Практическая криминалистика. Криминалистическая техника

– Николай Валерианович, а можно в описи сокращать названия документов?

– Можно, но только так, чтобы документ можно было легко идентифицировать и найти. Опись нужна не только для того чтобы подтвердить наличие документа в деле, но и облегчить его поиск. Если в деле один протокол осмотра места происшествия, то его можно обозначить просто: «протокол ОМП», хотя лучше указать еще и дату его составления. Вот если протоколов несколько, и все они с одинаковой датой, тогда нужно указывать и иные признаки, например место проведения. Когда в описи указывается протокол допроса, то нужно указать процессуальный статус лица, фамилию и инициалы, при наличии совпадений приходится указывать год рождения, или полностью расписывать имя и отчество. Главное, чтобы опись отвечала всем своим задачам, – подвел итог следователь.

– А где ставится номер листа? – поинтересовалась Сима.

– В уголовном деле номер листа всегда ставится в правом верхнем углу.

– А почему у вас в средине листа? – и Серафима указала на лист протокола в уголовном деле.

– Тут два номера, – улыбнулся следователь, – в правом углу номер листа дела, а в центре номер листа протокола. Если в протоколе несколько листов, то сразу при составлении каждый следующий лист нумеруется. Номер пишется в центре, а под ним пояснение, что это второй, третий и так далее лист соответствующего протокола.

– Вот посмотри, – Николай Валерианович показал сначала на цифру в правом верхнем углу листа, а затем на середину, где под цифрой «-2-», было написано: «продолжение протокола допроса свидетеля…» фамилия и инициалы свидетеля и дата.

– А зачем нужен еще один номер? – удивился Сергей.

– Этот номер пишется сразу при составлении протокола, лист начинается именно с него, нужен он для того, чтобы листы протокола между собой не перепутались, особенно при подшивке дела.

– Точно, – рассмеялась Сима, – ты же сам говорил, что в протоколе осмотра перепутал третий и четвертый листы, – поддела она Сергея.

– Да уж, – насупился тот, – теперь придется все листы в протоколах проверять и подписывать, а я там места совсем не оставил.

– Ну вот, немного и разобрались в ваших ошибках, – Николай Валерианович посмотрел на часы, – вам пора домой – ошибки исправлять, а мне в стационар ехать, там потерпевшая должна от операционного наркоза отойти, да и врачей допросить нужно. Так что приходите завтра, посмотрим, что еще вашему преподавателю не понравилось.

Глава 2. О процессуальном оформлении применения технических средств

Когда на следующее утро Сергей и Серафима собрались зайти к старому следователю, они увидели, что на двери кабинета висит табличка, на которой огромными красными буквами написано: «НЕ ВХОДИТЬ! ТИХО! ИДЕТ ВИДЕО (АУДИО) ЗАПИСЬ!». Еще одна табличка поменьше закрывала ручку двери. При них к двери подлетел оперативник убойного отдела и, не глядя, попытался ее открыть, но замер, когда его рука схватилась за ручку двери. Сначала оперативник озадаченно изучал табличку, висевшую на ручке, и только потом увидел большую табличку на двери. Удивленно покачав головой, опер тихо отправился дальше по коридору.

– Зайдем позже, – решительно заявил Сергей, и ребята отправились к «своему» следователю, который загрузил их работой – сшивать на специальном станке трехтомное уголовное дело и составлять опись. Еще вчера, ребята считали эту работу «скучной и муторной», а сегодня внимательно изучали очередность документов и листов, и даже нашли перепутанные местами листы в протоколе очной ставки, чем сильно озадачили следователя.

После обеда Сергей увидел, что грозная табличка исчезла с двери кабинета Николая Валериановича, и поспешил обрадовать Серафиму. Отпросившись, ребята робко подошли к двери кабинета и постучали.

– Входите, молодежь, не заперто – позвал Николай Валерианович.

– А как вы узнали, что это мы? – удивленно спросил Сергей, распахивая дверь.

