Оранжевый меч

– Жалкие отбросы! – обратился к нам черноволосый воин, подошел ближе и обхватил ладонями почерневшие от времени прутья. – Мы едем в Гаросс. Кормить и поить вас никто не будет. Бежать даже не пытайтесь, убьем без предупреждения!

– Это я тебя убью, недоносок! – с негодованием воскликнул я и получил в ответ удар Силой.

Меня накрыло непомерной тяжестью, буквально размазало по деревянным доскам, и выдавило весь воздух из легких. Я не мог дышать и говорить, а попытки пошевелиться лишь усиливали давление.

– Еще вопросы есть? – черноволосый насмешливо вскинул брови.

– Есть! – подала голос моя спасительница. – Куда вы нас везете?

– На невольничий рынок, красавица! – ответил воин, отходя от клетки. – Тебя там ждет успех и популярность!

– Но Странник не может быть рабом! – отчаянно закричала девушка.

– А кто тебе сказал, что вы останетесь Странниками? – усмехнулся черноволосый. – Поехали!

Он махнул рукой, впереди прозвучал удар кнута, фургон дрогнул, и шестерка мускулистых быков потащила его по лесной дороге.

ГЛАВА 2

Густой тропический лес Харисса был прекрасен. Особенно, если забыть о чувстве голода и мучившей нас жажде. Я полной грудью вдыхал прохладный, напоенный ароматами трав и деревьев воздух, прислушивался к пению птиц и крикам животных и любовался светящимися ночными бабочками и стрекозами.

Фургон, скрипя колесами, тащился по лесной дороге и периодически подпрыгивал на кочках, отгоняя сон. Я лежал на грязном полу и глядел на мелькавшие сквозь прорехи в кронах деревьев звезды. Моя юная спасительница по имени Элис спала у меня на плече. В отдалении от нас, в передней части повозки лежали вповалку другие пленники. Они нас боялись и ненавидели одновременно, их взгляды и поведение были красноречивее слов. Все наши попытки заговорить пропадали впустую, аборигены демонстративно молчали и отворачивались. Вряд ли это было персональное отношение ко мне и Элис, скорее всего, оно распространялось на всех Странников.

Элис была Странником, как и я. В пустыне ее подобрали торговцы, и она долго путешествовала вместе с ними. Девчонка охраняла караван и сражалась с пустынными тварями, а когда преодолела седьмой уровень, пришла к Вратам. Элис прошла их буквально за несколько минут до меня, но никаких спиралей не видела и эксалибуров[1 - Экскалибур (англ. Excalibur, также Эскалибур, иногда встречается наименование Калибурн) – легендарный меч короля Артура, которому часто приписываются мистические и волшебные свойства. Иногда Экскалибур отождествляют с мечом в камне, который доказал право Артура на трон, но в большинстве текстов они являются разными мечами.] из камня не вынимала. Шагнула в горящий пламенем прямоугольник с одной стороны стены, а вышла с другой. Углубилась в лес, услышала шум сражения и вернулась, чтобы помочь хорошему парню, то есть, мне.

Разбойников было трое: Странник по имени Эван и двое его подручных, имен которых я не запомнил, потому что они практически не разговаривали. Бандиты собрали в повозку несколько десятков жителей глухих лесных деревень, а на нас наткнулись случайно, когда охотились на панта.

Словоохотливый Эван признался, что мы с Элис стоим больше, чем все аборигены вместе взятые, и он не может пройти мимо такой кучи денег. Мои попытки договориться об освобождении встречали лишь усмешку на загорелом, покрытом шрамами лице, и заканчивались наложением Печати Молчания.

Эван со смехом поведал, что с меня снимут Знак, поставят Печать Повиновения и продадут на аукционе. Скорее всего, меня купит бордель: спрос на красивых и глупых парней, готовых выполнить любой каприз клиента, очень высок. А отупею я после снятия Знака, потому что мой разум будет разрушен в процессе разрыва магической связи с невзрачным камнем, болтающимся на шее.

Перспективы потери личности и превращения в дебила и проститутку в одном лице меня не радовали. Но еще больше печалило собственное бессилие. Разбойники давно перешагнули Первую Ступень и были для меня смертельно опасными противниками. Я чувствовал это, глядя на их ярко светящиеся силуэты и насыщенные Силой сферы Духовного Начала.

