Широко шагая

– Мама и невеста, – с охотой ответил молодой человек, представляя в своем сознание минуту встречи с этими близкими людьми.

– Ась, невеста? – переспросил слегка глуховатый старик.

– Ну, да невеста. Если вы заметили, то я уже взрослый, вот и ждет меня дома невеста… – с улыбкой говорил Роман.

– Молодец, все будет хорошо. Приедешь домой крепко расцелуй своих близких, – советовал старик, и сам улыбался, похоже, он что-то вспомнил из своей жизни похожее. Возможно, что лет пятьдесят назад, такой же двадцатилетний парнишка в помятой военной форме ждал поезда, мечтал скорей приехать домой.

– Хорошо, – соглашался солдат.

– А я вот сына своего так и не дождался. В Афгане погиб, похоронку прислали, а я так надеялся, еще года два ждал после этого, думал, что однажды увижу его. Часто, часто видел его в свои снах, видел маленьким карапузом, – старик говорил с чувством, его усы и борода шевелились от сильных мимических усилий лица. Продольная глубокая морщина, как трещина прошлась по лбу старого человека.

Роман понимающе закивал головой. Солнце уже невыносимо жгло его волосы и сапоги, но уходить в тень он не хотел. Старику нужна была в эту минуту поддержка, это можно было понять по блеску в старческих глазах, он нуждался в сыне. Сын был его надеждой, гордостью, в котором он видел продолжение самого себя. Но война, унесла его жизнь безвозвратно. Ромка вдруг вспомнил про своих друзей, которых он потерял в Чечне. Они ушли навсегда и их не вернуть. Каждому поколению выпало по войне: Великая отечественная война дедам и прадедам, Афганистан – отцам и две компании в Чечне – нам молодым. И те, кто прошли этой тяжелой тропой войны, всегда будут помнить тех, кто не дошел до конца, они будут жить в их сердцах.

Сонный голос вокзального диктора предупредил о том, что по второму пути пройдет товарный состав поезда. И через пару минут мимо вокзальчика, сияющего под солнцем уже мчался тепловоз с длинным составом вагонов. Грохот и скрежет прервал разговор двух людей, и они просто сидели на лавочке и смотрели, как вагоны с соляркой уносятся куда-то в солнечную даль, туда, где еще до разговора со стариком Ромке чудилась широкая солнечная дорога. Разомлевшая природа притихла под июньским кубанским солнцем. Она тоже слушала, как стучат колеса поезда. И только тутовое дерево, что стояло рядом со станцией, шумело листьями песню о жарком лете в кубанской станице, говорило о степных просторах, где гуляет свободный ветер, колышет иссушенную траву.

– А вы, какой поезд ожидаете? – спросил Ромку старик, когда шум длинного товарного состава затерялся в звенящей тишине полуденной жары.

– Я на «Адлер-Новосибирск» сажусь, через пятнадцать минут подъезжает поезд. А вы тоже на нем едете? – осторожно спросил молодой человек, заглядывая в лицо старику. Густые космы волос скрывали от Ромки выражение лица старого человека, он только видел, как белые брови на фоне бронзового лица шевелись, и губы что-то шептали себе под нос.

– Нет, я сынок никуда не еду. Просто у меня такой обычай сидеть здесь на станции в полуденное время дня…

Больше старик ничего не мог вымолвить, только кряхтел время от времени.

Роман кивнул головой в знак согласия. Лезть в душу этому старому человеку он не хотел, если тот сочтет нужным, то заговорит, если нет, то он просто пожмет ему напоследок руку, когда поезд его будет подходить к станции. Так и случилось. Последнее что запомнилось Ромке, это теплое рукопожатие. Он ощущал тяжелую мозолистую руку старика в своей руке.

– Береги себя! – шептал старик ему.

– Хорошо, батя. Будет сделано, – улыбался Ромка белоснежной улыбкой на загорелом лице. Он действительно постарается все делать правильно в своей жизни, он научился ценить слово жизнь. И через минуту солдатик в запыленной форме уже вскакивал на подножку уходящего поезда «Адлер-Новосибирск». И даже когда за окном замелькали великолепные пейзажи кубанских полей, молодой человек думал о том одиноком старике, который сидел на лавочке станции.

