Тропами Снайпера. Зов Зоны

– Может, и они. – Алекс покрутил барабан нагана и, вздрогнув, приподнял голову. – Да точно – они! А вон и кунг.

И впрямь, метрах в двухстах от притаившихся сталкеров у рощицы показался «Урал», выкрашенный в грязно-зеленый «военный» цвет.

Приложив к глазам бинокль, Сидоров хорошо рассмотрел выпрыгнувшего из кабины знакомого бритоголового качка в камуфляже и черных очках. «Вот ведь, дались ему эти очки, пижон дешевый. Впрочем, может быть, с глазами что-то не так, светобоязнь, к примеру, всякое ведь бывает, тем более здесь, в Зоне», – подумал Алекс.

– Уходим, Жека, – отползая в сторону, распорядился он. – Я налево, ты направо. Избушка – помнишь где?

– Угу.

– Там и встретимся. Ближе к ночи или утром уже.

* * *

Пару десятков метров Сидоров прополз на карачках – очень уж не хотелось словить пулю. Потом поднялся за кусточками и со всех ног бросился к оврагу. За спиной послышались выстрелы и крики. Алекс не прислушивался, бежал, стараясь не споткнуться. Несмотря ни на что, бежалось легко, весело. Успокаивающе грел запястье браслет, черный с изумрудно-зеленоватым отливом. «Скорее всего, это от браслета все – и настроение, и силы, – подумал сталкер. – Хороший попался, ага… Как бы вот только не убили! Против «калаша» никакой браслет не поможет».

По обе стороны оврага места расстилались те еще – сплошное бездорожье. Куда там грузовику, на гусеничном тракторе – и то вряд ли проедешь. Кругом болотины да урочища. Вот уж местечко, вот уж и впрямь – Зона.

С ходу перемахнув через овраг, беглец бросился к черневшему невдалеке ельнику. Наперерез, через поле, густо поросшее чертополохом, репейником и все той же густой зеленой травой, от которой ни одна корова не отказалась бы.

Трава доходила почти до пояса, а в иных местах – вымахала и в рост человека. Впрочем, все равно следовало опасаться автоматчиков, слишком уж удобной мишенью был бегущий по полю человек.

Вот уж точно – мишень! Алекс сообразил это, когда уже добежал почти что до середины поля, и, решив не искушать судьбу, нырнул в травищу, туда, где погуще. Прыгнул, приподнялся, осторожно раздвигая руками мешавшие обзору репейники.

Увидев врагов, озадаченно застывших на самом краю поля, Сидоров невольно ухмыльнулся. Ну что, ребята, ловите! Недаром говорят: у беглецов сто дорог, а у погони – только одна. Вовремя он укрылся – наверняка не заметили. Если б заметили, так бы истуканами не стояли. Ишь, жалами водят – совещаются. А куда бы это он мог побежать? Он – в смысле, беглец, Сидоров Алексей Юрьевич.

Вытащив из кармана камуфляжной куртки бинокль, молодой человек всмотрелся внимательней. На краю поля маячили трое парней, до смешного одинаковых с виду. В странной голубоватой форме, с оружием… У одного – «АК-74», у других что-то явно нерусское, на американские штурмовые винтовки больше смахивало. Все трое – кругломордые, с квадратными плечами, крепенькие. И росту не сказать чтоб высокого. Такие обычно быстро не бегают – ноги коротковаты. Ишь, стоят, озираются. Ищите, ищите, черти! Точно – не видели они, куда Алекс сгинул, где схоронился-спрятался. Видели бы – давно б стали палить очередями. А так… что им делать-то? Поле прочесать? Ну-ну… На такое дело рота нужна, не меньше. Этих же тут… да, пожалуй, взвод, вряд ли больше.

Ага! Вот и четвертый нарисовался. Тот самый, командир-начальничек! Очки на этот раз снял – пасмурно стало, тучки-облака все небо затянули. Здоровущий, черт, рожа кирпича просит – надменная. Шрама над левой бровью не видно – далековато, да и бинокль не тот.