Они дремали в седлах и мерно раскачивались взад и вперед при каждом шаге рогатых, покрытых густой шерстью бафов. В драке против этих могучих воинов у меня не было ни единого шанса. Оставалось лишь плыть по течению и ждать удобного случая, который поможет выбраться из плена. В части везения мне было далеко до героев романов и кинофильмов, являющихся реинкарнациями Мэри Сью[2 - Мэри Сью (англ. Mary Sue) или Марти Стью (Marty Stu для героев мужского пола) – архетип персонажа, наделённый автором гипертрофированными, нереалистичными достоинствами, способностями и везением. Часто в введении такого персонажа можно распознать попытку автора «включения» самого себя в произведение и осуществление собственных желаний за его счёт.], но на благосклонность судьбы я пока жаловаться не мог и верил, что рано или поздно стану свободным.

– Алекс, ты еще не жалеешь, что прошел Врата? – тихо спросила Элис, и я вздрогнул от звука ее голоса.

– Я думал, ты спишь…

– Спала, но проснулась именно с этой мыслью. Я почему-то верила, что за Стеной нас ожидает гораздо лучшая жизнь! – Элис села на пол, облокотилась спиной на прутья клетки и закрыла глаза.

– Ты хотя бы верила, а я не знал о жизни здесь вообще ничего, только слышал про Академию, ради которой сюда и пришел…

Я немного слукавил, сказав это, и поступил так намеренно. Харра научила меня осторожности, и я рассказал девочке, что прожил год в пустынном оазисе, а на седьмую ступень поднялся так же, как и она – в сражениях с хищниками во время охоты. После убийства панта никаких доказательств моей легенды не потребовалось.

В суматохе пленения ни Элис, ни бандиты не поинтересовались, куда делось оружие, которым я заколол кошку. Пока я никому не собирался рассказывать о боевом мече, появляющимся в моих руках буквально из воздуха. А тем более, не желал признаваться в том, что еще не научился управлять этим процессом.

– Мне страшно, Алекс, – в серых глазах Элис стояли слезы. – Я боюсь потерять рассудок, боюсь стать бессловесной куклой для утех…

– Не плачь, мы еще повоюем, – тихо сказал я, сел рядом с девушкой и обнял ее за хрупкие плечи.

– Я прошла пески Харры от Стены до Окоема и обратно и могла бы остаться с торговцами…

– Караванщики – лихие ребята, сражаться тебя они обучили?

– Его звали Энди, – в голосе Элис прозвучала горькая печаль. – Он научил меня всему. И был таким же синеглазым, как ты…

– Вы расстались?

– Нет, он погиб в бою с гандом, – девушка вытерла слезы тыльной стороной ладони и положила голову мне на плечо. – И я ушла из каравана. Не смогла больше жить среди всего того, что каждый день напоминало об Энди.

Я ничего не ответил, потому что вспомнил о другом Энди, кости которого были погребены где-то в руинах школы. Мне очень хотелось рассказать Элис о своих погибших друзьях, об Анне и чувствах к ней, но я уже решил, что прежнего Алекса больше не существует. Он сгорел в бушующем пламени перехода через Стену, а из Врат вышел совершенно иной человек. Более циничный, замкнутый и жесткий.

– Ты жалеешь, что бросилась меня спасать? Если бы не вернулась к Вратам, то уже была бы на пути в…

Я не успел договорить, потому что вечернюю тишину огласил громкий рев, и на клетку запрыгнул какой-то зверь размером с земного тигра. Фургон содрогнулся от его тяжести, бафы завыли тромбонами[3 - Тромбон (итал. trombone, букв. «большая труба», англ. и фр. trombone, нем. Posaune) – европейский духовой амбушюрный инструмент. Входит в оркестровую группу медных духовых музыкальных инструментов басово-тенорового регистра.] и, задрав рога, понесли по дороге. Аборигены проснулись и в панике бросились к середине прыгающей по кочкам повозки, в зону, куда не могли достать когти или зубы хищника. Я обхватил Элис за талию и без колебаний повторил их маневр.

В разлинованном голубыми струнами пространстве зверь напоминал огромного хорька или ласку. Его шея была украшена встопорщенными острыми иглами, которые светились от наполняющей их Силы и пульсировали в такт с довольно большим Ядром. Хорек дважды ударил себя по бокам длинным тонким хвостом и сомкнул челюсти на деревянном брусе. Зубы высекли алые искры, но не причинили клетке никакого вреда. Желтые глаза с огромными черными зрачками, казалось, смотрели только на меня, зверь неистовствовал и продолжал вгрызаться в защищенное заклинаниями дерево.

