Судьба гусара

Хозяйка – женщина средних лет в старом затрапезном капоте – кивнула и, попросив постояльцев чуть обождать, скрылась где-то на кухне… откуда и вынесла штоф и небольшие стопочки.

– Водка. Сливовая. Угощайтесь.

– Ну… чтоб все ваши клопы сдохли!

Озвучив сие пожелание, Денис подкрутил усы и вышел во двор, где его уже ожидал верный Андрюшка, заранее приготовивший лошадей.

– Надеюсь, хоть их-то клопы не заели…

Потрепав по холке жеребца, Давыдов вскочил в седло и мелкой рысью бросил коня прочь из города. Позади, верхом на смирной кобыле, поспешал слуга. Недоброй памяти пансион, точнее говоря, клоповник, располагался почти на самой окраине, так что до Николаевского тракта оставалось ехать недолго. Было довольно тепло, но серое осеннее небо уже набухало сизыми тучами, и, едва путники выехали на тракт, как тут же припустил дождь. Несильный, но по-осеннему нудный, он шел почти полдня, и лишь только к полудню наконец-то выглянуло солнышко.

До того казавшийся унылым пейзаж вдруг вспыхнул яркими разноцветными красками: зеленью озимых, желтизной лип и березок, огненно-оранжевой кленовой листвой. И все это – на фоне дивной синевы неба!

– Был бы художником, картину бы написал! – хлебнув из походной фляжки, восхитился Денис. – Впрочем, я все же какой-никакой, а пиит… Правда, о природе никогда не пробовал…

– Как же не пробовали-то, барин! – подогнав лошадь, Андрюшка подал голос. – А про животинку разную, про птичек? Турухтан там, тетерев, орлица…

Услышав такое, гусар чуть не подавился водкой. Вот так Андрюшка! Эвон какой хват: слышал звон, да не знает, где он.

– Ты лучше про птичек этих не упоминай, – повернув голову, хмыкнул Давыдов. – Меня из-за них сюда и сослали. На-ко вот, лучше выпей!

– Благодарствую, барин! Эта водка-то у вас забористая. Явно не из Вильны!

– Тебе, однако, лучше знать. Ты ж ее и покупал – к слову.

Из Черкасс до Звенигородки добирались три дня, что и понятно – почти сотня верст все-таки. Спешить не особенно и надобно было, так что Денис старался не загонять лошадей. Первую ночь заночевали на постоялом дворе, а вторую пришлось провести в поле, близ неширокой речки в просторном, устроенном, видимо, рыбаками, шалаше.

Пока Андрюшка занимался лошадьми и костром, Денис Васильевич вспомнил золотое детство и вырубил из краснотала удочку. Леска с крючком нашлись у слуги в котомке, а поплавок бравый гусар соорудил из пуговицы. Не из своей, конечно, форменной – из Андрюшкиной.

Похлебав ушицы, путешественники легли спать и поднялись очень рано – еще только начинало светать. Очень уж не хотелось ночевать где ни попадя, а чтоб к вечеру быть дома, следовало поспешить. Вот и поспешали. Лошадок, правда, не гнали – где-то ехали шагом, где-то мелкой рысью, даже не пускались в аллюр, не говоря уже о галопе.

На протяжении всего пути Денис, вернее сказать – Дэн, думал о спиритах. Ну неужели же ни один такой не подвернется? Неужели придется здесь – навсегда? А как же академия, друзья? Отец, наконец? Хоть у того и семья, но все же… Да и вообще, как это можно – здесь! Ни Интернета, ни мобильной связи – вообще никакой связи, кроме почтовой, ни дискотек, ни… ни музыки современной, ни…

Однако же вовсе не скучно, надо признать! Совсем-совсем не скучно. Пожалуй, даже и повеселей, чем там… дома… Да уж точно веселей, тут и сравнивать нечего! Одна жженка чего стоит, а еще казарма с друзьями, балы… Или вот пани Катаржина. Весело, чего уж! Однако что же так пакостно на душе? Может, потому что Леночка – чья-то невеста? Так нет здесь Леночки… есть Катаржина… которая тоже чужая невеста. Однако куда ни кинь – всюду клин!

Подъезжая к Звенигородке, путники попали под сильный дождь и, свернув с дороги, поспешили укрыться в лесу, среди желтых лип и могучих грабов. На самой опушке рос огромный платан, под ним и спрятались, ожидая, когда кончится ливень.

Впрочем, особенно не скучали. Лошадки смиренно пощипывали траву, Денис, покусывая усы, сочинял что-то про осень, Андрюшке же вздумалось пошататься недалеко по лесу – поискать грибов. Несколько белых он давно уже заприметил, к ним и пошел, срезал в шапку, затем повернул к небольшому овражку: уж там-то подосиновиков, маслят, да тех же белых должно быть немерено!

Так оно и оказалось, только вот собрать грибы Андрюшке не удалось… да и те, что были, из шапки выронил. Слуга вдруг увидел такое, от чего волосы на голове встали дыбом, а из горла вырвалось сдавленное:

– Ба-арин!

Услышав крик слуги, Давыдов вздрогнул и, выхватив саблю, рванулся на зов, готовый к любым неожиданностям: к схватке с лихими людьми или даже с французскими шпионами! Ко всему готов был лихой гусар… но только не к этому… Сам чуть не закричал, едва только глянул… еще бы!

