Сказки старого дома 3

– Поёт.

– Исчерпывающий ответ, – засмеялась Виолетта. – А корова, которую упомянул Жозеф тут причём?

– Ни при чём. Просто хорошая корова. Это Жозеф от зависти потешается над коровой, потому что его не пригласили в такое интересное путешествие. А если серьёзно, то…

Подробный рассказ занял больше часа. Все слушали, затаив дыхание.

– Вот, таким образом, мы и оказались час назад на Королевской площади с коровой на поводу. Мы не берёмся судить, насколько богат рудник. Мы забрали там рабочего золота где-то около ста фунтов в слитках, монетах и заготовках для монет. Неизвестно за какой период эта добыча. За день? За неделю? За месяц? Мне же кажется, что должно быть за какое-то не очень большое время. В мастерских готовое золото не хранят, а только то, которое в обработке. Да и золотой диск весом в тысячу фунтов просто висящий на площади, и приведший к гибели города сам за себя говорит. Может быть, там есть и хранилище готового к вывозу золота. Вик!

Вик вывалил на стол слиток с павлином и высыпал горсть монет.

– Никто не встречал такого клейма? Может быть, о нём где-нибудь упоминается?

– Интересный и очень печальный рассказ, Серж, – произнесла Виолетта, вертя монету в руках. – В один момент умер целый город. Но такой птицы я никогда не встречала. А вы, Герц? Тоже нет? Что же будем делать с найденным сокровищем? Синьор Герц!

– Тут и думать нечего. Нужно возобновить добычу.

– Казимир!

– Я того же мнения.

– Согласна. Дальше мы всё обсудим обычным порядком. А у вас, Серж, Вик, есть какие-нибудь пожелания, предложения?

– Два. Во-первых, диск в сегодняшнем состоянии оставлять нельзя. Любая случайность, неосторожность и история может повториться. Мы бы рекомендовали снять его и переплавить. Но в память погибших жителей нужно будет сделать что-то другое.

– Согласна. Синьор Герц, кому должна принадлежать эта находка?

– В наших законах ничего не говорится о притязаниях кого-либо, включая государство, на находки, не имеющие хозяина. Кроме самого нашедшего. Это как раз такой случай.

– Значит, золотой диск полностью принадлежит только тем, кто его обнаружил. После того, как будет определена его ценность, нужно будет рассчитаться монетами с нашедшими его. Сколько вас, Серж? Пятеро?

– Шестеро, – поправил Жозеф. – Они корову забыли приплюсовать. Она ведь тоже там была.

– Да ну, вас, Жозеф, – хохоча вместе со всеми, замахала на него руками Виолетта, – здесь Совет или что? Ой, не могу! Далась вам эта корова! Ладно, Серж, продолжайте.

– Мы думаем, что половину этого нам следует внести на восстановление поющего города. Остальное мы возьмём.

– Принято.

– И второе, но очень важное. Прежде чем открывать рудник и переселять людей в городе должна быть сделана хорошая чистка. Всё содержимое домов, пригодных для использования, должно быть вынесено, сожжено, а останки людей захоронены. Этого нельзя делать силами людей, которые будут там жить.

– Согласна. Мало радости жить в доме, если ты видел в нём скелеты бывших хозяев. Всё?

– Всё. Только синьора Герца мы хотели бы попросить поменять нам слитки на монеты.

– Нет препятствий. Можете прямо сейчас пройти со мной в казначейство, – с готовностью отреагировал Герц.

Попрощавшись с Виолеттой, Казимиром и Жозефом мы заглянули с Герцем в казначейство и нам отсчитали за четыре слитка пятьсот золотых с профилем Виолетты Вернской.

– Наверное, долю Кристы надо положить в банк, – предложил Вик. – Да и мою тоже. Не таскать же в карманах.

– Пожалуйста, как сказал Герц: «Нет препятствий». А если хотите, можете положить на мой счёт, а я, как и Жанну впишу вас в поручение о распоряжении капиталом. Будете пользоваться всем, что есть и будет.

– Жанна распоряжается всеми твоими деньгами?

– Может распоряжаться, если потребуется.

– Да ты просто бессребреник! А, может, легковер?

– Не знаю. Я-то что! Вот один мой знакомый чудак как-то раз по одному моему слову припёр неведомо откуда целую четверть тонны золота и вручил мне без всяких условий и гарантий.

Мы переглянулись и рассмеялись.

Циммерман встретил нас с величайшим почтением. Открыл счёт в двести пятьдесят золотых на имя Кристы Рейн. Принял на мой счёт двести пятьдесят золотых Верна и взял на хранение четыреста восемьдесят золотых неизвестной чеканки с изображением летящего павлина. Потом принёс моё поручение, и я вписал в него Вика Андерсена. Банкир только покачал головой.

– Где будем обедать? В «Морском драконе» или в вашем притоне, Вик?

– Притон ещё не готов для изысканных обедов. Но в него потом заглянем. Посмотрим, как Криста устроилась. И корова тоже.

В «Морском драконе» больше необходимого не задержались. Вкусненько пообедали. Рассказали Колину некоторые эпизоды похода в поющий город. Обласкали взглядами прелести Жанны и получили от неё по два поцелуя по случаю возвращения. Вру. Вик почему-то получил три и сияет как начищенный грош.

В «Приюте моряка» закончили ремонт и уже обставили мебелью. Мне нравится. Стало как-то светло и свободно. Посетителей ещё не много, но франтовато одетые вышибалы внимательно наблюдают и за ними. Две из «грязных шлюх» одеты чисто и опрятно. Вроде, как и сами стали выглядеть посвежее. А две из их бывших товарок теперь в голубых фартучках пока ещё не очень ловко обслуживают столы. Роджер и Криста сидят в глубине зала, а с ними ещё и старшина цеха портовых грузчиков, имени которого я так до сих пор и не знаю.

– Альф Санчес, – представляет его нам Роджер.

– Премного рад, – тряся Вику руку, обрадованно восклицает старшина грузчиков. – В нашу первую встречу я не представился и, Бог знает, что подумал на ваши вопросы. А тут эвон, какая штука. Будьте спокойны, клиентов я вам буду направлять.

– Спасибо. И сами не забывайте заходить.

– Непременно. Ну, я пошёл, Роджер. Пока!

– Ну, как, Криста, договорились?

– Договорились.

– На какое жалование?

– Три дексты в месяц и кормление для Уоли.

– Это нормально, Роджер?

– Нормально. Мне-то вы положили пять. Криста старательная девушка и дело знает. Говорит, что вы нашли поющий город.

– Нашли. Потом расскажу. Извините, Рождер, нам надо с Кристой поговорить.

– Надо так надо, – поднимаясь со стула, произнёс старый боцман, – позовите, если что.

– Уоли доволен, Криста?