Я вернул обычное зрение и заметил, что к хорьку метнулись три полупрозрачные тени. Воины взлетели прямо из седел, хотя это противоречило всем законам физики, и оказались на крыше. Над головой загремели их тяжелые сапоги, а в полутьме сверкнули лезвия обнаженных мечей. Фургон, раскачиваясь, несся по узкой лесной дороге, но бойцы уверенно приближались к огромному зверю и двигались так, будто крались не по прутьям ходящей ходуном клетки, а по ровной земле.

Внимание животного переключилось на троицу атакующих. Хищник зарычал, встопорщил иглы по всей длине хвоста и махнул им, мгновенно развернувшись на одном месте. Я бы не успел на такое отреагировать, но воины синхронно подпрыгнули, а Эван взмахнул светящимся клинком. По барабанным перепонкам ударил истошный визг зверя – кончик его хвоста, извиваясь, упал в клетку и вызвал немалый переполох среди аборигенов.

Хорек бросился в лобовую атаку с неимоверной быстротой, он буквально размазался в воздухе и проявился уже у переднего края клетки, держа в сомкнутых челюстях одного из помощников Эвана. Другого он могучей лапой прижал к прутьям, и нас обдало горячими брызгами крови.

Главарь бандитов атаковал хищника со спины. Он отрубил покрытый иглами хвост до самого основания, схватился за брус и повис на боку клетки. Ласка завизжала как недорезанная свинья и закружилась волчком. Желтые глаза пылали злобой и светились в вечерней полутьме как два ярких фонаря.

Я наблюдал за сражением, затаив дыхание и страстно желал победы своему пленителю. Я чувствовал, что хорек намного сильнее и хитрее побежденного панта, и без опытного воина против этого зверя у нас не было шансов.

Широкая лапа ударила по клетке в то место, где только что висел Эван. Он переместился ниже, и я видел его спокойное лицо прямо перед собой. На его устах возникла безумная улыбка, бандит подмигнул мне и, оттолкнувшись от прутьев, взвился в воздух.

Хищник отреагировал на маневр Эвана, как кот на летающую над ним муху. Он зарычал, встал на задние лапы и яростно засучил передними, выпустив длинные острые когти. Эван приземлился на край клетки за колючей спиной и с размаха ударил зверя мечом. Острая сталь со скрежетом вошла в защищенное игольчатой броней тело и перерубила позвоночник. Пространство наполнил оглушающий предсмертный вой, и на нас полилась густая, пахнущая железом кровь.

Зверь умолк, тяжелое мертвое тело завалилось набок и с глухим стуком рухнуло вниз. Эван в два прыжка пересек крышу клетки, запрыгнул на обезумевшего от страха вожака бафов и ухватил его за рога. Быки начали замедлять ход, и через пару минут фургон остановился.

Оставшийся в одиночестве главарь работорговцев молча проследовал назад по дороге и вскоре вернулся, разглядывая большую оранжевую сферу, мерцающую в его ладони. Довольно улыбаясь, он спрятал ее в поясную сумку и с места запрыгнул в высокое седло.

Фургон медленно покатил вперед, и все пленники вновь заняли свои места согласно купленным билетам. Аборигены – впереди, а мы с Элис так и остались сидеть посреди клетки. После нападения хищника стало понятно, почему местные предпочли сгрудиться в тесную кучу поближе к запряженным бафам.

Повозка, скрипя колесами, продвигались по лесной дороге, и о случившемся напоминало лишь бешеное сердцебиение и пот, обильно выступивший по всему телу.

Лес закончился неожиданно, и вдоль дороги потянулись поля с редкими домишками, в окнах которых горел тусклый свет. Мы проехали еще несколько километров и свернули вправо у самой городской стены. Вечерний полумрак мешал разглядеть Гаросс в подробностях, но городом его можно было назвать лишь с натяжкой. Он был самой обычной, обнесенной бревенчатым частоколом деревней.

– Подъем! – прокричал Эван и остановил нашу процессию у небольшой развалюхи.

Дверь клетки открылась, и я снова оказался в оковах неподвижности. Эван залез внутрь, взвалил меня на плечи и с легкостью спрыгнул на землю. Он сделал несколько шагов к дому, поднялся на скрипучее крыльцо и громко постучал кулаком по болтающейся в петлях двери.

– Эван! – в освещенном проеме показалась маленькая старушка. – Сколько лет, сколько зим!