Тропами Снайпера. Зов Зоны

Защищаясь, Алекс резко ударил нападавшего лбом, раскровянив вражине нос, и, воспользовавшись замешательством, все же попытался взвести курок… Однако вовремя вспомнил, что шуметь-то сейчас нельзя. Выстрел неизбежно привлек бы внимание тех, наймитов.

Нельзя стрелять! Только нож… вытащить, ударить… даже уколоть… Н-на, гадина, получай!

Правой рукой сдерживая вражеский нож, Алекс действовал левой – достал из ножен нож и немедленно всадил противнику в подбрюшье. Нападавший захрипел, ослабив хватку. Дернулся, выгнулся и забился, а вскоре и вовсе затих…

Вот же угораздило!

Сбрасывая с себя еще теплый труп, сталкер чертыхнулся. Сняв куртку, облил рану спиртом из походной фляжки. Заодно сделал и пару глотков – для бодрости, – после чего быстренько обыскал мертвое тело. Ничего особо полезного, увы, не нашлось – видать, бродяга уже успел пропиться до нитки в каком-нибудь кабаке и нынче шел куда глядели глаза. А увидев более удачливого – судя по рюкзаку – собрата, решил, недолго думая, поправить свои дела. Что ж, встречались в Зоне и такие вот типы. Да кого только в ней не встречалось, начиная от ученых и заканчивая такими вот ублюдками, от которых никакого навара, а лишь проблемы одни.

Документов, естественно, нет, денег и хабара – тоже, из пожитков – только нож, ремень да браслет на правом запястье. Браслетиком этим Алекс не побрезговал – снял, вдруг пригодится. Хоть какой-то трофей. Хороший такой браслет, черный, с изумрудным отливом. Такие в Хоне встречались не так чтобы редко, но в качестве хабара ценились – стимулировали жизненные процессы.

Надев трофей себе на руку, сталкер тут же почувствовал, как уходит, тает без следа навалившаяся было усталость, да и рана на плече сразу же болеть перестала. Глядишь, и затянется, ага…

К машинному двору Алекс вышел часа через три. Хотя, собственно, от машинного двора осталось одно название. До катастрофы здесь, вероятно, располагалась ремонтная мастерская, ну, чтоб к полевым станам поближе. С той поры и ржавели тут сеялки-веялки, трактора, даже полуразобранный комбайн. Все давно уже непригодное к какому-либо использованию, заросшее бурьяном и всякой прочей травой.

За ржавым остовом трактора «Беларусь», покрытым лохмотьями некогда голубой краски, Алекса уже дожидался напарник – Жека. Сидел на старом колесе.

– Здорово! – поднимаясь на ноги, Сутулый ухмыльнулся. – Как прошло?

– Считай, повезло. – Алекс сбросил с плеч рюкзак и присел рядом. – Чего маячишь-то? Садись, карту глянем.

– Карта – это хорошо, – Сутулый снова уселся, вытянув длинные сухие ноги, обутые в видавшие виды берцы. – Ты про «кротовину» говорил? Неужто без нее никак?

– Без нее – вряд ли. Хотя попробовать можно, чего ж, – усмехнулся Сидоров. – Если, правда, наймиты от нас отстанут, уйдут.

Напарник тут же нахмурился:

– Эти не отстанут.

– Вот и я к тому…

«Кротовиной», или «кротовьей норой», в Зоне именовали некую непонятно как образовавшуюся дыру в пространстве, через которую можно переместить тот или иной объект из одного места в другое или даже через время перебросить, в прошлое либо в будущее. На вид «кротовина» представляет собой этакую полупрозрачную область круглой или овальной формы около двух метров в диаметре, сгусток неведомой энергии, повисший в нескольких сантиметрах над землей. Выдает «кротовью нору» лишь незначительное искажение реальности, едва уловимое дрожание пространства, похожее на то, как дрожит горячий воздух над железной крышей в жаркий летний полдень. Ученые-физики как-то объясняли принцип таких нор, но все это касалось лишь межзвездных пространств и «черных дыр», а так, когда «кротовина» возникала вдруг просто вот тут, под деревом или, скажем, у забора, – такого ни один физик объяснить не мог.

На «кротовины» у Алекса имелся талисман – кругленький такой значок, с детства еще, с изображением мультяшного волка из «Ну, погоди!». Сидоров всерьез верил, будто значок сей приносит удачу, и всегда носил его на лацкане куртке – с обратной стороны, чтоб без лишних вопросов.

Встречались «кротовины» простые, как обычный тоннель – то есть вошел в одном месте, вышел в другом. Бывали и посложнее: например, представил себе, в какую точку прошлого ты решил перебраться, хорошо так представил, конкретно, – и действительно переходишь туда, куда хотел. А если представил плохо – застреваешь намертво в безвременье. К какому типу относилась именно та «кротовина», что стакеры заметили еще третьего дня, двигаясь вниз по ручью, было непонятно.