– Потом как-нибудь объясню, – улыбнулся следователь, – проходите, располагайтесь.

В кабинете кроме следователя находился солидный мужчина в дорогом костюме. Он явно с комфортом расположился за маленьким столиком, на котором лежало несколько томов уголовного дела, планшет и стоял стакан с чаем.

– Знакомьтесь, – следователь указал ребятам на мужчину, это Вячеслав Анатольевич – адвокат, а это помощники следователя – Сергей и Серафима.

– Очень приятно, – адвокат пожал руки ребятам и вернулся за столик. Николай Валерианович, – обратился он к следователю, я посмотрю материалы и сфотографирую только те документы, которые мне необходимы сейчас, чтобы подготовить ходатайство. Завтра утром я привезу ходатайство и сотрудников нашего бюро, чтобы они сфотографировали все дело.

– Разумеется, – кивнул следователь, – завтра мы с вами должны оформить протокол ознакомления с материалами дела.

– Отлично – адвокат углубился в изучение дела.

– Ну, молодежь, – следователь повернулся к ребятам, – давайте посмотрим, что у вас.

Ребята выложили на огромный стол объемные папки своих отчетов.

– Криминалистика, узнаю, и с содроганием вспоминаю свои мучения, – улыбнулся адвокат, но вновь вернулся к своему делу, внимательно изучая очередной документ и активируя режим фотосъемки в планшете.

– Так что у нас на очереди? – поинтересовался у ребят Николай Валерианович.

– Протокол осмотра места происшествия, схемы и фототаблица. Мы считали, что все сделали правильно, но вот преподаватель почему-то думает по-другому.

В обоих отчетах протоколы были почерканы красным маркером, тут и там красовались вопросительные знаки, схема университета была перечеркнута крест-накрест, распечатанные на обычной бумаге фотографии выглядели не лучше.

– Мы все сделали правильно – вот схема университета, это схема места происшествия, панорама, обзорная фотосъемка, узловая, детальная, все как в учебнике написано, а он… – обижено высказалась Сима.

– А каким было ваше задание? – поинтересовался следователь, внимательно изучая протоколы и приложения.

– Нам определили место происшествия, одно на двоих, у нас крыльцо юридического факультета. На месте происшествия нужно было оставить два предмета, а потом провести фотосъемку, составить протокол осмотра места происшествия и схему – объяснил Сергей.

– Точнее преподаватель сказал, что схем должно быть две: одна территории университета, а вторая самого места происшествия с расположением предметов, – дополнила Серафима.

– Тогда давайте пойдем по протоколу, – предложил следователь.

В графе «с участием» в протоколах у ребят под красным маркером читалось «эксперта-криминалиста к-на полиции Иванова В. В.»

– Правильно же написано! – воскликнула Сима. – И вообще, зачем нас заставляют все это учить, ведь на месте происшествия все следы ищет эксперт, и он же фотографирует.

– Вот как! – улыбнулся Николай Валерианович, – а ты, Сергей, как думаешь?

– Я согласен с Симой.

– А я нет, – неожиданно не выдержал адвокат. – На месте происшествия нет, и не может быть эксперта.

– Правильно, – поддержал его следователь, – согласно УПК эксперт появляется когда?

– Когда назначена экспертиза и вынесено соответствующее постановление, – сообразила Серафима.

– Точнее, когда эксперт принял экспертизу к исполнению, – добавил Сергей.

– Точно, – адвокат и следователь кивнули одновременно.

– У нас должно быть написано специалист, – обрадовалась Сима.

– А он у вас был? – с улыбкой прервал ее следователь.

– Нет, но так же всегда пишут, – Сергей поддержал подругу, – и вообще, следователь не может сам фотографировать и следы искать.

– Как не может? – притворно испугался следователь, а адвокат искренне рассмеялся.

– Вот так, не можешь, ты, Николай Валерианович, фотографировать сам, это может делать только специалист.

– А если специалиста нет? Тогда как? – обратился следователь к ребятам, – Ждать?