Лесник

По дороге я рассказал Даше свой сон. Про чёрта, и о том, как проснулся и увидел пейзаж за окном, который позже оказался ровно таким же как во сне – это было странно. Похоже, мой сон не произвёл на Дашу впечатления, но на самом деле меня это обрадовало. Её скептицизм очень способствовал сохранению моего здравомыслия. Я всегда ценил в ней этот скептицизм, он часто помогал в трудных непонятных жизненных ситуациях. Потом, будто вспомнив, уже когда мы выехали на прямую дорогу к дому лесника, я рассказал о странном диалоге с существами, о том, что они снова говорили мне, чтобы я бросил читать это, иначе тоже сгину, и о том, как одно из существ махнуло на меня рукой, мол, он же спит, он сейчас ничего не поймёт. Также я рассказал, что такого яркого и ясного сна прежде не видел никогда.

Даша пожала плечами и съела несколько крекеров, прежде чем произнесла:

– Наверное, и правда стоит возвращаться домой, ничего хорошего тут не будет.

Но сказала она не со страхом, а как будто со скукой.

– Вов, поехали домой. Все эти загадки не для нас с тобой.

– А как же Славка. Вдруг он жив. Этот лесник ещё, согласись, что он странный? В бане спит.

– Да, в бане спит. Но твой-то Славка тут при чём?

– Как при чём? Ты просто Славку не видела. Этот тип же вылитый он. Всё это нездорово. Я должен хотя бы немного приблизиться к пониманию, что здесь произошло.

Вдруг мы оба с Дашей заметили за сосной на обочине какую-то розовую кочку. Я замедлил ход. Это была не кочка, а одно из существ. Оно стояло наполовину выглянув из-за сосны и глядело на нас своими чёрными блестящими глазами. Ошибки быть не могло. Я остановил машину, вылез и глухо хлопнул дверью, пошёл туда, где я видел существо, но оно уже куда-то подевалось.

– Где он? – крикнул я Даше.

– Я не поняла! Куда-то убежал.

Я оглядел лес: мох, рассыпанные иголки, кочки, ягодные кусты. Бесполезно – никаких следов существа не нашёл. Вернулся в машину, сел, металлическим хлопком закрыл дверь и поехал дальше, озираясь по кустам.

– А как именно он убежал? – спросил я.

– Сначала скрылся за деревом, потом я видела, как он как будто поскакал… очень быстро, как заяц какой.

– Теперь-то веришь? – Посмотрел я на Дашу. Та была удивлена и сидела, пытаясь понять, что только что видела.

– Я тебе и до этого верила, Вов. Но теперь верю точно.

Больше мы не обсуждали ни сон, ни увиденное. Даша сидела нахмурив брови в каком-то странном непонимании. Вскоре показался дом лесника, я припарковал машину там же, где и вчера, закрыл окна, и мы вышли. Пахнуло хвоей. Где-то раскатисто стучал дятел. Пели дрозды и мириады менее выразительных птиц. Я про себя спросил, разве летом так поют птицы. Ответа сам себе не дал.

Двор был такой же, каким мы его оставили: баня, сарай, дом. Я подошёл к бане и постучал кулаком в дверь.

13 Взгляд из чащи

Дверь открылась, на пороге бани, держась за ручку и готовый закрыть дверь обратно, стоял взъерошенный Слава. Из открывшейся черноты бани пахнуло каким-то плацкартой поезда Москва-Нальчик. Такой запах бывает, когда спишь в жаре в одежде пару-тройку дней кряду и головы не моешь. И ещё питаешься лапшой быстрого приготовления. Лесник жмурил один глаз от солнца, глядя на пуговицы моей рубашки.

– Доброе утро! Можем мы продолжить изучение дома? – Сказал я.

– Да, пожалуйста, – смирившись со своей судьбой вздохнул Слава и продолжил, явно оправдываясь, – вообще-то я ночью плохо спал, да и утром с пяти часов были дела. Буквально полчаса назад лёг досмотреть один сон.

– Хорошо. Да мы ничего не имеем против, – сказал я.

– Ради бога, – подтвердила Даша.

– Вам открыть, да? Сейчас, – лесник исчез во мраке бани, а затем, гремя ключами, как бык колокольчиком, быстро вынырнул обратно. Почти голый, в одних скомканных выцветших трусах, он как-то ковыляя прошёл к дому, отомкнул дверь, развернулся, пошёл обратно и ключ унёс с собой. – Прошу, входите.

– Спасибо, – сказал я, приблизившись к двери дома. А Слава пошёл обратно в темноту бани.

– Если понадоблюсь, я тут. – Сказал он, но потом будто опомнившись прибавил, – но честно говоря у меня сегодня выходной, и лучше просто потом захлопните дверь и всё. Если не захлопнется и будет отворяться, то там на лавке в сенях бумажка такая лежит, на неё прихлопните. – Он исчез и закрыл дверь бани.