***

О своем приезде Роман не сообщил в последнем письме, так как его отпустили на два месяца раньше, поэтому он просто летел, как на крыльях домой, хотел удивить родных и близких сердцу людей.

Родной дом выглядел осиротевшим и запущенным. Возможно, что он просто отвык от него, смотрел на него сейчас глазами гостя, придирчиво и взыскательно. Калитка покосилась и очень плохо открывалась. «Трудно, наверное, было маме все эти три года без него», – переживать уже, было, начал демобилизованный. Старый тополь казался еще больше, чем раньше. Сердце билось учащенно, словно пыталось вырваться из груди. Горло сжалось от нахлынувших чувств. Роман торопился пройти старый сад, который цвел, как и в детстве. Аромат сирени висел в воздухе. Полной грудью, вобрав воздух, молодой человек спешил увидеть свою мать. Сюрпризом лета хотел стать для нее, явившись перед ней возмужавшим, в военной форме, в чищеных сапогах, с двумя медалями на груди. Как давно он ее не видел, как хочет прижать к себе самого близкого человека.

Роман дернул за медную ручку двери. Закрыто, а потом и вовсе заметил, что заколочена она досками. «Что же это такое? Почему закрыто?» – невольно в голову полезли страшные мысли. Ноги уже сами несут его к соседям. Постаревшая баба Нюра и дед Егор встретили его радушно, как своего сына.

– Ох, какой же ты большой и сильный стал Ромка, – гладил его по голове дед Егор.

А он в ответ только улыбался немного смущенно и в тоже время рассеянно.

– А где мама моя и невеста – Лиза не знаете? Переехали что ли? – начал допытываться он у соседей.

Наступила непродолжительная пауза в разговоре.

«Матушка твоя, не дождалась тебя, Ромочка, – вдруг реветь начала баба Нюра, кинулась на шею молодому человеку. – Она всегда рассказывала мне о тебе, даже иногда зачитывала твои письма. Умерла она, умерла миленький мой, на нашем деревенском кладбище похоронили ее на прошлой неделе!»

Ромка стоял, как деревянный ничего не мог понять, как оглушенный, тупо и бесцельно смотрел в пустоту. Горячие слезы сами текли по загорелым щекам молодого ветерана. Вся жизнь вмиг пронеслась, перед его глазами как пестрая картинка, на каждой из которых он видел добрую и улыбающуюся свою маму. Горе захлестнуло его неожиданно и резко, пестрая искрящаяся жизнь в тот же миг потухла, как перегоревшая пыльная лампочка.

– А Лиза? – едва выдавил из себя молодой человек.

И опять тревожное непродолжительное молчание.

– Ушла она к другому парню, еще год назад. Об этом хотела тебе написать еще мать, но все никак не решалась, хотела сказать тебе об этом при твоем приезде.

Еще одна струна души лопнула у Ромки. Он чувствовал себя совершенно потерянным в этом огромном мире, где не было никакой широкой солнечной дороги в будущее. Было лишь светлое пятно прошлого, темное настоящее и больше ничего. Боль души жгла его изнутри, не давала ему дышать.

– Садись Ромочка. Егор дай табуретку, – скомандовала баба Нюра своему деду.

И солдат сел машинально на стул. Соседи ему что-то говорили, баба Нюра начала готовить чай, все время поглаживала молодого человека по голове, когда проходила мимо. Но потом она почему-то принесла в стакане не чай, а теплое парное молоко. Видимо, сама разволновалась от приезда Романа. А он, сгорбившись, сидел на табуретке, смотрел на побеленную русскую печку. Слезы текли по щекам солдата. Все эти три года мечтавший о доме, теперь он был абсолютно одинок, здесь на родине. На столе лежал уже использованный билет на родину…

(2008).