Та-ак… Двое – налево… Один – направо. Ну, все правильно «очкастый пижон» рассчитал, чего уж. Справа – если от оврага смотреть – рощица кленовая, ее-то можно всю обшарить. Слева же – урочища – буреломы, овраги. Там затаиться можно, но и далеко не уйти. Поле же – да, поле оставили – нереально все обыскать. Хотя… Что-то ведь еще придумал бритоголовый черт! Отправив парней, сам никуда не ушел. Только лишь обернулся, подозвал кого-то… Ой-йо! Никак, канистры несут. Ну да! Ветерок потянул – бензином повеяло. Неужто…

Да ведь и впрямь подожгли – вот ведь суки! Свежая-то трава горит плохо, а вот сухостой, всякие там чертополохи-репейники… да и эти, вон, зонтичные, трубчатые – борщевик, что ли? – за милую душу вспыхнут. Три последних дня никаких дождей не было, наоборот – солнышко да ветерок. Вот и высушило… вот теперь и вспыхнет – мало не покажется! Правда, до леса вряд ли дойдет – там травища.

Ветер как раз и дул в сторону затаившегося беглеца. Совсем скоро потянуло удушливым дымом, а уж жара сталкер дожидаться не стал – насколько мог быстро пополз к ельнику. Сначала полз, а как дым погуще стал, так и поднялся на ноги, побежал – все равно не видно! Хоть одна от пожара этого польза.

Огонь, да еще с ветром – опасный соперник. Поди побегай с ним наперегонки – не набегаешься, пятки обгорят! Вот и сейчас, как ни старался Алекс, как быстро ни бежал, а все же чувствовал: не хватает скорости, никаких сил уже не остается, нагоняет его пожар, вот-вот – и схватит жгучий огонь за куртку, опалит волосы… Да уже опалил! Черт! Ну как же так-то?!

Быстрей, Алексей Юрьевич, быстрее! Бегите, бегите… эх…

Как прибежал – Алекс не помнил. Браслет ли помог или страх, а может, и то и другое. Когда уж совсем стал сдавать, вдруг второе дыхание открылось, а за спиной словно крылья выросли. Бросился из последних сил, прыжками – оп! И вот она, травища, тут уже огню плохонько, тут вон и ручеек, и болотце!

В болотце-то беглец и упал! Прямо физиономией в самую что ни на есть трясину. Только бурые брызги по сторонам полетели. Расползлась ярко-зеленая ряска, жадно чмокнула болотная жижа, да что-то ухватило беглеца за ноги, властно потянуло вниз, на дно, в самое сердце трясины! Вот уж, как говорится, из огня да в полымя… точнее говоря, кому утонуть суждено, тот в огне не сгорит…

Что делать-то теперь? Как выбираться? Как-как… как всегда. Не паниковать, спокойно… На ноги ни в коем разе не вставать. Спокойно лежать на брюхе да грести все под себя. Все, что под руку попадется – ряску, грязь, валежник, камыши… Ага, вот и ветка попалась – и ветку… Оп… еще, еще, еще…

Выгреб-таки! Выбрался из болотины. Браслет ли помог или навык… Ах, как славно было растянуться в траве! Пусть даже и гарью тянуло нещадно.

Как же хорошо жить-то, братцы! Как хорошо жить! Вдыхать полной грудью свежий осенний воздух, любоваться небом – пусть и облачным, лесом, вот этим самым ельником и…

Оп! Кто-то наступил на руку! Прямо на запястье… Автоматом замахнулся – вот-вот сейчас прикладом – да прямо в лоб!

– Не бейте, дяденька! – Ушлый Алекс тут же «включил дурака», или еще говорят – «прикинулся шлангом». – Я вам все, что хотите, отдам.

Голос звучал жалобно, да и сам-то беглец выглядел, правду сказать, не ахти – весь из себя дрожащий, мокрый… Червяк, слизень – не человек.

