НА КРЮЧКЕ

– Тоже возможно. Рядовой секретарше не все положено знать. А с другой стороны, если девочка симпатичная, если приложит к тому должные усилия, то, пожалуй, могут что-нибудь рассказать и ей. Как полагаешь, курочка?

– Конечно, я могу постараться…

– Тебе придется постараться. Очень постараться, цыпочка. – Лумарь глазами указал Гуте на комод. – Пошарь-ка в ящиках. Наверняка найдем открытки от подружек, племянников, папы с мамой. Ты ведь любишь свою родню?

– Пожалуйста, не трогайте никого.

– Да мы и сами не хотим. Мы даже твоих хозяев не собираемся задевать. Но видишь ли, те камушки когда-то принадлежали нам. Ты, вкуриваешь, лапуля? Вот и узнай, где они их прячут. А мы тихо-мирно возьмем свое и отвалим. За старания и тебе долю отстегнем. Тебе ведь нужно косметику, жратву с колготочками покупать, правда? – Лумарь снова огладил ноги Елены. – Такую красивую девочку грех не поощрить. Особенно, если она хорошо потрудиться.

– Смотри, босс! Бирюльки! И цепочки с камушками… – Гутя с азартом продемонстрировал деревянную резную шкатулку, доверху заполненную простенькими женскими украшениями.

Лумарь никогда не считал себя большим знатоком ювелирных поделок, однако в данном случае ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что именно лежит в шкатулке.

– Дубина! Это же стекло голимое. Чуть дороже, чем пивная тара. Ты письма ищи. Открытки с телеграммами.

– Так это я уже нашел. На самом виду лежали. – Гутя взвесил на руках стопку конвертов, без особого любопытства начал перебирать. – Вроде то, что надо. Это, кажись, от ее предков, а тут от какой-то малолетки сопливой. Вон и фото прилагается. – Гутя перевернул фотографию изображением вниз, нараспев прочел: – Тете Лене от маленькой Кати.

– Видишь, как все устроилось. – Лумарь выпрямился. – И про Катю мы теперь знаем, и про маму с папой. Вот и выбирай: либо на подарки им тратиться, либо на веночки могильные. Ну, а выкинешь какой-нибудь фокус, мы и тебя достанем. В сейф ты не спрячешься, а найти такую милашку даже в нашем немаленьком городе проще пареной репы.

– Но я не сумею разузнать быстро!

– А ты попробуй. Смелость, сама знаешь, города берет. В постельку своего начальничка затащи, в бумажках поройся, в сейф загляни. Вы бабы – народ сметливый, всегда что-нибудь да придумаете.

– Все-таки надо бы ей вдуть! – скрипнул зубами Лешик. – Хотя бы по разику.

– Еще успеется. – Лумарь погладил Елену по щеке. – До скорого, киска. Не забывай нас, надолго не прощаемся.

– Слышь, босс, у нее гайка на пальчике. Может, хоть ее свинтим?

– Не крохоборничай. С кисками лучше дружить. А гаек на наш век хватит…

Елена услышала, как трое мужчин выходят в прихожую. Хлопнула входная дверь, наступила тишина, и в этой тишине Елена отчетливо ощутила, как быстро и трепетно колотится ее перепуганное сердце.

Глава 8

Дмитрий еще плохо отдавал себе отчет в том, что вокруг происходит, однако понять, что эти подонки его убивают, было не столь уж сложно. За время очередного беспамятства его успели перевезти из подвала на какую-то стройку, и здесь, связав по рукам и ногам, заткнув рот ветошью, уложили в ту самую ржавую бадью, на которую указывал смуглолицый Муса.

