ОЙ ВЕЙ и еще 2 раза по столько же

ОЙ ВЕЙ и еще 2 раза по столько же
Андрей СЕРОВ

Это рассказ о еврейском счастье. Еврейское счастье это промежуток между двумя несчастьями. Ой Вей!Содержит нецензурную брань.

ххх

Тетя Руфа однажды подобрала котенка на улице и принесла его домой.

Дядя Фима внимательно посмотрел на кота и глубоко вздохнул:

– И зачем тебе этот проказник? По его наглой роже видно, что если он что-нибудь не съест на кухне, то обязательно что-нибудь украдет на ней, и потом съест. У тебя есть для него что-нибудь украсть на кухне? У меня лично нет.

Тетя Руфа строго посмотрела на дядю Фиму, и кота решили оставить.

– Хорошо. Согласен. Надо, так надо. Еще один шлемазл в этом доме не испортит общей картины.

Тетя Руфа предложила назвать котенка Ициком.

– Он такой милый – сказала тетя Руфа и почесала его за ушком.

– Руфа. Нельзя называть кота человеческим именем – заметил дядя Фима

Тетя Руфа согласилась, и кота назвали Васей.

Когда тетя Руфа жарила рыбу, а дядя Фима ее ел, то потом, после дяди Фимы, наступала очередь Васи, доедать за дядей Фимой самое вкусно.

Тетя Руфа выходила во двор и громко звала кота домой «на поесть рыбу»:

– Вася. Ты где? Вася. Иди домой, я тебе рыбу оставила.

Наш сосед по двору, которого тоже звали Васей, выглядывал из окна и громко спрашивал:

– Рыба. Это хорошо. Хоть кому-то я нужен в этом дворе.

Тетя Руфа отвечала соседу:

– Кому ты нужен. Никому ты не нужен. Это я зову нашего кота. Он будет есть рыбу, а за тебя я не знаю.

Сосед громко плевался и закрывал окно. Ой Вей.

ххх

Зачем я об этом вспомнил?

Менеджер Банка, которого звали Васей, точнее Василием, пожал мне руку и широко улыбнулся:

– Ну, вот и прекрасно. Кредит вам предоставили. Подпишите здесь, здесь и вот здесь. И мы сразу же вам перечислим деньги. Отличные условия. На десять лет, но потом можно продлить. Максимум на 40 лет. Представляете. На 40 лет. Ровно столько, евреи ходили по пустыне – пошутил менеджер Вася.

– Они не ходили – сурово посмотрел я на Васю – они бегали. И знаете от кого? От Фараона, и от таких, как вы.

Вася немного изменился в лице. Шутка была неудачной. Он попытался «перешутить»

– Я имел в виду срок ипотеки.

– Василий. Сорок лет это не срок. Сорок лет это вся жизнь. Вся жизнь в кредит. Фараон, по сравнению с вами и вашим банком, был достойным человеком. За те проценты, что вы зарабатываете на мне, я уже тоже начал подумывать о сорока годах беготни по пустыне, но уже не от Фараона, а от вас.

Бегать не пришлось.

Через месяц я вернул кредит, но глупый банкир Вася, который неуклюже шутил с клиентами банка, остался у меня в памяти. Ой Вей.

ххх

Куда бы не уезжали наши евреи, они везде остаются русскими. Парадокс.

В Америке, Канаде, Израиле и Германии. Они везде пьют водку, ругаются матом и празднуют новый год.

– Боря. Вчера у Лени я ел шикарное сало. Такое как в детстве. Ничего более вкусного я уже давно не ел – говорил дядя Фима своему соседу – приехали родственики из Житомира и привезли это золото. Я чуть пальцы себе не поодкусывал. Объедение. Уже давно такого не ел.

– Вы не ели. А я ел? – отвечал Боря дяде Фиме – А кровянка? Украинская кровянка с гречкой и салом? В горячем виде! Вот это товар. Под такой товар можно ящик водки выкушать. Помню у нас в Полтаве, когда я был молодым и уже успешным портным, я с друзьями по цеху мог выпить по литру водки на брата. Да. Вот это был товар.

Короче говоря, наши евреи в иммиграции, делают все тоже самое, что делают русские дома. Они варят холодец, режут салат оливье, фаршируют яички, приглашают в гости всяких «нужных» и «ненужных» людей. «Ненужных» обычно бывает меньше, чем «нужных».

Причем, когда евреи приглашают в гости, они приглашают «прийти на закусить, прийти на выпить, и прийти на справить новый год»

Евреи справляют новый год в многоразовом режиме, в зависимости от того, откуда и куда они иммигрировали. Еврей, из Екатеринбурга, уехавший на пмж в Тель Авив, пьет трижды, и трижды кричит с новым годом. Один раз, когда часы показывают двенадцать ночи по екатеринбургскому времени. Второй раз, по Москве. Ну а третий раз, по местному, когда уже гудит весь наш народ в Израиле.

И всегда на новый год, и это особенность наших евреев, они слушают новогоднее выступление президента России:

– Разве Беня Нетаньяху так скажет? Нет. Он так не скажет. Так пусть скажет Вова Путин. Он таки может сказать. Я слушал его речь в Мюнхене. И знаете, что я понял из его речи в Мюнхене? Он таки умеет говорить.

В Тель-Авиве, на 31 декабря, Ефим Моисеевич разливал водку по рюмкам. Тетя Руфа докладывала гостям оливье. Евреи уже выпили по Владивостоку, по Красноярску, по Перми. После Перми запели что-то о морозе, о вьюге, о конфетках-бараночках. Эх, была бы в доме балалайка, кто-то бы из приглашенных гостей, обязательно сыграл бы на ней «ой, мороз, мороз». Но балалайка не еврейский инструмент. Вы когда-нибудь видели еврея балалаечника? Лично я нет.

Подходило время выпить по Москве. Подходило время закусить по Москве. Подходило время для новогоднего выступления президента России.

Внуки радостно бегали по комнате, смеялись и шумели. Дядя Фима грозно посмотрел на внуков и сказал тоном, не допускающим возражений. Причем, сказал он это не только детям, но и всем окружающим:

– Ша. Циц. Перестаньте сказать. Пусть скажет тот человек, из-за которого у нас, вот уже двадцатый год кислое настроение. Пусть он скажет несколько слов, иначе наше еврейское терпение не выдержит и лопнет, как может лопнуть экономика России с ее деревянным рублем. Евреи. Пусть он нам скажет за всё на свете. Пусть он нам нарисует, за что он будет в новом году кормить свой народ, и конечно наших, которые еще не уехали, или уже вернулись назад.

– Да. Да. Пусть он скажет – согласились евреи.

И вот на экране показался президент России – Владимир Владимирович Путин. Весь мир замер. Весь мир затих. Пол Тель-Авива примкнули к экранам.

Дядя Фима поднял рюмку и приготовился слушать.

Путин открыл рот, и в доме дяди Фимы воцарилась тишина.

Президент говорил, а все молчали.

Президент замолчал, и все начали шуметь, чокаться, пить и обниматься.