С чего все начиналось

ПРИЗРАКИ

Отпечатки энергетической оболочки, с ответами на любые вопросы; галлюцинации рожденные в больном воображение, или души тех, кто не нашел путь в царствие Аида[2 - Аид – Бог в древней греческой мифологии. Царь мира мертвых – тартар.]? Призраки – что люди знают о них, где в этих ведах[3 - Веды – знания (старославянское).] реальность, а где вымысел?

Есть люди зрячие к такому ненаучному происхождению. Эти люди называют себя: экстрасенсами, некромантами, медиумами. В их среде очень много шарлатанов, наживающихся на душевных тревогах человека, на терзаниях и страданиях его – принося с собой облегчение, уготовленное суицидальными желаньями.

Иногда призраки, или приведения, подшучивают над живыми, дабы те не вторгались в их мир, и не стремились сократить отведенное им время Великой Богиней Макошь[4 - плодородия, брака, родов, домашнего очага, прядения, удачи, судьбы. Боги, в славянском пантеоне, боялись ее – она пряла клубок судьбы, с узелками, не только людей, но и Богов.]. Выходя из тьмы, «неживые» меняют свой облик, а иногда являются шепотом и скрипом, даря безумие начала человеческому сознанию. Упырь[5 - Упырь – мертвый, или живой колдун сосущий людскую кровь, тем самым убивал человека, в европе его называли вампиром (старославянское).] вурдалак[6 - Вурдалак – оживший мертвец, оборотень. Мертво-кожий (старославянское).], или волколак[7 - Волколак (волкодлак) – оборотень, в охоте принимающий образ волка. Производное от слов «волк» и «длак» (шкура) (старославянское).], не могут жить среди них, но духи, издеваясь, принимают такие образы, ибо их сущность анчутка[8 - Анчутка – злой дух, черт. Считалось, что он откликается на свое имя и если его произнести вслух, то он появляется (старославянское).], и каждый мошенник, встав на путь мертвеца, будет наказан.

Сказ сей случился в одном селение, под Екатеринбургом.

– Спасибо тебе Яромир. – Прокряхтела старушка, в дверях, протягивая последние деньги молодому парню облаченному в черную атласную рясу.

– Иди с миром, – положив ладонь ей на голову, проговорил парень, словно декан студенту. – И не забудь о том, что я тебе говорил.

Старушка, переложив маленький пакет, упакованный в газету перемотанную скотчем, в левую руку, вознесла пальцы над головой парня, чтобы окрестить, но Яромир остановил ее – поцеловав старушке руку. Когда пожилая женщина исчезла за дверью сеней, Яромир тщательно вытер губы широким рукавом рясы – настолько ему был противен этот поцелуй, что он трижды почистил зубы.

Деревянный дом Яромира (или по паспорту Николаева Антона Валерьевича), находился на отшибе деревни. Купил он его четыре месяца назад, практически за бесценок, у местного алкоголика, а сам Антон, вырос в Кирове, откуда бежал за долги. После того, как он перебрался в этот дом, Яромир устроил в нем логово экстрасенса – запустив о себе рекламу в интерактивную паутину, и в дешевых всяческих газетах области. За месяц, предприимчивый молодой человек, заработал нужную сумму на долги, с остатком, и теперь ему было бояться нечего…

Вернувшись из уборной, Антон обнаружил в доме гостя. Тот сидел обнаженный, сгорбившись, почесывал свой круглый, словно раздутый, живот. Мужчина был небрит, грязные ноги он закинул на стол, ковыряя своим гнилым ногтем хрустальный шар.

– Это еще что? – Возмутился экстрасенс – от наглости и необычности гостя не было предела. Посетитель толкнул шар пяткой, и тот чуть было не упал на пол, но Антон подхватил его у самой точки небытия. Он отварил дверь в сени. – Вон отсюда! – Скомандовал экстрасенс, но незнакомец лишь рассмеялся:

– Я шишига[9 - Шишига – маленькое горбатое существо, приносящее беду пьяницам (старославянское).] – я сам тебя выгоню.

