Сказки старого дома 2

До Саона 30 миль – пусто.

До Монга 80 миль. Только добрались – наступила ночь. Утром начали присматриваться. Остров совсем не маленький, холмистый. Пальмы и всякая растительность в изобилии. По лоции есть хорошие источники пресной воды и произрастают пищевые растения. Есть и племена туземцев. В стороне от путей, и поэтому, наверное, не превращен в плантацию. В бумаге Люка указаны два корабля, но со знаком вопроса.

Бухта открыта со стороны моря. Видны два судна средних размеров с пушками на палубе. Одно стоит на прямом киле, но почти до ватерлинии вросло в песок на линии прибоя. Якорная цепь тоже уходит в песок. Другое судно выброшено на берег и, накренившись, стоит выше прибоя.

Высаживаемся. Видно, что такому состоянию уже не один год. Пушки сплошь покрыты ржавчиной и зеленью. Повреждений в корпусе нет. Что за трагедия тут произошла? Загадка. Из-за пальм выходит какой-то человек. Не один. Держит за руку смуглокожего мальчонку лет шести. Даже буйная растительность на лице мужчины не скрывает европейских черт лица. Без страха смотрит на нас. Похоже, что сэр Виктор начинает о чём-то догадываться. Спрашивает островитянина:

– А где остальные?

Тот молча улыбается и кивает головой в ту сторону, откуда пришел. Вроде всё и без слов ясно. Бывает и такое – иногда природа берет своё.

Пена рядом. Всего 20 миль. На Пене никого нет, но бухточка настолько миниатюрна и мелка, что ни для какого, даже для 20-пушечного корабля не подойдет.

Педро и Фиджо проходим, не убавляя парусов. С моря видно, что в бухтах мелочь.

От Фиджо до Шарлотты самый большой переход – 140 миль. Когда добираемся – опять темнеет. Шарлота, похоже, – тоже вулкан, но очень старый и низкий. Покатые склоны поросли густой зеленью. Причем довольно большая бухта, почти в квадратную милю с довольно узким входом. Судя по лоции, идеальное место не только для стоянки, а и для хорошего порта. Всё портит неудобное местонахождение и большое количество мелей и рифов вокруг.

Здесь нас ждал неожиданный сюрприз. Когда мы были еще где-то милях в пяти от Шарлотты, на гребне кратера появился черный дымок. Словно кому-то внутри или снаружи кратера сигнализировали о том, что приближается чужак. Это нас очень обнадежило. Значит, есть что скрывать, и скрывать немалое. По мелочам сигнальные посты не устраивают.

Мы прошли мимо входа в бухту, пытаясь через горловину заглянуть внутрь. Ничего не увидели. Слишком далеко. Ближе не подойти. Кругом мели. Если ближе, то только фарватером прямо в бухту. На ночь глядя не полезли. Вернулись галсами[5 - Галс – движение судна относительно ветра.] назад. Грегори просто запер выход из бухты. Он поставил «Морской ветер» так, что, казалось, мимо него можно протиснуться в море, и он в досягаемости пушечного выстрела.

Второй день новолуния. Серпик месяца еще узенький, но освещение достаточное для обозрения. Никто на выход ночью не полез. Зато с первыми лучами солнца в горловине появилась целая эскадра из трех кораблей по пятнадцать-двадцать пушек с борта. Идут кучно друг за другом с дистанцией, наверное, меньше кабельтова. Никак решили ввести в стрельбу сразу как можно больше орудий? Испугались? Вряд ли. При таком-то перевесе. Не дать шансов удрать чужаку? Это скорее.

– Смотри-ка ты – а я ведь их всех знаю! Все трое из Румпеля, – воскликнул сэр Виктор. – Первым идет Кривой Янус. Вторым – Медный Хенк, а третьим – Осторожный Гарри. Гарри всегда держится позади. Это его часто выручает из неприятностей. Что это они тут нашли? Интересно, что все трое были моими поставщиками, но вот последние месяцы я их имен в отчетах Роба что-то не вижу.

– Крыть их всех по полной? – поинтересовался Грегори.

– Нет, сначала только первого и поверху. Не утопить бы его! Может фарватер закрыть. Посмотрим, что остальные будут делать.

Кривой Янус сделал пристрелочный выстрел из носовой пушки. Рановато. Зато нам в самый раз.

– По первому выше ватерлинии четыре снаряда! Пли!

Про дьявольский рев я уже упоминал? Вот-вот – сейчас он был короткий. Всего секунд тридцать, за которые точно в цель вылетело восемь десятков ядер. Верхняя часть судна превратилась в груду обломков. Грот-мачта[6 - Грот-мачта – самая высокая мачта корабля.] обломилась, рухнула вперед, сорвав с фок-мачты все паруса, а затем обрушилась в воду и, удерживаемая снастями, уткнулась верхушкой в дно. Судно, накренившись, встало как вкопанное. До нас донесся треск – от врезавшейся в него с полного хода посудины Медного Хенка.

Осторожный Гарри успел вывернуть руль влево и пройти буквально в футе[7 - Фут – 0,3 метра. Узел – мера скорости = 1 морская миля/час. Морская миля = 1852 метра = 10 кабельтовов. Кабельтов = 185,2 метра.] от Хенка. Но при большой скорости и узком фарватере ему не хватило места для обратного маневра. И он благополучно, с размаха въехал на мель справа от фарватера, прочно сев на нее.