Победитель 65-летней давности

«Миру мир»

Наступление началось рано утром. Включив ослепительные прожектора, техника и пехота двинулась вперед. Вот и первые защитные сооружение немцев. Разгорелась ожесточенная перестрелка между русскими и фашистами. Однако это продолжалось недолго; массированная атака советских танков сломила оборону и прорвалась уже куда-то вперед. За ними бежали пулеметчики, ориентируясь на движение прожекторов. И вот уже видны в предутренней темноте пожарища города Берлин. Это поработали летчики, захватили господство внебе, они кружились над городом, бомбили все, что сопротивлялось.

В висках у солдат стучало только одно слово: «Победа». На душе было ощущение грядущей радости, которую дополняло еще эта теплая весенняя предрассветная пора. Это чувствовали все: и пехотинцы, и артиллеристы, и летчики, и танкисты. Для Петра это тоже было необычное утро. Полный самоотдачи и уверенности в победе он сидел на танке с пулеметом.

В темноте, слышны были рокот моторов бомбардировщиков, автоматные очереди, глухие и мощные выстрелы танков, шум передвигающейся военной техники. Смешавшиеся запахи пороха и сирени, почему-то будоражили сознание Петра. Казалось, этот горящий впереди город, был финишем, концом этой длинной и трудной войны, за которой потом должно было начаться светлое будущее. Оно представлялось ему тремя дорогими буквами – М И Р.

Начался артиллерийский обстрел второго рубежа немецких укреплений. «Катюши» начали свою атаку, и в небе замелькали огненные полосы снарядов, которые немилосердно обрушивались на врага. Советские танки остановились, стали ждать, окончания артиллерийской атаки. Казалось, это само небо обрушивает на этот город свой гнев. Глухие раскаты заставляли сотрясаться землю. И когда небо опять потемнело, на какой-то момент наступила почти полная благодатная тишина. А потом танки опять рванули вперед. Голоса множества людей, радостно подхвативших призывы своих полевых командиров: «Ура! Вперед!», смешались с рокотом танков. Здесь были и русские, и украинцы, и белорусы, и казахи, и якуты, и чеченцы, и грузины. Все они бежали вперед, уставшие и изнеможенные, с грязными и небритыми лицами, но с радостью в глазах, готовые отдать свои жизни за свою общую, огромную и необъятную Родину – СССР. Сердца их горели надеждой в будущее, в великую победу. Они жаждали мира в мире, хотели строить мечту своего будущего. И сейчас, эти солдаты совершенно не думали о том, доживут ли они до победы, просто хотели всем своим сознанием победить.

Берлин становился все ближе и ближе. Уже отчетливо можно разглядеть контуры некоторых крупных построек. Это тот самый город, до которого мечтал дойти каждый солдат в этой войне. Но чтобы до него дойти нужно прорвать еще две линии обороны. Ожесточенный огонь начал косить советских ребят. Небольшое замешательство, но нельзя останавливаться, нужно двигаться вперед, к победе. И танки, и пехота рвутся вперед.

Яркий свет и боль испытал в какой-то момент Петр. Медленно, как во сне, он повалился навзничь, упал на мокрую прохладную траву. Солдат даже не понял вначале, что произошло. Острое жжение в груди, заставило его прижать к месту ранения руку. На ладони он увидел кровь. Липкая и темная она текла, как вода. Затем солдат посмотрел в небо. Звуки войны не были слышны, только телом он еще ощущал, как стонет земля. Наступила тишина, и в высоте молчало светлеющее европейское небо. Рядом с ним пробегали солдаты в таких же грязных гимнастерках, бежали для того чтобы пасть под неприятельскими пулями, но дать шанс на победу другим солдатам, бегущими за их спинами.

В глазах то темнело, то опять светлело. А потом он увидел красивое женское лицо с русыми волосами, склоненное над собой. Это была санитарка. Петр ей что-то шептал, все порывался достать из-за пазухи письмо, написанное родным.

«Передай», – наконец собрав все свои силы, выдохнул он единственное слово. Дрожащая рука держала пожелтевший конверт.