К казни готовились буднично, без лишней суеты. Такая будничность появляется у парашютистов-десантников после пары десятков прыжков. Проводя параллель, можно было заключить, что и у этих ребяток за спиной таилось уже немало проказ подобного рода. Сцепив зубы, Дмитрий пронаблюдал, как из вскрытой подсобки его могильщики вынесли лопаты. Тут же в деревянном загончике скоренько замешали раствор. При этом Варан, тот самый торгаш, через слово матюкался, с оханьем потирал распухшую переносицу, Финик в отличие от напарника эмоций не проявлял и явно спешил закончить с делом быстрее.

– Ну, и погодка, будь она неладна!

– Ты лопатой, знай, шуруди, а то протелимся до рассвета.

– Не-е, Финик, я вот сейчас подумал: работяги – они ведь каждый день здесь пашут. Хоть дождь, хоть снег. Прикидываешь, какая подляна!

– Тебе их жалко никак?

– Да нет, я удивляюсь. На кой им это?

Финик глумливо фыркнул.

– Каждый свои бабки по-своему зарабатывает.

– Но ты прикинь, каким придурком надо быть, чтобы за гроши под дождем мерзнуть!

– Мы сейчас тоже не в тепле сидим. – Финик огляделся. – Вот туда и поставим бадью. В аккурат под краном.

– Хороший бетончик, я прям тащусь! Мне бы такой на фазенду.

– Забирай, разрешаю… Да брось ты эти каменюги! Не дзот строим, сойдет и без щебня.

Из бумажных мешков цемент с кряканьем вытряхнули в загончик. Перемешивая совковыми лопатами, довели раствор до нужной кондиции.

– Все, хорош! Готова каша манная.

Все тот же Варан, с готовностью подхватил ведерные дужки, и на Дмитрия пролилась вязкая цементная жижа.

– Как, корешок, нравится? Может, водички теплой добавить?

– Ты сено не жуй! С покойником языком трепать – плохая примета.

– Не знаю… Я лично был бы не против с этим голубком покалякать. Смотри, как зенками ворочает. Наверняка, есть что сказать. Может, освободим хавальник на минуту? Дадим последнее слово? Мы ведь, блин, тоже цивилизованные европейцы.

– Босс все сказал ясно, и нам его базар не нужен.

– Нам-то да, а если он, в натуре, от Уварова?

– Да хоть от ФСБ! Нам это по барабану…

Очередная порция раствора пролилась Харитонову на грудь. Дышать сразу стало труднее. С сопением Варан бегал от напарника к бадье, выплескивая на пленника ведро за ведром. Холодная вязкая жижа все ближе подбиралась к горлу. Но самое ужасное – Дмитрий явственно ощущал, что цемент начинает схватываться. И отчетливо представилось, как найдут его по утру перепуганные строители, как будут показывать в его сторону пальцами, покачивать головами. А потом подъедут ребята из «Кандагара», да не дай Бог, Диана примчится…

Дмитрий на секунду зажмурился, воочию увидев ее распахнутые в ужасе глаза, перекошенное лицо. А он будет лежать перед ними в таком вот идиотском виде – не застреленным героем и не бездыханным телом, а действительно подобием какой-то идиотской черепашки.

Картинка показалась столь непривлекательной, что он рефлекторно завозился в бадье. Часть цемента выплеснулась наружу, и тот же Варан немедленно встопорщился.

– Я что-то не въезжаю, ты чего это, браток? Мы в поте лица пашем, а ты нам ломово подбрасываешь?

– Да дай ты ему по шарабану – и дело с концом!

– Слышал, что корешок предлагает? Вот и не серчай. С нас, прикинь, качество требуют, а какое, к лешему, качество, когда ты тут все разбрызгиваешь?

В толстых руках лоточника мелькнула резиновая дубинка. Дмитрий мысленно зарычал. Ни увернуться, ни позвать на помощь не было никакой возможности. Удар был не столько сильным, сколько умелым, и третий раз за день Дмитрий оказался в полной отключке.

– Не насмерть хоть вырубил?

– Зачем же… Пусть фраерок помучится. Мы же не садюги какие. Минуток через десять очухается.

– Точно очухается?