Яромир поставил шар на комод у входа и, облокотившись на стол, проговорил сквозь зубы, хоть и неизвестный заинтересовал его:

– Шишиги обитают в водоемах, а здесь нет нечего подобного, да и приходят они к пьянчужкам – я же не пью. Вы сами уйдете, или мне применить силу?

Широкоплечий, высокого роста молодой мужчина мог с легкостью выпроводить шишигу, но гостю, похоже, было все равно – он только смеялся, словно слова Антона щекочут ему потрескавшиеся пятки.

– Не сможешь, – говорил шишига, показывая на дверь крючковатым пальцем – он не даст.

Двери, за спиной Антона, с силой захлопнулись, и Яромир резко обернулся так, что голова пошла кругом. На пороге стоял великан. Он плечами уперся в потолок и смотрел, наклонившись, сверху на экстрасенса единственным своим глазом. Хозяин попятился назад, челюсть его отвисла от удивления, но когда шишига, помахав ему тоненькой ручкой, растворился в воздухе словно пар, ноги Антона подкосились и он упал, не дойдя до кровати. Великан прошел к стулу и попытался сесть на него, но тот не выдержав такого веса, сложился как меха гармошки.

– Меня зовут, Борот, – представился великан, поднимаясь на ноги – я лихо[10 - Лихо одноглазое – дух зла, несчастья горя (старославянское).]. – Антону и без того было страшно, вскочив будто ошпаренный, он бросился к двери, но та была заперта снаружи. Как не бил он ее плечом – дверь не поддавалась. – Некуда бежать, и за окном лишь тьма вернет тебя назад.

– Зачем я… – начал заикаться Яромир. – Зачем вы… что не так… почему?

Циклоп[11 - Циклоп – одноглазый великан из европейских мифологий.], взял его громадной своей рукой, и усадил на цветной узорчатый вязаный плед на кровати.

– Да тебя так не поймешь, – почесывая подбородок, гулко сказал великан. – Может сестрички поймут, о чем глаголешь[12 - Глаголить – говорить.]. Эй, сестрички! – Крутясь на месте, лихо зазывал неведомо кого. – Трясовицы[13 - Трясовицы – двенадцать духов-женщин насылающих на человека болезни: Тресея, Отпея, Гладея, Аввариуша, Храпуша, Пухлея, Желтея, Авея, Немея, Глухея, Каркуша. По их именам понятны и болезни насылающие ими (старославянское).] идут, – вновь он обратился лихо к Антону. – Не боись. – Сказал он и вышел в окно, не отворяя и не разбив его.

Там, за прозрачной льдинкой стекла, шел снег. Крупными хлопьями, нещадно, осыпали землю снежинки, собираясь в сугробы легким ветерком, у зажженного фонаря. Свет прожектора очертил круг у столба, затаив в себе тишь и спокойствие. Как же Антону хотелось быть этим фонарным столбом, или спрятаться под ним, но улица его устрашала уже больше чем дом.

Открыв шкаф, экстрасенс что-то искал, выкидывая книги одну за другой, а тем временем из стен и пола вылезали Трясовица, двенадцать обнаженных женщин, с прекрасным молодым телом и обезображенным лицом, всяческими болезнями, шрамами и ожогами на нем.

– Кто нас звал? – Послышался за спиной женский голос.

Антон обернулся, и пред ним предстали все двенадцать сестер Лихо. От изнеможения и ужаса, экстрасенс упал на колени, закрыв лицо руками.

– Не плачь, – нежно сказала другая сестра, гладя рукой по голове, длинные волосы Антона – мы не за тобой, нам послышался голос брата нашего. Может быть, ты знаешь его – Боротом названный.

– Он ушел, – не открывая лица, дабы не видеть ужасных лиц зловещих дев, всхлипывая, произнес Антон. – Кто там еще: Полкан[14 - Полкан – получеловек-полуконь с головой собаки (старославянское).], Сирин[15 - Сирин – райская птица с головой девушки, поющая песни печали (старославянское).] или Яга[16 - Баба-Яга – владычица леса, зверей и птиц (старославянское).]?