Я помедлил немного, держась за ручку. Пытаясь понять, на что я подписываюсь. А ведь мог бы уже домой ехать, да и всё. Но ничего не поняв, я ощутил только начинающуюся летнюю жару. К тому же Даша сзади ожидающе поторопила: – Ну и? – сказала она. И мы вошли. Дверь за собой не закрывали, так как тут стало бы совсем темно.

Всё было на своих местах: очень специфический запах выродившейся и высохшей плесени, закопчённая печь, занавешенные и заткнутые окна, через щели в тряпках которых прорывались солнечные пятна с улицы, грязные бутылки и банки рядом с тазом, старый промятый Славкой диван, сломанный абажур с вещами на нём, тюки с книгами и журналами, объёмистый запертый шкаф. Всё так же стояло, словно чего-то ожидая. Как будто бы вовсе не нас, а чего-то другого. Чего именно – мне уловить не удалось. Всюду чувствовался дух этих маленьких существ, что оставили везде свои следы-фасольки.

Я осторожно прошёл, протяжно скрипя досками пола, в комнату с лестницей, но там никого не оказалось. Посередине тянулась дощатая лестница, всё окутывал полумрак, стоял какой-то диванчик в углу, валялись мешки будто бы картошки, да позади них висели полки со всякими вещами – постельным бельём, какими-то вазами, сервизами, доставшимися Славке ещё от его матери. Окно в этой комнате словно бы поменялось с прошлого раза – тряпки уже не так плотно прилегали к стеклу, как давеча. Край отстал, и в комнату попадало чуть больше света. Наверное, поэтому я и разглядел диванчик и деревянные полки.

Поглядев в черноту чердака и ничего там не заметив, кроме то ли штор, то ли чёрных коробок, я вернулся в зал и сел на славкин диван. Я подумал открыть все прилепленные к окнам тряпки, но решил, что если я так сделаю, то никогда не узнаю, что заставило Славку застить все окна. Так что я решил оставить всё так, как есть. Даша в это время осматривала рабочий стол Славки и читала там какую-то записку. Я попросил её очень аккуратно перемещаться и обо всех передвижениях предметов и вещей мне сообщать.

– Ой, и что если я что-то задену? – Заязвила она, – как будто ты раскроешь это преступление или что ты там себе вообразил.

– Даша, мой друг исчез при сумасшедших обстоятельствах. – Пояснил я, – я хотел бы хотя бы приблизиться к пониманию того, что случилось с ним.

– Столько лет друг не нужен был, а сейчас хватился, – сказала Даша между делом, внимательно читая какую-то записку. – Играешь в следователя какого-то.

– Что ж, ты права, я в этом виноват перед Славкой, – признался я, не понимая, почему она так со мной разговаривает. – Но можешь же ты хоть немного послушать меня и хотя бы сказать, если взяла какую-то вещь тут?

– Ну могу. Хорошо, – вздохнула она всё продолжая читать что-то. – Меня просто раздражает, что мы тут застрянем, понимаешь? Ты ведь не успокоишься, пока… я не знаю, что пока…

– Что ты читаешь?

– Про себя читаю, – ответила она. – Твоё письмо Славке – обо мне. Это прямо удивительно, дорогой Вова.

Я совсем напрягся. Жена говорила «дорогой Вова» исключительно тогда, когда хотела в чём-то поставить меня на место. Исключительно в саркастическом ключе. Очевидно, сейчас она читала письмо, которое я отправлял Славке, когда мы с Дашей то ли собирались пожениться, то ли только поженились.

– Где ты взяла это письмо? Я отправлял его полгода назад. В шутливой форме рассказывал Славке о тебе. Никто и не думал, что это серьёзное письмо. Тут я посмеиваюсь просто – в первую очередь просто играю, несу бред забавы ради. – Я встал, подошёл к Даше и попытался схватить бумагу, но Даша резко отвела её в сторону и почти крикнула:

– Это же бред какой-то, Вова! Ну какая я тебе косуля! Какая я тебе деревенская баба-то? Я почти что в посёлке с тобой же выросла. Это раз. Во-вторых, какой я тебе дикий зверь?

– Шутка. Это шутка. Не над тобой. Шутка тут в самой интонации, с которой я это пишу. Я помню, что это была как бы игра больше, воспоминания о былой нашей со Славой студенческой жизни, когда мы могли любую тему вот так обыгрывать, неся всякую чушь. Мы в этом упражнялись. Ты тут вообще не при чём, дорогая. Совсем.

– Пусть так. – Она не была взволнована, больше отыгрывала волнение, требуя объяснений. Она села за стол Славки и уже совершенно как будто спокойно