Кремль 2222. Бутово

– Слишком много себе позволяешь, мальчик! – вместо ответа женщина ударила Альда по губам. Несильно, кончиками пальцев. – Я же тебя предупреждала – не надо лишних вопросов, лишних слов. Лишнее – значит, опасное! Или хочешь подвергнуться выбраковке?

Юноша упрямо набычился:

– Если я заражусь, то – да.

– Типун тебе…

– Что?

– Так говорили древние, когда хотели кого-то оборвать. Ну, что – ты закончил подсчеты?

– О, да, Мудрейшая. Не так-то тут и много считать.

Они сидели в отдельном закутке, устроенном в тринадцатой по номеру оранжерее специально для Мудрейших. Ровные белые стены, флюоресцентные лампы, белые стулья, стол с микроскопом, какие-то приборы, реторты из толстого стекла. Лаборатория высокородной Навии… и ее юной помощницы Эльды, ныне отправившейся проводить эксперимент в соседней теплице. Навия и Эльда занимались одной и той же премудростью, называемой – агрономия. Именно благодаря им урожаи в фаланстере были весьма обильными, так, что вполне хватало всем.

Альд пересчитывал приготовленные для скрещивания зерна. Злаковые – овес, рожь. Высокородная Навия, конечно же, могла посчитать все и сама… или поручить своей помощнице, высокородной Эльде. Могла, но не делала. Впрочем, не она одна – многие из Мудрейших не почитали за большой грех препоручить какую-нибудь нудную умственную работу мунам. Высший орган управления фаланстером – Совет Мудрейших под руководством высокородного Дорна, прямо запрещал такое. Однако, особенно строго с провинившихся не спрашивали, понимали – все самому сделать невозможно. Правда, и таких мунов – помощников – следовало брать на особый контроль.

– Две девяносто зерен пророщенного овса, и сто семьдесят пять – ржи, – доложил Альд. – Все обработанные вашим особым составом.

– Отлично! – поправив микроскоп, высокородная Навия улыбнулась…

Навия… Высокая, в отличие от большинства Мудрейших, с копной иссиня-черных волос, уложенных в затейливую прическу, и пронзительным взглядом темных глаз, больших и не по-взрослому дерзких! Утонченные черты лица, тонкий нос с аристократической горбинкой, а еще – широкие бедра, большая упругая грудь… Истинная красавица, изысканная, с огненным взглядом! Красивая и сильная, из тех, что не потерпит и слова против.

– Иди в теплицу, – благостно кивнув, приказала высокородная. – Отнесешь семена, передашь Эльде.

– Я знаю, кому передать, Мудрейшая.

Альд почтительно поклонился и, прихватив пластиковые контейнеры с семенами, вышел.

Проводив юношу взглядом, высокородная Навия закусила губу, темные глаза ее сузились… Ах, Альд, Альд, как же ты вырос, какой стал красивый, умный… Умный – в этом все было дело! Слишком умный, но, вместе с тем, – совсем еще юный дурачок, такой вот парадокс! Хотя, если подумать, так и нет никакого парадокса – у этого парнишки с самого детства имелись способности, следовало лишь их развить. Что Навия и сделала! Почему? А ни почему! Просто так захотелось. Просто этот Альд – еще совсем малыш, со своими наивными вопросами – вдруг напомнил Навии своего нерожденного сына… Эмбрион погиб, и Навию едва спасли. Зря, ох, зря она согласилась стать подопытной крысой! Хотя, высокородный Дорм особенно-то и не спрашивал согласия «самок». Да, да так он и выражался, гнусное, надменное отребье, все женщины были для него самками – и не более того!

Эксперимент, да. Еще бы! Деваться-то некуда. За 200 лет близкородственных связей среди Мудрейших стали рождаться уроды – что естественно. Вот и решили попробовать скреститься с рабами, пытаясь с помощью генной инженерии смешать – «освежить» кровь, – да ничего не вышло. Потомство оказалось нежизнеспособным еще в утробе.

Все же Мудрейшие улучшили свою породу в результате генных экспериментов, продлили жизнь до 200 лет, сделав эликсир молодости из вытяжек биоматериала – спинного мозга мунов и всего такого прочего. Вот только с размножением не повезло – детей по-прежнему выращивали в пробирках из биоматериала… детей мунов, обо зачем Мудрейшим – дети? Лишние конкуренты на блага, высокородные ведь собирались жить… если не вечно, то очень и очень долго! Так, по сути, к тому и шло.

Ах, Дорм! Проклятый Дорм!

Прошептав гнусное древнее ругательство, высокородная Навия несколько успокоилась и вновь отдалась делам, стараясь заглушить кипящую в ней ненависть.

* * *

– Ага, Альд! Пришел, наконец. Наконец-то высокородная Навия тебя прислала. А я тут сижу, жду…

– Здравствуй, высокородная Эльда! Я принес злаки.

Сидевшая за узким дощатым столом девушка в белом халате, наброшенном поверх голубой робы, с улыбкой приветствовала вошедшего в теплицу парня. Приветствовала вполне искреннее, хотя и не должна была – Альд, все-таки – мун, а она – высокородная. Правда, не совсем – Навия как-то обмолвилась, что Эльда – полукровка, гибрид, единственный оставшийся в живых «продукт», результат эксперимента смешения крови «Мудрейших» и «мунов». Ее мать была из мунов – вынашивала генный материал в специальной лаборатории и умерла при родах. Эльду воспитывали Мудрейшие – как свою. Отца у девчонки не было, для зачатия просто взяли мужской биоматериал. Так вот и получилась худенькая красавица-блондинка с большими ярко-голубыми глазами. Между прочим – агроном-биолог!

