Дом для призрака

– Что будем делать? Вызовем помощь? Обычно вызываем… – вопросительно посмотрел на меня Сергей.

– Нет, сами будем снимать эту заразу с коровы. Сама по себе эта дрянь нам не опасна. Я ничего такого не чувствую, думаю, мы с ней справимся. На данный момент корова – это её оружие. Значит, нам надо эту тварь лишить её оружия, – начал рассуждать я.

А когда Сергей захотел вставить какое-то, по всей вероятности, язвительное замечание в мои размышления, показал на него указательным пальцем и сказал:

– А значит тебе, надо будет удерживать бурёнку, пока я буду отдирать от неё эту дрянь.

– Да?! И как ты себе это представляешь? – ехидно спросил Сергей.

– Ты быстро забегаешь в сарай, хватаешь бурёнку за рога и удерживаешь её, пока я буду возится с этой фигнёй.

Сергей вытаращился на меня:

– Ты в своём уме?! Это не коза!.. Это корова!.. А с ней в одиночку, между прочим, даже волк не справится! – возмутился он. – И потом, ты уверен, что сможешь один оторвать это от коровы?

– Что, боишься, что страна лишится одного из своих лучших ветеринаров? –захихикал я. Сергей возмущённо фыркнул и покраснел.

– Не переживай, всё продумано! Бурёнка ослаблена, ты, в силу некоторых обстоятельств силён физически, и к тому же можешь быстро двигаться. Ты справишься.

Всё это время нас с огромным интересом слушала Ефимовна. Когда я закончил свои тактические размышления, она спросила, в чем мы собираемся везти эту «фигню». В деревне её лучше не оставлять. Услышав это, Сергей убежал к машине и принес мешок.

– Саван? – спросила Ефимовна.

Сергей кивнул, – ага, он самый и есть.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Видишь ли, на шее у бурёнки дух, а дух не может преодолеть саван, которым в течение трёх дней был накрыт умерший. К сожалению, это относится только к мелким и слабым духам. Есть такие, которые его просто порвут.

– Ну что, ветеринары! В атаку, если вы такие сильные и смелые, – засмеялась Ефимовна.

И мы пошли в атаку. Вернее, осторожно двинулись вперёд.

Подойдя к двери, я рывком открыл её, и Сергей мгновенно оказался внутри. Он сделал это так быстро, что я даже растерялся. Вот только что был рядом со мной, а через мгновение я уже видел его широкую спину, из-за которой не было видно коровы.

Я метнулся следом, подскочил к нему и увидел, как сидящая на шее коровы тварь таращится на нас с каким-то по-человечески ошалевшим видом. Видимо, с таким идиотским способом борьбы с ней, она сталкивалась впервые и была ошарашена такой непредсказуемой наглостью.

Пока тварь раздумывала, что ей делать, я схватил её обеими руками и с силой потянул. Но та держалась крепко, хотя её тело от шеи бурёнки оторвать и удалось. Она сейчас цеплялась только корявыми ручками.

Помогла сама корова, видимо, её контакт с наездницей нарушился, и она шагнула в сторону. Дух остался у меня в руках. Я пулей вылетел из загона, сунул его в подставленный Ефимовной мешок, и она затянула горловину кожаным ремешком. Всё! Победа! Виват, ветеринары!

Следом за мной из загона выбрался Сергей и, тяжело дыша, стал разглядывать шевелящийся мешок.

– Так вот какой ты, северный олень! – задумчиво проговорил он и слегка пнул нашего пленника.

– Знаешь, Сань, это ведь первый раз, когда я вот так, по дурному, без подготовки ловлю духа. А с другой стороны, когда-то надо начинать. От Машки мы, конечно, огребём, или я её не знаю. И он грустно вздохнул.

Мы попрощались с Ефимовной, она, улыбаясь, пожелала успехов и процветания нашей ветеринарной клинике.

На выезде из деревни нас ждал дедок. Без лишних разговоров отдал две трёхлитровые банки с мёдом, забрал деньги и, махнув на прощание рукой, опять залез в свой палисадник. А мы покатили домой.

Не доезжая до города, остановились, содрали с микроавтобуса наклейки «Ветеринарная» и договорились молчать на работе о ветеринарии. Иначе, заверил меня Сергей, прилипнет так, что будем «ветеринарами» до самого конца. До какого именно конца, тактично умолчал.