– Что-то боязно мне, бро. – Глотнув из фляжки, Жека почесал небритый подбородок. – А вдруг мы там, в «кротовине» этой, и застрянем. Или выйдем черт знает где.

– Не хочешь, не лезь, – угрюмо буркнул Алекс. – Жди, пока тебе наймиты кончат.

– Слышь… А это точно – наймиты?

– Ну… – Сидоров повел плечом. – Точно не скажу… Да если и кто другой – оно слаще, что ли? А эти… Больно уж нагло себя ведут. По-хозяйски.

– Мы им не понравились, точно. Хабар наш хотят отнять.

– Не только хабар.

– Смотрю, браслетик у тебя новый, бро. Где взял?

Углядел! Алекс невольно скривился, бросив в сторону напарника не самый добрый взгляд. Ишь ты, глазастый какой. В придачу еще и любопытный без меры.

– С «жаркой» повстречался, – отмахнулся Сидоров. – Едва ушел. Там, рядом, и браслетик этот валялся.

Жека завистливо шмыгнул носом:

– Повезло тебе – не сгорел, да еще и с хабаром. Я тебе вот что скажу, бро. Ты и не сгорел, потому что браслет не дал. Он много чего может, да. Рассказывали, будто браслет такой был у Снайпера… или у Дегтяря, я уж и не помню точно, у кого из удачливых. Значит, и у тебя теперь удача будет!

– Твои слова бы – да Богу в уши, – громко рассмеялся Алекс.

Раскрыв рюкзак, он высыпал прямо на землю хабар – прямо скажем, небогатый. Две «зуды», «батарейка» и четыре «булавки» – весьма часто встречающийся артефакт. Нынче «булавки» казались невзрачными, но при электрическом свете обычно отливали синевой.

Ухмыльнувшись, Сидоров взял одну «булавку» и сильно сжал ее между пальцев. Пара секунд – и по всему артефакту побежали слабые красноватые вспышки, вдруг сменившиеся зелеными.

– Говорящая! – Сталкер довольно хмыкнул и сунул добычу в карман.

«Булавки» в основном использовались как украшения, причем «говорящие», с огоньками, ценились куда больше, нежели простые – «молчащие». Вообще же, поговаривали, что и «молчащие» «булавки» вроде как должны «разговаривать», но для этого пальцев мало, нужна специальная машина величиной со стол.

– А что за машина, бро? – принялся допытываться Сутулый.

Алекс отмахнулся, с раздражением ударив кулаком по колесу:

– Да не знаю я!

Все остальные его «булавки», увы, оказались как раз «молчащими». Что ж… не повезло.

– У покойного Фроста «черные брызги» были, – совершенно не к месту вспомнил вдруг Жека.

– И что с того? – угрюмо спросил Сидоров.

– Я к тому, что тело-то, поди, на лестнице так и осталось, – скосив глаза, негромко промолвил Сутулый. – А вояк там уже нет. Да и вряд ли они его обыскать успели. Спешили, тли…

– А вот это ты верно сказал…

– Там, у Фроста, окромя «брызг», еще «булавки» были – с дюжину. Но главное – «брызги»…

«Черными брызгами» (научное название: «объект К-23») называли забавные черные шарики, «невероятной неземной красоты», если говорить словами некоторых модниц. Если через такой шарик пустить световой луч, то свет выйдет из него с задержкой. Задержка эта зависит от веса шарика, от размера, еще от некоторых параметров, и частота выходящего света всегда меньше частоты входящего… Еще была безумная идея, будто «черные брызги» есть не что иное, как гигантские области пространства, обладающего иными свойствами, нежели наше, просто принявшего такую свернутую форму.

Так говорили. Знал ли об этом Сутулый, Алекс не ведал. Скорее всего – нет. Да и зачем ему какой-то там физикой интересоваться? Обычно «черные брызги» использовались в изготовлении ювелирных украшений. И стоили эти «черные алмазы» немало! Да еще «булавки»… Хабара нынче маловато, тут Сутулый был прав.

– Так что, пойдем поглядим? Думаю, бедолаге Фросту хабар уже без надобности.

Сказав это, Жека поднялся – маленькие его светло-серые глазки еще больше сузились от алчности. Сидоров напарника хорошо понимал. Погиб Фрост – да. Жалко, конечно. Но хабар – есть хабар. В конец концов, за этим они сюда и явились.

– Пошли, – кивнул Алекс, переложив артефакты в куртку. В рюкзаке теперь оставались лишь банки с тушенкой, таблетки для обеззараживания воды, сухой спирт да галеты. Вещи, бесспорно, нужные, но их не так жаль и бросить, если вдруг что-то пойдет не так.

* * *