– Встал! А ну, живо. Рюкзак сюда.

Бритоголовый! И как же он сюда успел-то? Видать, по пятам за огнем шел. Или краем поля пробрался. Да как бы ни было – а вот он, здесь. Стоит – пистолет иностранный в руке – «беретта», что ли? Щурится презрительно, над левой бровью – белесый шрам. Подбородок волевой, квадратный… Такими обычно в старых советских фильмах фашистов показывали. Ну, или полицаев.

– Счас, счас, дядечка, поднимусь…

Сидоров, когда надо, умел дурачком прикинуться. Прямо хоть в театре играй, в какой-нибудь там антрепризе… Кстати, слово это многие за ругательство принимают.

Подумав так, беглец улыбнулся, сделав все для того, чтобы улыбка казалась не наглой, а совсем наоборот – заискивающей, жалкой.

Покивал, кинул рюкзак к ногам бритоголового… Еще трое бугаев подошли. С автоматами, в камуфляже. Что ж…

– Теперь – оружие. Медленно! Что там у тебя – пистолет, нож…

– Наган, дядечка… Ножик тоже есть, как же в лесу без ножа-то? В кармане, ага…

Вытащил Алекс и наган, и нож, все осторожно в травку положил.

Один из верзил с разочарованным видом поковырялся в рюкзаке беглеца:

– Господин майор! Тут одна тушенка. И еще хрень какая-то…

– Черт с ним. – Лениво отмахнувшись, майор вперил взгляд в Алекса. – Еще оружие есть? Советую со мной не хитрить – чревато.

Сидоров виновато покусал губы:

– Еще кастет, дядечка. В кармане.

– Ну так вытаскивай!

Бритоголовый усмехнулся, хмыкнули и все остальные. Четверо против одного – мокрого, униженного, дрожащего. Кого им тут опасаться-то? То-то и оно. Расслабились парни… А между прочим – зря!

В кармане-то у беглеца «зуда» была! Вымокшая, но… Алекс молился сейчас, чтоб сработала. Сунул руку в карман, сжал несколько раз между пальцев.

Где-то за полем загрохотали беспорядочные выстрелы, послышались крики. Физиономия майора сначала сделалась бледной как мел, но тут же налилась кровью. Видно было, как бритоголовый борется с собой, вернее, с тем, что на него накатывало. Видать, сталкивался уже с «зудой», приходилось.

– Оружие бросить! Живо! – быстро скомандовал главарь.

Сам тут же отбросил в траву автомат и нож, парни последовали его примеру, только один замешкался, направив ствол на своего командира… И тут же получил хороший удар в челюсть! Пара секунд – и началась драка, хорошая такая, веселая. Правда, дрались только двое парней, и глаза у них при этом сделались какие-то пустые. Еще двое, завыв от внезапно накатившего ужаса, бросились в ельник. Что же касается майора – то действие «зуды» настигло, наконец, и его. Правда, бритоголовый качок, похоже, вовсе не испытывал никакого страха. Но и к буйствам его тоже не тянуло. Меланхолично покачав головой, главарь наймитов уселся в траву и запрокинул голову – из носа его фонтаном хлынула кровь.

Алекс тоже испытывал что-то такое, только в малых дозах, намеками или, точнее сказать, позывами. Всего понемногу. Страх накатил вдруг, и в драчке поучаствовать захотелось, а еще вспомнилась вдруг мама. Но все было терпимо – лишь браслетик на запястье вдруг сильно нагрелся, стал обжигать кожу.

Скорее всего, и тут снова браслетик помог, потому как быстро отпустило. Справился с собой Сидоров, правда, двигался еще какое-то время несколько неосознанно-меланхолично. Поднял с земли наган, прихватил рюкзачок да, махнув рукой, зашагал к ельнику. Откуда-то слева доносился жуткий жалобный вой – то выла от страха парочка наймитов. Майор так и остался сидеть, ни на что не обращая внимания и делая слабые попытки остановить кровь. Драчуны же – все больше распалялись.