На краю оврага в мокрой траве лежал труп мальчика лет пяти. Тело было абсолютно голым и каким-то неестественно бледным, словно бы кто-то жуткий высосал из бедолаги всю кровь!

– Нетопырь! – округлив глаза, перекрестился Андрюшка. – Нетопырь это, больше некому! Ох, Богородица Пресвятая Дева, спаси и сохрани!

– Нетопырь, говоришь? – Денис Васильевич неторопливо склонился над телом… то есть не Денис Васильевич, а все-таки уже Дэн… Будущий профессионал, курсант академии МВД. Третий курс, а как же! В теории – силен, да и практика какая-никакая, но была.

Денис-Дэн действовал, как учили: оперативно, но вместе с тем не спеша. Понимал, в деле будущего раскрытия преступления от него сейчас зависело многое. Первым делом молодой человек послал слугу к лошадям: взять из поклажи заветную «поэтическую тетрадку» и походную чернильницу с пером. Как человек пишущий, Давыдов с такими вещами почти не расставался.

– Вот, барин, пожалте!

– Подержи покуда… ага…

Составляя протокол осмотра трупа и места происшествия, Дэн, как учили, тщательно осмотрел все, слева направо, дотошно фиксируя каждую, даже, казалось бы, самую незначительную мелочь. И примятую траву, и местоположение тела, и раны… да-да – раны, точнее даже порезы на руках и шее.

– Вены перерезали, ага… – осматривая, проговаривал про себя Дэн, – Судя по отсутствию ярко выраженных трупных пятен, убили ребенка не здесь… где-то… Потом перевезли сюда… на чем? И главное – зачем? Андрей Батькович! А ну-ка глянь поодаль – нет ли тележных следов?

– Необязательно на телеге, – убедившись, что нетопыри и прочая нечистая сила к данному происшествию отношения, скорее всего, не имеют, слуга несколько приободрился духом и даже высказал дельную мысль:

– Малец-то немного весит. Его, ежели что, можно и в мешке на своем горбу приволочь.

– Можно и в мешке, – покусал усы гусар. – Это если рядом убили. А если где подальше? Заколебаешься тащить. Та-ак… с трупом, пожалуй, все. Давай-ка тут теперь везде глянем…

Невдалеке, возле овражка, вскоре нашлась и колея от тележных колес, и даже родник со скамеечкой и повешенным на ветку березовым туесом! Место-то оказалось очень даже посещаемым, людным – сюда и за водой ходили, и водили коней на водопой. Только другой дорогой шли, не по тракту.

– Какая тут рядом деревенька-то, не помнишь?

– Дак Авдеевка, барин. Отселя версты три.

– Авдеевка, говоришь? Угу… Опаньки! – Нагнувшись к малиновым зарослям, Денис вытащил зацепившуюся за ветки шапку… маленькую круглую шапку-ермолку, какие обычно носили местечковые евреи.

– Еврейская шапка, – сразу определил слуга. – В таких многие ходят.

– Многие – не многие, а… Ага. – Тщательно осматривая находку, молодой человек обратил самое пристальное внимание на рисунок бисером… буквы какие-то… иврит… или, скорее, идиш.

– Может, тут и имя хозяина найдется… Шапочка-то, похоже, как раз при делах. Привезли труп на телеге, тащили, видать, в полутьме – вон, кусты смяты. Споткнулись… или – споткнулся. Шапку потеряли, да в темноте и не нашли… или спугнул кто, место-то посещаемое.

Дэн покачал головой и продолжал все с тем же рассудительно-задумчивым видом:

– Почему же подальше не спрятали? Не закопали, не сбросили, наконец, в овраг? Оставили, можно сказать, на виду. Думаю, не одни мы тут грибы искали. Деревенские наверняка. Женщины, дети… у мужиков занятия поважней есть… Значит, опросить местных подростков – может, кого подозрительного в лесу заметили…

Тщательно зафиксировав все в «поэтической тетради», Денис дождался, когда подсохнут чернила, и велел слуге привести лошадей.

– Через Авдеевку и поедем. Сыщем старосту, пусть организовывает вывоз трупа в сыскную избу… Ну, что стоишь, Андрей Батькович? Давай подбирай грибы, да поехали. Вон, и дождь уже почти перестал – славно!

* * *

В родных казармах, куда путники добрались лишь после полудня, Давыдова встретили с радостью – соскучились. Тут же предложили отдохнуть с дороги: выпить и закусить.

– Подождите, подождите, ребята, – отбивался гусар. – Сейчас вот полковнику доложусь…

Внимательно выслушав ротмистра, отец-командир покивал головой и даже похвалил своего гусара:

– Молодец. Все правильно сделал, Денис. Ах ты ж, до чего ж гнусное преступление, ах до чего же гнусное! Теперь уже слухи-то поползут, поползут слухи. Я как раз сегодня в Подольск собрался, доложу обо всем городничему, а уж он расследование назначит. Может, нас еще попросит помочь. Ладно, Денис, отдыхай покуда. В дороге, небось, умаялся… Да! С рапортом твоим как?