«Хорошо, братишка. Передам! Не бойся, я тебя не брошу здесь, будешь ты еще жить! Еще увидишь своих родных», – заверяла Петра смелая женщина, между тем, не забывая перебинтовать рану солдату. Мужчина в ответ ей едва улыбнулся. На душе было сейчас легко и хорошо, как никогда. Он видел как русские танки и пехота уже прорвали вторую оборону Берлина, а небесные птицы с родной красной звездой на крылышках, летали над дымящимися руинами немецкой столицы. «Победят! А это самое главное!» – уже с полной уверенностью думал раненный советский солдат, а сознание уже теряло нить связи с реальностью, уходило куда-то в темноту без тени страха и боли. Мужчина не боялся смерти в этот момент. Он был готов сделать шаг туда, откуда нет возврата. Но жизнь улыбалась ему и в этот раз и как на протяжении всей этой многолетней войны. Ему суждено было жить, так распорядилась судьба.

Как сквозь сон Петр помнил, как эта санитарка тащила его с особым упорством и отчаянием до полевого госпиталя. Он видел, как трудно ей было такой хрупкой и маленькой, волочить за собой грузного солдата со смертельной раной на груди. И опять мужчина терял контроль над собой. Темнота окутывала его сознание. А когда он очнулся, то увидел над собой небо чистое без облаков. Видел также Петр врачей с суровыми лицами, которые делали свою работу, как только могли, прямо здесь под открытым небом. И еще в конце перед тем, как опять впасть в беспамятство, солдат опять видел лицо той санитарки с русыми волосами. Она улыбалась ему и говорила: «Я передала письмо родным, написала, что ты жив и вернешься домой».

А над рейхстагом уже развевался алый флаг. Силуэты русских мелькали уже в городе. На танках ехали советские солдаты и раздавали мирным горожанам Берлина хлеб, переламывая его об колено, словно войны против немцев не было. Для них была война против фашистов, которые не имеют определенной национальности.

***

Все это было так давно, но в памяти Петра это навсегда осталось в голове, та битва. Как сейчас он мог представить себе все то, что с ним произошло много лет назад. Старик сидел на скамеечке, разомлев под солнцем. Звуки парада еще звучали в ушах старого человека, которые перемешивались с журчанием воды в фонтане, около которого было достаточно много народу. В этот майский день желающих насладиться прекрасным днем было много, да и был повод. День победы, еще жил в сердцах народа-победителя. Маленький ребенок кормил, хлебными крошками голубей, держась за руку свою мамы, в другой руке у мальчика был красный флажок, с серпиком и молотом. Птицы ворковали, бегали по тротуару, подбирали съестные подарки от дитя. Молодые парочки влюбленных гуляли за ручку, привлекая к себе остальных иногда звонким смехом и громким разговором. Мальчишки-школьники катались на велосипедах, их путь непременно проходил по уже подсохшим лужицам на асфальте, после вчерашнего дождя. Глядя на всех окружающих его людей, Петр чувствовал себя опять молодым. Ветеран ощущал себя счастливым, сидя под этими лучами солнца. Эта победа была совершена не зря! Он, как и миллионы его товарищей по оружию, как и каждый гражданин Советского Союза, сделал свой вклад, чтобы победить, чтобы дать независимое будущее последующим поколениям, избавил от угрозы истребления нации с многовековой историей.

И почему же сейчас, эта победа, отдаляясь от нас по времени, становится лишь пожелтевшей страничкой истории, слезами старенькой вдовы, воспоминаниями ветеранов. Эта победа действительно была! И победили в этой войне большей частью не американцы, не французы, и не англичане. Основной удар от фашистов приняли на себя именно советские люди, которые бесстрашно обороняли свою страну, освободили всю Восточную Европу, от угрозы фашизма, отстояли свое право на жизнь, мир. А восточная Европа отгораживается от тех, кто когда-то освободил их, от тех с кем еще тридцать лет назад были в союзе, от тех, кого тоже зовут славяне…

(2008).

Пепел души: Осень любви