Страж Порядка

Проверить догадку оказалось проще простого. Стоило позвать Балбеса…

Даже орать не пришлось, надрывая воображаемые голосовые связки. Достаточно было подумать о Страже Хаоса, пожелав оказаться перед ним, как окружающее изменилось. Исчезли гомонящие на разные голоса люди, коробки домов, ревущие автомобили.

Освобождённую площадку покрыл зелёный газон мягкой ровно постриженной травы. Посреди лужайки торчал одинокий кряжистый дуб, раскинув по сторонам огромные лапы-ветви с широкими листьями. На необъятном стволе, на уровне человеческого роста, Паша увидел глаза Балбеса, образованные двумя сучками. Само собой, разной величины. Под ними темнело небольшое дупло. «Рот», – догадался Манин.

– Привет, Мавр, – услышал он знакомое гудение, в этот раз похожее на завывание ветра в полом стволе дерева. Само дупло не шевельнулось, сохраняя округлую форму. – Хочешь в шахматы поиграть?

Между ними начал появляться квадрат игрового поля. Светлые клетки из травы, срезанной по самые корешки, а тёмные и вовсе лишены растительности – голый чернозём.

– Не думал, что Зыбь так густо заселена, – вместо приветствия пробормотал Павел, ошеломлённый сделанным открытием. Уселся, скрестив ноги, у своего края «доски» и стал наблюдать за медленно вырастающими из неё шахматными фигурами.

– А как ты хотел, – хмыкнул Балбес. – Кто-то из ваших сказал, что энергия не исчезает, а переходит из одного состояния в другое. Так оно и есть. Физическая оболочки активна, пока энергия сидит в ней, но хрупка и быстро изнашивается. Если энергетическую сущность из неё периодически не извлекать, загоняешь раньше времени. Приходится давать отдых. А куда деваться энергии на это время? Она же величина постоянная. Вот и переходит в Зыбь рядом со своим миром, чтобы тут перекантоваться.

– Почему же в прошлый раз я никого здесь не видел, когда с Мраком бился?

– Ты и теперь никого, кроме нас, не видишь. Я же сказал: «рядом со своим миром», а мы довольно далеко от твоего мира и моего тоже. Это Граница, куда одни лазутчики забредают.

– Как же так? Ведь я только что находился среди людей… То есть среди их сущностей.

– Захотел встретиться со мной и переместился дальше. И я тебя услыхал, навстречу вышел. Делов-то… Тебе шах.

За разговором они не забывали об игре, но Манин делал ходы по наитию, не загружая мозг сложными комбинациями. Вот и попался. Но сейчас его интересовало совсем другое.

– Значит, за тобой возле Хаоса тоже скапливаются энергетические сущности, только из твоего мира?

– Конечно.

– И они спокойно шныряют туда-сюда, в том числе и в Упорядоченное?

– Ну… да, – с небольшой задержкой прогудел Балбес. Потом понял, куда клонит собеседник, и возмущённо зашелестел кроной. – Твои, между прочим, тоже в Хаос норовят проскочить. Правда, бессознательно. Любопытные больно. Я их быстро отваживаю, даже Поединок объявлять не надо, сами сбегают.

– Да я не в претензии, – махнул рукой Паша. – Это твоя работа. Просто получается, что Мрак, скорее всего, подыскивает себе жертвы здесь, в Зыби, цепляется к выбранным сущностям людей, вместе с которыми подселяется в их тела. Пытаюсь вкурить весь механизм проникновения, чтобы лучше с ним бороться.

– А-а, – понимающе проскрипело дерево. – Коли что надо, всегда у меня можешь спросить. Подскажу, если что.

– Спасибо. А ты, кстати, откуда столько про Упорядоченное знаешь? Бывать у нас приходилось?

– Нет. Что ты, – ветки дуба качнулись в отрицательном жесте. – С лазутчиками иногда беседовал по душам, когда понятливые попадались да не удирали сразу. Вот и расширил кругозор.

– Угу. Так, может, и в шахматы давно научился играть, а передо мной комедию ломаешь?

– До тебя об этой замечательной игре никто почему-то не упоминал. Тебе, кстати, мат…

Прощаясь с Балбесом, Манин твёрдо решил приложить все силы к вытеснению Мрака из Упорядоченного. Даже набросал общий план действий, состоящий пока из двух пунктов. В первую очередь необходимо очистить хотя бы свой район от засилья демонов. И, во-вторых, для закрепления успеха поставить в Зыби непреодолимый заслон прорыву этих сущностей в реальный мир.

Что ж, план есть, можно приступать к исполнению.

Но не таким представлял он возвращение на службу после непродолжительного отдыха. Работа быстро взяла в оборот и закрутила, не давая опомниться.