– Нет, – зазвучал знакомый голос – это я – Нав[17 - Навы (Навьи) – духи смерти. Ими становятся те, кто умер не своей смертью, от насилия или суицида, но не в битве (старославянское).].

Антон поднял голову и изумился – Трясовиц более не было, но на кровати сидела старушка в черном одеянии, облокотившись на деревянную клюку. Это была она – та, что приходила вечером. Она говорила о своих проблемах и болезнях, что муж умерший зовет ее во снах, а Яромир дал ей пастушьей сумки и мяты[18 - Пастушья сумка, мята – травы, завариваются как чай, обладающие успокоительным действием.], сказав, что только это сможет ей помочь отогнать мир Нави[19 - Явь, Навь и Правь – три мира. Явь – мир живых. Навь – мир мертвых и Богов. Правь – мир, или закон, мироздания (старославянское).].

– Ты обманул меня, – продолжала старушка – ты пошел против Прави. Быть может вы думаете, что эффект плацебо[20 - Эффект плацебо – самовнушение.] не чего не значит – но дома, после ваших травок, я уснула крепким сном и в страшных судорогах…

– Я не понимаю. – Вытирая слезы, пробормотал экстрасенс.

– Видно аллергия на пастушью сумку убила меня – ты убил меня! – Больно ткнул пальцем призрак, в лоб медиума.

– Но вы же только что ушли, а живете в Екатеринбурге. – Щеки горели, лихорадочные чувства одолевали тело. Он пытался еще найти разумное объяснение, хоть чему-то из происходящего.

Старушка рассмеялась, и смех был похож на тот, что лился из шишиги.

– Там нет времени… – продолжала она, но Яромир уже не слышал ее, и не понимал, ни чего. Что-то охватило его душу – он кинулся к старушке с неистовой злобой – схватив за горло покойницу, Антон душил ее. Старушка кряхтела, выпуская слюну пеной, наконец, губы посинели, и вывалился, изо рта, ее опухший язык.

В сенях что-то грохнуло – послышались шаги и голоса. Дверь со скрипом отварилась. В дом вошли полицейские во главе с капитаном. Видя действие, нарушающее закон, капитан решил его предотвратить. Лишь шагнув к душегубу, полицейский задел комод, и хрустальный шар упав на пол, разлетелся на тысячи мелких кусочков. Тело Антона накрыло покойницу, он зарыдал, но не от содеянного, а от разрушенного его инструмента, капитаном.

– Как же я буду работать теперь? – Повторял он. – Вы знаете, какой дорогой нынче хрусталь?

Троица в форме МВД, недоумевающее смотрели на то, как безумие брало верх, над молодым, но уже ослабшим сознанием. Они приехали на подозрение о мошенничестве, а застали убийство.

Когда Николаева Антона Валерьевича выводили во двор, он увидел, что сумерки лишь зачинали в просторах – как давеча, когда духи к нему только начинали приходить. Но, все же, экстрасенс был рад, что более не будет его в этом доме.

Так Агафуры[21 - Агафуровские дачи – так в простонародье называют псих-диспансер г. Екатеринбург (8 км. Сибирский тракт).] пополнились еще одним пациентом.

ЖИЗНИ ВОПРЕКИ

Ты мать моя – родная Русь —

Перед тобой лишь, встану на колени.

Я только за тебя молюсь —

Чтобы ушли невзгоды все, и беды!

(Май 1998 год).

Леонид открыл глаза.

Голова шла кругом, уши заложило. Горечь подобралась к горлу. Осколки мокрой земли, поднятые взрывами гранат, падали на лицо.

Небо затянуло тучами. Дождь вымочил одежду, но лишь треск под каской обращал на себя внимание.

Слух снова напомнил о себе. Казалось, что вокруг нет ни чего, кроме грохота, скрежета траков и звонких хлопков винтовок.