С песчаной тропой я сдружился навек,
Ничто не томило мне душу в пути,
И радостно было мне с песней идти.
Не много хотел я, но много имел,
И больше просить я у жизни не смел.
И вот ранним утром, туманной зарей,
Увидел я парус, взращенный грозой.
Отвесною кручей к воде я сбежал,
И ветер кипучий мой шарф развевал.
Взошел я на бриг и безмерно счастлив
Отправился в море, чуть только прилив.
То было во сне, не изведать сей путь —
Сижу взаперти я, и трудно вздохнуть …
Грянем хором, о, друзья,
Песнь во славу бытия!
Что же лучше — жизнью жить
Иль в гробу лежать и гнить?
Всякий скажет вам в ответ,
Что прекрасней жизни нет!
Хоть велик соблазн лежать
Меж досок и мирно спать,
Все же жизнь, друзья, милей —
Жизнь во славу жизни сей.
И, спокойствие презрев,
Головой в открытый зев
Жизни кинемся вперед —
Подходите, ваш черед!
Мы не знаем, что желаем,
Но с надеждой уповаем
На туманную звезду,
Щедро платим жизни мзду
За все наши прегрешенья
(Будет ль им когда прощенье?).
Мы бредем, не видя цели
И, порой, ближайшей мели —
Так, не верно ли хотеть
Кончить песню жизни петь?
Нет, не верно! Вам клянусь:
Что живу — тем я горжусь!
Всем отмерена нам доля,
Но на то — не божья воля!
Так давайте жить и петь,
И творить, и вновь хотеть
Чаши жизни до краев, —
И плевать на трубный зов!
Кто любовью, кто вином,
Аль делами, иль трудом
Нашу жизнь мы вновь измерим
И опять в нее поверим.
Так давайте грянем песню
Мы, друзья, что нет чудесней
Жизни, хоть какой ни есть,
Чтоб ни выпало поесть!
Как радость, так и огорченье
Наносят раны нам в душе,
И мы подвластны, вне сомненья,
Во всем красавице-судьбе.
Сия девица благосклонна,
Надежды — главный ее дар.
И будем ждать мы преклонено
Нужды или счастия удар.
О, горе! Как же нам укрыться
От этих язвленей души,
От этих ран и как забыться,
Покой и радость обрести?
Спокойней, друг! Удар кинжала —
Судьба повергнута к ногам.
Мы вырвем беспокойства жало
Из душ. Покой чтоб воцарился там!
Стояло утро. Ропот дня
Еще не властвовал умами,
И солнце ясными лучами
Не углубилось в толщу вод
И не пронзило небосвод.
Однако тьмы уж нет в помине, —
Лазурью небо разлилось,
Тона сменило, налилось
И Феба власти ждет отныне.
Морозный воздух в свете утра
Недвижим, чуток. Он как будто
Объял под волею своей
Столицу Северных Морей.
Она, громадою великой,
Стоит над водами Невы,
И лед суровый силой дикой
Еще не сковывал воды,
Хотя в преддверии зимы
Природа кое-где укрыла
И, позаботясь, сохранила
Под снежной шапкою черты
Родимых стен и облик милый