Едва Паша успел изучить последние происшествия в журнале регистрации, где не нашёл ничего серьёзного, но взял на заметку несколько фамилий для более «плотного» общения с глазу на глаз, как зазвонил телефон внутренней связи.

– Манин слушает.

– Ты вышел из отпуска? – сразу узнал голос дежурного. – Вот и хорошо. Для тебя работёнка имеется. Тут одна бабенция с мужем пришла, изнасилование заявляет. Пообщаешься?

– Валер, имей совесть, я сегодня первый день работаю. У тебя дежурный опер есть. Насколько мне известно, он на месте, никуда не задействован.

– Всё равно же тебе потом заниматься. Кто у нас по тяжким?

Убийственный аргумент, ничего не скажешь. Действительно, материал отпишут не кому-нибудь, а Манину. Лучше сразу начать с ним работать, чтобы, как говорится, быть в теме.

– Ладно, – вздохнул Паша, – отправляй её ко мне. Только одну, без мужа. Он пусть возле дежурки постоит. Я её на этаже встречу.

Положив трубку, вышел из кабинета и направился к лестнице. По ней торопливо поднималась потерпевшая – судя по фигуре, молодая девушка. Но стоило ей повернуться лицом и взглянуть на Манина, как из груди у него вырвался досадный стон:

– Вера?! В чём дело?

– Представляете, изнасиловали! – захлопала Вера жиденькими ресничками.

– Опять?! – в тоне Павла смешались негодование и лёгкий сарказм, вызванные вовсе не фактом изнасилования девицы, а её личностью.

– Ага, опять, – просто кивнула девушка.

У Манина имелись веские причины не доверять этой особе.

Около трёх месяцев назад, когда он по странному стечению обстоятельств тоже вышел из отпуска, она уже заявляла, что по дороге домой встретила в парке незнакомого парня, который там же её и изнасиловал. Описала преступника довольно подробно. Судя по тому, как дерзко он себя вёл, Паша решил, что парень судимый. Отобрав несколько похожих фотографий из картотеки подучётников, он предъявил их девушке, и та с уверенностью показала на фото Андрея Воробьёва.

Ничем не примечательный юноша, мелкий воришка, пару раз попавшийся на кражах. Он и кличку носил тривиальную – «Андрей-Воробей» или просто «Воробей». Никакого Мрака в нём не было. Обычный человек, потерянный в рутине житейских проблем. С чего бы ему вдруг насильничать? Разве что недавно подцепил Мрак на свою голову.

Как бы там ни было, заявление подано, потерпевшая указывает на конкретное лицо, которое совершило преступление, а значит, имеются все основания к задержанию. Однако Манин знал, что мало надеть наручники на Воробьёва и посадить в камеру. Потребуется доказательная база, поскольку тот будет всё отрицать.

Не беда. За этим дело не станет. Одно опознание вживую, в результативности которого он не сомневался, гарантированно отправит преступника за решётку.

На служебном УАЗике Паша привёз девушку в прокуратуру, где с рук на руки передал вместе с бумагами тамошнему следователю, рассказав о своих наработках.

С опознанием решили не тянуть, и Манин помчался за Воробьёвым. Нашёл его быстро. Не заметив присутствия Мрака, попытался расколоть вора на скорую руку прямо в машине, без особой надежды на успех. В чём скоро и убедился, когда в ответ на расспросы задержанный энергично мотал головой и делал большие глаза, выказывая полное недоумение.

– Даю тебе время подумать, пока едем до прокуратуры, – не став больше себя утруждать, назидательно произнёс Павел. – Когда окажемся там, о явке с повинной можешь забыть. После опознания тебе одна дорога – в СИЗО, где насильников очень не любят и определяют в специальное общежитие под названием «петушатник».

Остаток пути Воробей проделал молча, не проронив ни слова.

– Выходи, – разочарованно вздохнул Манин, когда УАЗ остановился возле прокуратуры. – Дурак ты, Андрюша.

В кабинете следователя Воробей подсел к двум статистам и упёр отрешённый взгляд в окно. Павел мысленно потирал руки. Ещё бы: считай, в течение дежурных суток раскрыл изнасилование. Тяжкое преступление против личности! Осталось пригласить потерпевшую, чтобы она ткнула пальцем в преступника, и дело в шляпе. Дальше пусть прокуратура над бумагами кропит. Это уже технические проблемы.

Вера вошла, ни на кого не глядя, и остановилась возле двери. Когда её спросили: «Узнаёте ли вы кого-либо из представленных на опознание мужчин?» – глаза Веры вскользь пробежали по статистам и, споткнувшись на Воробьёве, уплыли в сторону. Она уставилась в пустое пространство перед собой. Уши вспыхнули, став ярко-пунцовыми. Манину, который стоял позади, показалось, что он чувствует исходящий от них жар.

– Нет, я никого не узнаю, – нерешительно промямлила девушка.