Последний воин. Книга первая

– Крылья – штука такая, один раз полетел – считай, на всю жизнь запомнил. Это я по себе знаю. А Аркаша, если б не Афган, верняк, угодил бы в летуны. Потому и школа у него покруче нашей.

– Так уж и покруче…

– А ты как думал! Я ведь пробовал с ним спарринговать, и что получалось? Полная хохма и цирк. Джабар, помню, живот надрывал, глядючи на нас. Аркаша – он ведь как юла, – не попадешь, не ухватишь. И приложиться может так, что мало не покажется. Или ты не согласен?

– Парень шустрый, согласен. Хотя я лично на «боевые» с ним не ходил.

– Я тоже не ходил, но могу точно сказать: любому «черпаку» одного каравана хватало, чтобы мужиком стать.

– Или бабой.

– Согласен: или бабой. Но Аркаша себя сохранил и на «боевые» с полдюжины раз тоже успел сбегать.

– Ага, пока не угодил в плен.

– Брось, Стасик, – ласково пропел Лосев. – Мы про это уже сколько раз гудели, – старая тема. По мне – так все говорит за психику этого парня. Если он Афган с пленом прошел, да еще после зоны не сломался, ни хрена с ним не сделается и теперь. – Лосев сердито вздохнул. – Не сделается, и не сделают. Потому что ни мое айкидо, ни твой «Ознобишин» против него не работают. Скорость другая и формат другой.

– Я не спорю, со скоростью у него полный порядок.

– И не только со скоростью, – с техникой то же самое. – Продолжал гнуть свое Тимофей. – То есть, по весу он «муха», но хотел бы я посмотреть на мухачей, что рискнули бы с ним потанцевать на татами. Бьет-то он, как «тяж»…

– Не в этом дело. – Подал голос Серега Маркелов. Прихлебывая из бутыли напиток, именуемый соком, он приблизился к спорящим. – Сила и скорость – все чепуха. Я сразу говорил, что Аркан – парень отмороженный. Он у нас без году неделя, а вон уже сколько всего наворотил.

– Еще один пошел языком молоть! – Лосев начал заводиться. – Чего наворотил-то! Что ты выдумываешь!

– Это вы, ребятки, выдумываете, а у меня фантазия напрочь отсутствует. Потому я и голосовал в свое время за разморозку. Я так прикидываю, что с такой биографией, как у него, ничего уже не исправишь.

– Это еще почему?

– Да потому что зону в таких дозах хавать вредно. А кто хавает, тот давится. – Маркелов в унисон словам авторитетно покачал бутылью. – Либо, значит, ты зэчара породистый, и колючка с вертухаями тебе в кайф, либо рано или поздно у тебя крыша потечет. Вот и у Аркана потекла. Снаружи, конечно, не слишком заметно, но в крайних ситуациях обязательно проявляется. Вот и проявилось… Жаль, конечно, парня, но такой геморрой пока ни в одной клинике не научились лечить.

– У нас у всех после южных командировок геморрой в головах.

– Может, и так, только вы после Афгана домой вернулись – к родителям и подружкам, а он куда угодил? – Серега ернически поиграл губами. – Как лечит зона, сами знаете. И нормальная гражданка для него тоже уже не жизнь. Потому как непривычно и насквозь чужое. Можно, конечно, полечиться, таблеточки поглотать, но это все пустое. Сами знаете: реабилитации ветеранов у нас нет. О зеках я и вовсе не говорю. Стало быть, трясись и жди, когда сорвет последний клапан.

– Какой, на хрен, клапан?

– А что, скажешь, и срывов у него не было?

– Конечно, не было!

– Ну, это, может, вы забыли, а я нет. Взять хотя бы давнее бодалово с вышибалами «Шхуны»! Или я выдумал?

– Ты про наше казино?

– Про какое же еще? Мы тогда еще даже не застолбились, а он сходу на таран пошел, юшку пошел лить. Короче, картина, реально, для психиатра.

– Чего ты городишь! – на этот раз Зимин присоединился к Тимофею. – Он меня с Маратом прикрывал! И справился, между прочим, вполне грамотно.

– Ага, грамотно! Ты запамятовал, что мы там на птичьих правах обретались. И те же «швейцары», между прочим, хотели порешить все миром.

– Это уже потом, когда словили от нас мешок кренделей.

– И что хорошего? Димон потом битую неделю перетирал с администрацией. Синяками-то дело не обошлось, двое угодили в сороковую больницу. Хорошо, хоть не в реанимацию.

– Нечего было переть на рожон. – Пробурчал Зимин. – Мы и корки показывали, и объяснять пытались, а они до последнего быковали.

– Вот именно – вы пытались, а Аркан сразу начал их месить. И хоть бы аккуратненько работал, а то как на войне рубил! Самое натуральное превышение допустимой обороны. – Серега театрально покачал бутылью. – Короче, с точки зрения психики Аркан – парень неадекватный. Потому как гематома в голове, и врачи это подтвердили. А с таким диагнозом – как с поясом шахида. Мина – она и есть мина, может рвануть в любую секунду.

– Ага, один ты у нас без мины! – Стас рассердился всерьез. – Аристократ с гвоздикой в петличке! Прокурор долбанный! Да посчитать реально жмуров, неизвестно еще, кто больше наворотил – ты или он!

– Про жмуров это ты зря. – Серега с каменным лицом поставил опорожненную бутыль на стол. – Сам знаешь, в какой бане мы парились.

– Вот и молчал бы в тряпочку!

– А чего мне молчать? Я ж не против Аркаши, – наоборот, всеми конечностями – за. – Маркелов криво улыбнулся. – И башку, если надо, за него подставлю. Другое дело, что контузия у парня прочная. Типа, вечной мерзлоты. Есть, значит, отмороженные, а он наоборот – промороженный. И попробуй угадай, что хуже. Плюс гематома неясной этиологии…

– Хватит трепаться! – оборвал их сидящий у компьютера Харитонов. Крутанувшись на стуле, он хмуро оглядел каждого из присутствующих. – Мы не психику Аркаши обсуждать собрались, а выход ищем.

– Что-то нарыл, Димон? – поинтересовался Стас.

– Кое-что…

– Номера машин?

– Да нет, с номерами как раз ничего путного не выплыло. Хозяев, конечно, просветили, но там одна шваль. Лось их скачал на фэшку, но это так, для проформы…

– Да не тяни ты резину! Что там проклюнулось?

– Пластиковая карта «Union Trade». – Дмитрий кивнул в сторону компьютера. – Пришлось, правда, попачкать в интернете, но информашку все же пробил.

– Иди ты! – изумился Серега Маркелов. – Это, выходит, любой юзер может такими фишками баловаться?

– Любой – не любой, но зацепочки имеются. – По старой привычке Дмитрий подергал себя за нос. – Есть у меня пара свеженьких программ. Друзья подкинули, вот и пустил их в ход. Может, и оставил, где не положено, следочек, но с этим разберемся попохже. Хуже другое – фамилия у покойного оказалась именитая.