Дело было в 1869 году. В стенах Петровской сельскохозяйственной академии появилась студенческая организация «Народная расправа». Название организации отражало её сущность. Расправиться члены организации были готовы с кем угодно. Но, скорее, готовность эта только заявлялась на словах. Тем не менее, члены организации собирались на тайные собрания, обсуждали планы свержения существующего строя и даже выпускали листовки. Студент Иванов был членом организации «Народная расправа». Руководитель этой организации Сергей Нечаев обвинил Иванова в предательстве и решил убить. Для приведения в исполнение смертного приговора был выбран искусственный грот на территории Петровской сельскохозяйственной академии. Первоначально планировалось удушить Иванова шарфом. Но, когда выяснилось, что задушить человека совсем не просто, был использован пистолет. Убийца сбежал за границу. А вот соучастники преступления были арестованы и наказаны.

Те, кто интересуется творчеством Достоевского, наверняка эту историю знают. Это событие послужило поводом для написания Достоевским романа «Бесы».

Рядом с основной усадьбой были организованы опытные участки. На этих участках проходили эксперименты учёных, работавших в Петровской сельскохозяйственной академии.

Всё, что происходило на территории МСХА им. Тимирязева в течение более чем 150 лет, отражено в памятниках, мемориальных досках и зданиях учебных корпусов, находящихся на территории академии.

Количество памятников ещё можно сосчитать. Но количество мемориальных досок подсчёту не поддаётся. Часть персоналий, увековеченных на памятных досках, с точки зрения современного человека вызывают вопросы. Это неоднозначные личности, которые, с одной стороны, внесли вклад в традиционную науку о выращивании и совершенствовании растений, а с другой стороны, явились губителями целой школы советской генетики во главе с Вавиловым. Но если отвлечься от политики и эмоций, нужно признать, что все, кто работал в МСХА в советские годы, были тружениками, достойными долгой и благодарной памяти потомков.