Избранные произведения. Том 3

Нагейкин. Потому что я этого не хочу.

Санеева. Не хочешь меня видеть?

Нагейкин. Вы поразительно догадливы, мадам.

Санеева. А ты поразительно недогадлив.

Нагейкин. Неужели?

Санеева. Да. Я не мадам, а мадемуазель.

Нагейкин. Это очень хорошо.

Санеева. Правда?

Нагейкин. Конечно. Значит, дома драть некому.

Санеева. Это же ужасно.

Нагейкин. Что ужасно?

Санеева. Когда драть некому.

Нагейкин. Потрудитесь освободить кабинет, мадемуазель. У меня скоро следующий посетитель.

Санеева. Но мы же ни о чём не договорились?

Нагейкин. Мы должны были договориться только об одном: дне проведения очной ставки. Раз ваш подзащитный болеет, придётся иметь дело непосредственно с ним.

Санеева. С больным человеком?

Нагейкин. Болезнь является уважительной причиной для откладывания очной ставки. Но она не лишает орган дознания права на обыск.

Санеева. И что же ты будешь искать?

Нагейкин. То, что определит суд. О ревуар, мадемуазель.

Санеева (встаёт). О ревуар, месье.

Сцена седьмая

Квартира Чибисова. Из всего её убранства внимание привлекают увеличенные фотографии, изображающие хозяина дома рядом с хорошо узнаваемой высшей политической элитой.

Входят Нагейкин и двое понятых: Геннадий Степанович и Насрулла. Их встречают сам Чибисов и Санеева.

Нагейкин. Господин Чибисов, извольте ознакомиться с решением суда. (Пытается передать листок Чибисову, но тот его не берёт.)

Чибисов. Передайте это моему адвокату.

Нагейкин вручает решение Санеевой.

Нагейкин. Вы согласны добровольно выдать ценности до обыска?

Чибисов. Какие ценности?

Нагейкин. В хищении которых подозреваетесь.

Чибисов. Да, согласен. (Протягивает Нагейкину пустую ладонь.)

Нагейкин. Здесь же ничего нет.

Чибисов. А что, по-вашему, должно быть? Частичка моего мозга?

Нагейкин. Записи.

Чибисов. Хорошо. Будут вам записи.

Чибисов уходит в другую комнату. По дороге он на какое-то время заслоняет Санееву.

Вскоре Чибисов возвращается с бумагами в руках. Передаёт Нагейкину. Тот начинает их просматривать. В это время Санеева кидается к одному из понятых.

Санеева. Караул! Насилуют!

Чибисов мгновенно достаёт фотоаппарат и начинает фотографировать. Нагейкин бросает бумаги, оттаскивает Санееву от растерявшегося понятого. У той действительно растерзанный вид: блузка без пуговиц, распахнута, позволяя разглядеть обнажённую грудь.

Чибисов. Господин дознаватель, вы кого сюда привели?

Нагейкин. Это провокация.

Санеева. Это нападение. Вон тот человек (показывает на Геннадия Степановича) вместе с дознавателем покушались на изнасилование.

Чибисов. Всё ясно. (Санеевой.) Вызывайте полицию.

Геннадий Степанович (растерянно). Я не нападал. Она сама.

Чибисов. Знаем. Все Гоголя читали. Сама себя высекла. (Понятым.) Вы же мои соседи. Вы помните, кем я работал до пенсии?

Насрулла. Помним.

Геннадий Степанович. Прокурором.

Чибисов. И на что вы рассчитывали, Геннадий Степанович? Или ради услады этого юноши (показывает на Нагейкина) старались? Думаете, мне как свидетелю суд не поверит?

Нагейкин. Есть ещё один свидетель. (Насрулле.) Скажите, вы видели, чтобы я пытался изнасиловать эту даму?

Насрулла. Нет, не видел.

Чибисов. Что и требовалось доказать. Не видел. Значит, не свидетель.