Между тем паруса делали свое дело, толкая сцепившиеся первые два судна вперед. Ветер повернул их вокруг воткнувшейся в дно мачты, и обе развалины медленно въехали на отмель слева от фарватера.

– Вы знаете, Вик, – пораженно произнес Грегори, – сколько лет я на море, но, честное слово, такого аттракциона мне видать еще не приходилось!

– Вы знаете, Грег, – ответствовал сэр Виктор, – я и сам просто ошарашен тем, с каким мастерством они всё это проделали. Заглянем внутрь? Путь-то свободен.

– А этот, третий который, Гарри, что ли?

– Не беспокойтесь. На то он и Осторожный Гарри, чтобы не делать опрометчивых поступков. Ну, поругается разве что.

– Ладно, уговорили. Поднять паруса!

Проходя мимо Гарри, удостоверились, что и в самом деле ругаться он умеет. Причем очень громко, долго и витиевато. Отвечать не стали. Бухта действительно обширная и спокойная. В дальнем конце на якоре стоит большое грузовое судно. Таинственный торговец? Попался? Какая-то суетливая беготня на палубе. Грегори не спеша подводит «Морской ветер» к его борту. Точно ставит на такой дистанции, чтобы не сцепились снасти двух судов. На корме торговца надпись: «Св. Христофор. Ливерпуль».

Мостик «Св. Христофора» почти вровень с нашим. На нём две фигуры. Один – явно капитан. Второй – какой-то суетливый и пугливый толстячок, со страхом глядящий на нас. Грегори со скукой глядит на них в упор, словно ожидая каких-то естественных для ситуации действий. Затем лениво произносит:

– Трапчик-то всё-таки положили бы!

Мигом дощатый трап оказался перекинутым с борта на борт. Абордажная команда перешла, и мы за ней. Капитан и толстячок уже здесь.

– Капитан, соберите ваших людей на баке[8 - Бак – носовая часть судна.]. Пусть делают там что хотят, но оттуда не уходят. Мы осмотрим судно. Кто этот человек? – Грегори тыкает пальцем в толстячка.

– Я… я, – опережает капитана толстячок, – владелец этого судна.

– Очень хорошо– оба будете сопровождать нас при осмотре! – И, уловив опасливый взгляд толстячка в нашу сторону, добавил: – Не беспокойтесь, в масках аудиторы, а не королевские палачи. Но, сами понимаете, ваш промысел здесь чреват всяким…

Толстячок чуть не в обмороке.

– Чтобы не было лишних вопросов, то мы не на королевской службе и сейчас здесь по праву сильного. Вдруг очень захотелось взглянуть, чем вы тут торгуете. Капитан, трюм!

В трюме ничего интересного. Хлопок, шерсть. В отдельном отсеке – ткани, немного хорошего оружия, слитки меди. В общем, обычный набор из пиратской добычи.

– Капитан, ваша каюта!

Поднимаемся в надстройку.

– Карты, судовой журнал!

Сэр Виктор стал рассматривать пометки на картах. Грегори, полистав судовой журнал, передает его мне. По записям, судно пришло сюда совсем не от Рыбных островов. Совсем даже с противоположной стороны. Отдаю журнал сэру Виктору, закончившему листать карты.

– Капитан, ваша судовая касса?

Капитан с предчувствием прощания с ней достает шкатулку и очень изумляется, когда я, покопавшись в монетах, возвращаю ее.

– Сэр, ваша каюта! – возвещает Грегори о подошедшей очереди толстячка.

Большая каюта со множеством шкафов и шкафчиков.

– Откройте шкафы.

Толстячок трясущимися руками перебирает ключи, отпирая дверцы. Так, предметы из золота и серебра. Не так уж чтобы и очень много, но и не мало. Сэра Виктора заинтересовали какие-то болванчики и сосуды. Мне же нужны монеты. Есть! Вытаскиваю сундучок на стол. Фунты, луидоры, пиастры для расчетов с пиратами за товар. Всё.

Уходим молча, сопровождаемые молчаливым недоумением капитана и толстячка. Перебираемся на «Морской ветер»; матросы спихивают чужой трап в воду и баграми отталкивают нос нашего корабля от купца. Расправляем паруса и выходим из бухты. Картина не изменилась. Гарри опять шлет проклятья нам вслед. Надо же – сколько злобы в человеке! Совсем никакой благодарности за то, что не стрельнули по нему! До Пальмы 40 миль.

Пальма – это поворот обратно. Оставшиеся стоянки будем обходить уже, приближаясь к Альберта. На Пальме почему-то ни одной пальмы. Только пеньки от них. Бухта пуста, да и не пригодна даже для одного крупного судна, не говоря уж о двух.

До Жуана 80 миль. Сэр Виктор делится догадками:

– Теперь я понимаю, куда уплыла слава Кортеса от

Коротышки Француза. Она в шкафах этого пугливого толстяка с Шарлотты. Пусть Француз больше болтает. Но занятные там вещи. Жаль, что мимо меня прошли.