Дом для призрака

Она протянула мне руку, и я пожал её, рукопожатие у неё тоже было крепким, что в последнее время перестало меня удивлять.

– Мария Николаевна более подробно расскажет о нашей работе, она очень умный человек.

– Спасибо, Николаич, приятно слышать такую оценку моих умственных способностей, – улыбнулась женщина и, уже обращаясь ко мне, предложила:

– Давайте пройдём в наш отдел, там будет удобнее, – и она жестом руки пригласила меня выйти из кабинета.

Мы вернулись в холл и от центральной двери направились в пристройку. По дороге Мария Николаевна рассказала, что её отдел занимает два этажа – «нулевой» и первый. На «нулевом» этаже находятся лаборатории, а на первом – кабинеты.

Вход в её владения перекрывала массивная дверь. Мария Николаевна набрала код на панели, щёлкнул замок, и дверь чуть приоткрылась.

Мы прошли через всю пристройку, и зашли в кабинет, расположенный в самом конце коридора. Кабинет большой и уютный. Мария Николаевна предложила мне сесть в кресло, стоящее рядом с журнальным столиком. Сама устроилась напротив в таком же кресле и, стала опять меня рассматривать.

По всей вероятности, это было место для гостей. Так как дальше, в глубине кабинета находился большой стол, с расставленными вокруг него офисными креслами.

Открылась дверь, и зашла красивая рыжеволосая девушка, одетая в светло-синие джинсы, легкие туфли на каблучке и желтую блузку с таким вырезом, что я про себя глубоко вздохнул. Именно она интересовалась в микроавтобусе моим Котярой.

Девушка поставила на столик красивый деревянный разнос, на котором стояли чайник, заварник, тарелочки с печеньем и конфетами. Мазнула по мне зелёными глазами и, вышла. Шла она так, и смотрелась сзади так, что я поспешно отвел глаза.

– Угощайтесь! – предложила Мария Николаевна. – Не стесняйтесь. Если что-то заинтересовало, задавайте вопросы.

Я поблагодарил, налил себе чаю и, отхлебнул горячего напитка. Это был не чай, а что-то заваренное на травах, очень вкусно, мне понравилось.

– Скажите, пожалуйста, – начал я, – рядом никого нет, я говорю шёпотом, но меня…

– Слышат, – закончила за меня Мария Николаевна.

Я кивнул.

– Всё дело в том, Александр Андреевич, что у некоторых наших сотрудников, в прямом смысле слова звериный слух, который, как вы знаете, многократно превосходит человеческий.

Попробую объяснить. Вы ведь слышали – в сказках, в каких-то мистических историях, былинах – о том, что в древней Руси люди могли превращаться в животных, птиц и даже рыб. Одно из упоминаний об этом есть даже в таком величайшем памятнике, как «Слово о полку Игореве». И она процитировала:

Над широким берегом Дуная,

Над великой Галицкой землей

Плачет, из Путивля долетая,

Голос Ярославны молодой:

«Обернусь я, бедная, кукушкой,

По Дунаю-речке полечу

И рукав с бобровою опушкой,

Наклонясь, в Каяле омочу…»

– Конечно, слышал!..

«Оба-на!.. Действительно слышал. Память, что ли, возвращается?» – удивился я. – То есть вы хотите сказать, что мужчина, который мне вчера открыл дверь и встретил в фойе…

– Волк, оборотень, – опять не дала она мне договорить.

– А Николай Николаевич…

– Тоже оборотень, – улыбнулась она, – но уже медведь…

– Тогда Семен Семёныч тоже очень похож на оборотня-медведя, – заключил я.

«Интересно, и почему этот бред меня не удивляет?» – вздохнул я про себя.

– Верно, на медведя, но он не оборотень. Он берендей. Вкратце поясню: берендей – это колдун-оборотень, оборачивающийся в медведя.

В отличие от оборотня, ему не надо для обращения пересекать какую-то условную границу между людской сущностью и звериной. «Оборотиться», «обвернуться», или в буквальном смысле перекувыркнуться через что-то.

Например, через пенёк, какую-нибудь ветку, верёвку или двенадцать ножей, воткнутых в землю, что, в общем-то, применительно к ножам, не очень-то и удобно. Берендей же просто становится медведем по своему желанию.

– Теперь понятно, почему мне всё время хотят оторвать руку – силы в них, конечно, немерено.

Мария Николаевна улыбнулась.

– Я думаю, что теперь они будут здороваться с Вами нормально, по-человечески. Вы стали своим. Поверьте, они умеют соразмерять свои силы.

«Да нет! – мысленно не согласился я с ней. – По-человечески они здороваться уже никогда не будут… Вот только странно, почему я до сих пор сижу здесь? Почему не начал визжать, брызгать слюной, метаться и орать, что тут все сумасшедшие? И почему, всё ещё не убегаю?..

А потому, – закончил я свою мысль, – что у меня в доме живёт семь непонятных тварей! Которые меня мало того, что не удивляют и не пугают, а ещё и забавляют. Да чего там греха таить – кормят!»

– Скажите, пожалуйста, – вновь начал я, – а вот девушка, которая заходила, она что, тоже оборотень?

– Нет!.. Наша Светочка не лиса, как вы, скорее всего, подумали – она ведающая или ведунья. Если совсем уж по-простому – ведьма. Как, впрочем, и я. Кстати, она моя помощница, очень перспективная девушка, а вот её подруга Ниночка – чистокровная лисичка.

Я молча сидел и смотрел на неё: «Они ведьмы! Надо же!.. Начальница и помощница… И лисичка… И волки… И медведи… Колдуны. А почему бы мне всё-таки не побегать и не поорать? Такой случай подвернулся. Самому не придётся до психушки добираться!»

Но вместо этого сказал:

– Понятно, – и улыбнулся.

Я помнил, что у меня дома живут семь тварей.

Она ещё о многом рассказывала. Хорошо, что кресло было удобное, а то от длительного сиденья я бы, наверное, устал. Когда чайник остыл, опять пришла рыжая, забрала остывший и вместо него поставила горячий, точно такой же.

На обед пошли втроём: я, Мария Николаевна и Светлана. На первом этаже был неплохой буфет, куда привозили готовые обеды. Их оставалось только разогреть, на вкус очень даже неплохо.

В небольшом зале, отделанном темными деревянными панелями, стояло пять столиков, кроме них, к стойке бара приткнулись ещё пять высоких стульев. В баре продавали несколько сортов пива, всевозможные молочные коктейли, выпечку и много ещё чего. За столиком кроме нас никого не было, и я, против своей воли постоянно поднимал глаза на Светлану.

У меня не было выбора, она сидела напротив меня. Похоже, ей нравилось, что я всё время на неё смотрю. Блузка у неё вдруг оказалась расстёгнута на несколько пуговиц. Мне показалось, что дальше её расстёгивать некуда, дальше начинались джинсы. С трудом поев и чудом не подавившись слюной от такого зрелища, я уткнулся в стакан с чаем и делал вид, что очень им увлечён.