Несмотря на то, что Кедровка была недалеко, мы в ней проваландались до обеда. Когда по приезде пошли сдавать тварь в научный отдел, было уже около трёх часов. Закончив с делами, со спокойной совестью направились на обед.

Кроме нас, в буфете никого не было, и мы, вольготно расположившись за столом, спокойно пели. Когда приступили к пирогу с черникой на десерт, к нам присоединились Мария Николаевна и Светлана.

– Ну что, ветеринары, – подколола нас Мария Николаевна, – рассказывайте, как всё прошло?

При этих словах лицо у Сергея вытянулось, а Светлана захихикала.

– Да ладно, не переживайте, никто не узнает. Наклейки вы заказывали в нашей мастерской, а там умеют держать язык за зубами. Хотя, страсть Сергея к бурёнкам понять можно.

Рыжая ведьма уже не сдерживаясь расхохоталась и откинулась на стул. «Хорошо, что пожрать успел» – подумал я, разглядывая рубашку у неё на груди. На этот раз рубашка была белая, расстёгнутая до… «Тьфу ты, чёрт! Опять издевается!» – понял я, с трудом отлепляя взгляд от этой самой рубашки. Но она вдруг села и вполне серьёзно сказала:

– Ладно, хорош веселиться, выкладывайте.

И Сергей рассказал подробно: как ехали, что чувствовали в поездке. Описал все дома, которые мы проезжали, всех людей, с которыми встречались и разговаривали. Что чувствовали при разговоре. Что чувствовали оба, находясь в деревне. Что чувствовали во дворе у Ефимовны, возле загона, в загоне, и возле коровы. Что ощущал Сергей, когда держал бурёнку за рога. Светлана во время рассказа уже не смеялась, была собрана и серьёзна.

Потом о своих ощущениях начал рассказывать я. Вспомнил, что когда подходил к дому Ефимовны, то почувствовал, тревогу. Не опасность, как это бывало раньше, когда действительно была угроза моей жизни, а просто тревогу.

Мария Николаевна сразу же поинтересовалась, где, когда и что именно произошло. Пришлось рассказать, как примерно год назад я, выходя из небольшого магазинчика, буквально дернулся, остановившись перед выходом. Было ощущение, что сердце замерло от какого-то непонятного и неприятного ощущения. Мне почему-то не хотелось выходить, словно я знал, что со мной сейчас произойдёт что-то плохое.

Пока я раздумывал, снаружи раздался грохот. Что-то рухнуло сверху, обрушив пластиковый козырёк над входом в магазин. Немного погодя, выбравшись наружу, я увидел, что от стены отвалился большой пласт облицовочного кирпича. Если бы не остановился, он бы меня убил. Это ощущение угрозы я никогда не забуду.

Когда закончил рассказывать, Мария Николаевна сказала:

– Надо будет попробовать развить это твоё чувство опасности: полезная, знаете ли, штука. И она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.

«В таких глазах можно и пропасть, – вздохнул я про себя – ну что же, ладно, учиться у неё, наверное, будет приятно».

Когда мы разобрались с пирогом, Мария Николаевна обратилась к Сергею:

– Ну а теперь, скажи на милость, почему вы полезли ловить эту изменившуюся тварь сами, а не вызвали помощь? У вас было задание выяснить что там к чему, и не более того.

Тут уже взыграло моё самолюбие, и я возмутился:

– Мария Николаевна, почему Вы решили, что нам, чтобы справиться с какой-то мелкой нечистью, потребуется чья-то помощь? – гордо уставился я на неё.

– А потому, Сашенька, что именно такую тварь от живого может оторвать только Семёныч! Вместе со шкурой, разумеется! Животных сначала усыпляем, с уснувшего тела они снимаются гораздо легче. И ещё, если бы она умудрилась убежать в лес, нам бы пришлось её очень долго выслеживать… кстати, у тебя с руками ничего не произошло?

Я осмотрел свои руки и пробурчал:

– Да нет, вроде всё в порядке, ничего странного нет.

– А ты, Александр Андреевич, вообще странный человек, – вдруг заявила Светлана, – видишь всех духов: и простых, и изменённых, – спокойно управляешь ими, они тебя беспрекословно слушаются. Мало того, ты живёшь с ними под одной крышей!

Ты берёшь голыми руками то, что брать нельзя: у обычного человека останутся раны или язвы. У тебя в руках ослабевает сошедший с ума овинный, или кто он там ещё, пока не выяснили. В конце концов, ты очень хорошо чувствуешь опасность, причём, как я поняла, любую опасность…