Избранные произведения. Том 3

Конечно, нет. Но именем твоим
Я попросила знатных горожан
Подговорить двух местных негодяев
Дать ложные свидетельства в суде,
Мол, слышали, как Навуфей хулил
И горнего и дольнего владыку.

Пауза. Ахав в ужасе смотрит на Иезавель и закрывает лицо руками.

Ступай и забери свой виноградник.
Да не забудь сказать жене спасибо.

Ахав

Какое там спасибо?! Повергаешь
Ты в ужас за содеянное зло
Мою в тоске томившуюся душу.
Отныне ввек не будет ей покоя:
Господь невинной жертвы не простит.
И всё из-за тебя, Иезавель!

Иезавель

Не мог переступить через капризы —
Теперь через свой страх переступи.

Действие первое

Пустующий пляж. На него выбегает Ананьев в безрукавной рубашке и светлых брюках. За ним появляется Мытарев в тёмном костюме при галстуке.

Ананьев. Не желаете искупаться, Геннадий Евгеньевич?

Мытарев (смутившись). Как-то неудобно… рабочий день…

Ананьев. А разве мы с вами отдыхать сюда приехали?

Мытарев. Всё-таки пляж. Люди зайти могут.

Ананьев. Раньше, небось, в баньке дела вершили, когда в горкоме партии работали?

Мытарев. Бывало и такое.

Ананьев. Теперь времена изменились. Считайте, что на смену бане пришёл пляж.

Мытарев. Нет. Баня как была, так и осталась. Только должности наши поменялись: не секретарь горкома, а глава администрации, не завотделом, а начальник департамента, не инструктор, а главный специалист.

Ананьев. Не хотите – как хотите. Тогда садитесь сюда. (Плюхается в шезлонг. Мытарев устраивается рядом.) Да вы хоть пиджак снимите. Жарит, как на Майами.

Мытарев. Не знаю – не бывал. (Снимает пиджак.)

Ананьев. Будете меня слушать – побываете. Уже в нынешнем году.

Мытарев. Может, лучше в баньку поедем?

Ананьев. Перестаньте! Вы ещё молодой человек. Откуда эти стариковские манеры? В баньку, на печку… Если желаете по службе продвинуться – начинайте спортом заниматься: трусцой бегать, в теннис играть, плавать… Меня раньше совсем в воду не тянуло, а теперь в проруби зимой купаюсь.

Мытарев. Один.

Ананьев. Нет, почему же. (Пауза.) Ну, ладно, не станем отвлекаться. Рассказывайте, как дела с землёй.

Мытарев. Докладываю: восемнадцать участков по пятьдесят соток приготовлены.

Ананьев. Далеко от трассы?

Мытарев. Километра полтора.

Ананьев. Ближе нельзя?

Мытарев. Ближе – территория поссовета. А с этими Советами, сами знаете, как связываться.

Ананьев. Да, знаю. Наизбирали на свою голову демократию голоштанную. Ничего, скоро мы всех их разгоним.

Мытарев. А как же лозунг: «Вся власть – Советам!»?

Ананьев. Вы Ленина читали?

Мытарев. Приходилось. В институте.

Ананьев. Перед народом мы должны его развенчивать. А entre nous следует признать: мозговитый был шельма. И лозунгом вашим как хотел манипулировал: то выдвинет, то задвинет, то опять провозгласит. Так и мы. Два года назад вынули его из нафталина истории. Употребили как следует. А теперь объявим устаревшим, вредным. Спасибо – напомнили. Надо же: вся власть – Советам! Завтра что-нибудь ехидненькое на этот счёт в газетку подкину.

Мытарев. Пока вы соберётесь разгонять – лето кончится. А земля, сами говорили, до августа нужна.

Ананьев. Ваша правда. Придётся соглашаться на полтора километра.

Мытарев. Я, Яков Ильич, плохого не предложу. Лучшие наделы отдаю. Может, в лозунгах и слабоват, но на хозяина работать умею.

Ананьев. Да не сердитесь. Разве я не вижу.

Мытарев. Только списочек мне побыстрее, если можно. На семнадцать персон.

Ананьев. Почему на семнадцать? Участков-то восемнадцать.

Мытарев. Вашу фамилию я и так знаю.

Ананьев. Э, нет, голубчик. Тут у вас промашка вышла. Мне никакого участка не надо. Не для того мы коммунистов свергли, чтобы опять к привилегиям возвращаться. Список я дам. Но запомните: никакой номенклатуры там не будет.

Мытарев. Яков Ильич, во-первых, мы не на митинге. Во-вторых, не надо мне говорить, что вы коммунистов прогнали…

Ананьев. Извините, ради Бога. Никак не привыкну…