Тайну происхождения Эльды и мунов знал только Альд, и то, высокородная Навия уже не раз пожалела о своих словах, строго-настрого приказав парню держать рот на замке. Альд и держал – а про Эльду с кем болтать-то? Никого из мунов девчонка-полукровка особенно-то не интересовала, у выращенных в пробирке гомункулусов хватало своих простых забот и незатейливых радостей.

Честно сказать, и Альд воспринимал девушку, как одну из Мудрейших – с почтением, но в достаточной степени равнодушно.

Воспринимал. Но, вот сейчас…

Записав номера принесенных контейнеров в специальную учетную книгу, Эльда неожиданно потянулась, так, что из-под курточки показался пупок. Затем тряхнула головой – пышные густо-золотистые волосы разлетелись по плечам древним ядерным взрывом, и тот же взрыв отразился вдруг в небесной лазури глаз!

Альд вдруг застыл, словно бы опаленный этим взрывом, застыл в замешательстве, закусив губу, словно бы первый раз увидел эти волосы, эти глаза под густой сенью ресниц, эти пухлые губки…

Какая же она красивая!!!

Эта простая мысль стрелой поразила сердце! Или, нет, не так… Как может мысль поразить стрелой? Скорей – дубиной по голове… Как то чудовище, руконог. Но – то было чудовище, а эта – красавица! И как же это он, Альд, раньше-то ничего такого не замечал? Ведь приходил сюда почти каждый день, что-то приносил, говорил, мямлил… Не замечал. Но, почему вот теперь – заметил? Что такое случилось с ним, что произошло? И… где раньше-то глаза были?

Юноша густо покраснел – как бы то ни было, а Эльда все же принадлежала к касте Мудрейших, и каждый мун обязан был им подчиняться. Мудрейшая… Эта вот худенькая красивая девчонка, на вид даже моложе самого Альда, которому не так уж и давно исполнилось восемнадцать.

– Ты что такой красный? Устал? Э-эй! Ну, отвечай же.

– Да нет, не устал, вы… высокородная.

Альд дернул шеей и потупил взор, опустив голову. Почему-то не хотелось ему в этот момент смотреть этой девчонке в глаза. Почему? Наверное, это было просто стеснение, уж точно – не страх.

– Возьми лестницу, – записав номера контейнеров, приказала Мудрейшая. – Идем.

Все нынче происходило, как и всегда. Работник-мун принес контейнеры, а сейчас вот, по приказу высокородной, потащит металлическую лестницу в дальний конец теплицы – снимать показания приборов. То есть, снимать-то будет Эльда, Альд только лестницу принесет да подержит. Все правильно, тупым гомункулусам тонкую работу не доверяли, никто их не учил разбираться в приборах, во всех этих зеленых цифирках, стрелочках и прочем.

Небольшая будка с аппаратурой, установленная на железном столбе, возвышалась над картофельными грядками метра на три. Кроме картофеля, в теплице еще росли кусты красной и черной смородины, сливы и несколько яблонь с наливавшимися соком плодами. Яблочки были так себе – твердые и кислые, – но компот выходил вкусный.

Как раз сейчас смородину и яблоки собирали юные муны, всего с десяток подростков. Гомункулусы детского возраста встречались в казармах не так уж и редко. Поддерживая оптимальную численность контингента, Мудрейшие выращивали их на замену убитым и раненым, а также и тем, кто подвергнулся выбраковке. Стариков, кстати, среди работников не имелось вовсе, так же были редки и женщины. Альд, конечно, подозревал, куда девались состарившиеся муны – их тоже выбраковывали, только не торжественно, на глазах у всех, а тайно. Во всем этом не было ничего аморального – закончившие свой жизненный цикл работники уступали место другим.

– Так, подержи…

Сбросив белый халат (чтоб не мешался), высокородная Эльда ловко полезла по лестнице вверх, к приборам… И вдруг на полпути запнулась – оторвалась проржавевшая ступенька, и девушка, несомненно, полетела бы наземь… Кабы вовремя не подсуетился Альд!

Бросив лестницу, юноша проворно подхватил Эльду, прижал к себя… и почувствовал вдруг что-то такое, что никогда еще не ощущал. Ему показалось приятным держать в объятиях эту изумительно красивую худенькую девчонку, смотреть в глаза, чувствовать тепло ее тела… и некоторую беспомощность, хрупкость… Альд просто не знал, как выразить словами то, что он сейчас ощущал.

Эльда обняла парня за шею… и неожиданно тоже покраснела… пушистые ресницы ее дернулись, впрочем, Мудрейшая быстро пришла в себя.

– С-спасибо… Альд. Ну, опусти же меня, живо! Вот так… Чертова лестница!

Черт – это было древнее ругательство, означавшее что-то вроде той нечисти – стальных сколопендр, червей, руконогов и прочих, – что время от времени проникала в фаланстер, жадно клацая зубами.

– Больно… – закатав рукав, девушка подула на локоть. – Синяк теперь будет, ага.

– Надо подорожник приложить! – тут же спохватился Альд. – Это трава такая, ну, в виде листа. В пятой теплице растет… Я сейчас метнусь, сбегаю!

– Стой! – Мудрейшая помахала перед лицом юноши пальцем. – Не надо никуда бежать. Знаю я, где подорожник растет, я ж все ж биолог, агроном – забыл?

– Не забыл, высокородная Эльда. Просто подумал…

– Ты слишком много думаешь, мун! И слишком много говоришь.